***
Это был тихий тёплый вечер, пропитанный надеждами и улыбками. Люди так наивны бывают, особенно во времена, когда хочется верить в чудо. В частности, в праздник Танабата. Казалось бы, разве не глупость — вешать желание и надеяться на что-то далёкое? Но люди верят, даже если понимают — их мечты несбыточные. Но сама атмосфера праздника... Возможно, только из-за атмосферы традиция продолжает существовать и по сей день.
Вниз по тёмной улице, в сторону парка, расположенного не далеко от Детективного агентства, медленно шагали двое. Один из них высокий, каштанововолосый; на его лице полу грустная улыбка, которую он старательно скрывает во временной тьме. Его звали Дазай Осаму. А второй из шедших — Накахара Чуя; рыжеволосый, низковатый. Обычно он такой же шумный, как и Дазай, но в тот вечер оба были тише обычного. Настолько сие было непривычным, что узнать бывший Двойной чёрный в этих людях практически невозможно.
Но тишина всё же была разрушена привычным озорным голосом Осаму. Он спросил:
— Эй, Чуя! Что ты написал? — конечно, Дазай имел в виду желание на разноцветной бумажке, которую Накахара аккуратно держал в руке.
— Тебе какая разница? — как обычно резко спросил мафиози. — Лучше скажи, что написал ты!
— Что написал я?..
В тот момент в голове Дазая нескончаемый поток мыслей начал принимать обороты. Ранее он просто молча шёл, думая о неважном. Но когда его бывший напарник задал вопрос, на который детектив очень не хотел отвечать даже самому себе, мозг дал сбой. Что может написать Дазай Осаму на ничтожной красной бумажке? Что он может загадать в этот ежегодный, подающий ложные надежды праздник? А что он написал, к примеру, несколько лет назад?
— Эй, идиот-Дазай, что ты там опять накарябал? — ехидный голос Накахары заставил Осаму оторваться от неприятных воспоминаний.
— Чтобы ты перестал расти, чиби-Чуя! — его голос был весёлым, беззаботным, в то время, когда в душе происходило что-то подобное извержению вулкана.
На тот момент всего несколько недель прошло после смерти его ближайшего друга, после праздника Осаму собирался уже покидать Портовую мафию, поэтому в тот день, можно сказать, Дазай прощался с напарником как мог. Это покажется удивительным, однако именно Накахара в последние недели пребывания шатена в мафии смог хоть немного отвлечь Дазая от депрессии, пусть сам рыжеволосый этого не знал. Честно говоря, никто не знал, как Осаму вообще допустил ситуацию, в которой кто-то, кроме Огая, мог говорить с ним резко, холодно, по-хамски. Но для Чуи всё тогда было в порядке вещей, ведь он знаком с Дазаем с детства, верно? Или он всегда знал не того Осаму?
