Темная сторона меня

4

Коридор окончился поворотом, за которым была лестница. Причем вела она как вверх, так и вниз. Меня потащили вниз по ней, и я все время боялась оступиться – было темно, и я едва успевала за охранником. Моя старая привычка – считать ступени на любой «новой» лестнице дала о себе знать, но я сбилась где-то на середине спуска, потому что мне нужно было выбирать: либо я считаю ступени, либо смотрю под ноги, в надежде не упасть и не убиться раньше времени.

Добежав до конца пролета, охранник, не останавливаясь, повернул за угол, и мы оказали с коридоре – настоящем клоне того, в котором была комната, из которой я вышла. Только коридор был освещен, и на полу лежала дорожка, что показалось мне настоящим мещанством и безвкусием. « Господи, Вив- я удивилась сама себе, - тебя тянут, как рабыню на аукцион, а ты думаешь о вкусе хозяина помещения. Ненормальная». Быть может мой мозг решил, что лучше отвлекаться на мелочи, и немного снизить градус нервозности для меня будет лучшим решением, потому что я реально немного расслабилась, оглядываясь и посмеиваясь про себя. Хозяин оказался большим любителем арт-нуво вперемешку с декадансом – даже когда мы шли по коридору, казалось, что сейчас за очередным поворотом будет выход на театральную сцену, на которой девушки будут танцевать Канкан. Стены были цвета «мерло», а светильники покрытые позолотой, стилизованные под газовые лампы начала двадцатого века или конца девятнадцатого. Даже за то короткое время, что я была в коридоре, было ощущение, что стены давят, и даже лишают воздуха. Я поняла, что еще минута – и я попросту начну задыхаться.

- Тебе сюда, - сказал, вдруг, охранник, толкая стену. Как я потом поняла, дверь просто не была видна в этом великолепии цвета, а мужчина просто знал, где она находится. – Веди себя хорошо, птичка, - он пахабно улыбнулся, и толкнул меня в спину, от чего я ввалилась в комнату, зацепившись за ковер.

- Оу, - воскликнул тот, кто сидел в комнате, - какое рвение увидеть меня! – мужчина, называвший себя хозяином, сидел в единственном кресле в комнате, не считая того, что стояло за столом. Он развалился в нем, закинув ногу на ногу, и курил сигару, сбрасывая пепел прям на пол. – Как дела, радость моя? Уже свыклась с мыслью, что ты теперь моя собственность?

- Я не ваша собственность, - ответила я, гордо подняв подбородок. – Мы не в девятнадцатом веке живем, и я не негритянская рабыня.