Верни Мне Жизнь 18+(Черновик)

глава - 19

— Он недееспособен, поймите же это, наконец! — кричат откуда-то справа.

Голос такой знакомый, что руки содрогаются, и он мычит.

— Вы являетесь его психологом! — громогласно отвечает кто-то спереди. — Так какого черта, спрашиваю я вас, вы, мистер Вайт, позволили такому неуравновешенному подростку посещать школу? Почему не оповестили об этом полицию?

— В том-то и дело, что с подростком все было хорошо. Он шел на поправку!

— Значит, мы имеем полное право обвинить его и приговорить к смертной казни!

— Нет, сэр! Не имеете, и я вам этого не позволю!

Томонори вскочил с кровати, упав на пол. По лицу скатывался пот, крупными каплями спадая на деревянную поверхность. Он встал на четвереньки, шумно выдыхая. Руки до сих пор тряслись после кошмара, длинные пальцы скользили по полу, утирая крупицы разгорячённого пота.

" Что ты сделал с моим сыном?!".

Он встал на ноги, озираясь по сторонам с широко раскрытыми глазами. Палата.

" Ненавижу тебя, монстр! ".

— Что это?.. — он подошёл к пустующей кровати, залез на нее и пополз к стене.

Томонори смотрел на кривой, неразборчивый почерк.
Руки бродили по холодной стене, известка пачкала подушечки пальцев, она сыпалась вниз, пока он вычерчивал эскизы по избороздившей поверхности.

Его передернуло: быстро встав с кровати, он подбежал к окну. Карие глаза отражали головки елей, хмурое небо и отвратные решетки, что давили на все естество, заставляя принять тот факт, что отныне он узник собственного эго.

Он встал на носочки, схватился одной рукой за железную преграду, другую же попытался высунуть наружу. Но она не проходила. Только пальцы ощущали холодок осеннего утра. Он чувствовал, как ветер игрался и, словно нить, нанизывался на бледно-розовые пальцы.

Слезы скатились по щекам. Он упал, вцепился дрожащими руками за голову, выдав глухой стон и, качнувшись вперёд, выкрикнул:

— Мартин!

  Шэмингвэй стоял у окна, правой рукой держа подбородок, а второй сжимая очки. Взгляд, сосредоточенный на серых стенах, отделявших больницу от окружающего мира, все сильнее наполнялся яростью. Белая рубашка под серым жилетом все плотнее сжималась на теле мужчины под напором нервов и злобы. Очки хрустнули в ладони: оправа зацепилась за кожу. Доктор внезапно бросил сломанные стёклышки в дальний угол кабинета, испуская нервный выдох. Он зацепился за карманы, поникнув головой.