Верни Мне Жизнь 18+(Черновик)

глава - 26

— А с мальчиком что? У Бобба ведь был сын, не так ли?

Громоздкий, морщинистый мужчина восседал на кресле, нервно теребя пальцем переносицу. Глаза плотно сжимались, от чего всплывали фосфены.

Докладчик нахмурил брови.

— Да, сэр. Вингфилд Рибери. На данный момент он находится в реабилитационном центре под присмотром психолога. Мальчик не пострадал, его нашли в бессознательном состоянии рядом с убитой, это-то самое интересное, сэр. Убийца избавился от всех, но его не тронул.

— Вингфилд говорит что-то об убийце? Он ведь видел его?..

— Так точно, сэр. Но, к сожалению, мальчик совершенно не помнит, как выглядел преступник, так же, по просьбе психолога, мы стараемся не тревожить сына покойного.

Шериф долго смотрел на пустующий стол, грозно насупив брови, из-под которых глаза то широко раскрывались, то сжимались, морща тяжёлые веки.

— Позови-ка мне Брэда, — только и буркнул мужчина, все не поднимая глаз.

Брэд ли Лорето – мужчина среднего роста, с белыми, как снег волосами, но с черными бровями, что очевидно отдавали контраст на мужественном лице, пребывал в постоянной задумчивости, облагая себя хмурым и неприветливым видом – в прошлом детектив высокого класса, однако спустя годы, которые он отдал на поимку безумца, привели его к прерывистым троеточиям: окончена жизнь ли нет ли он сам не знал, хотя отчаянно боролся с глухим вопросом, застрявшем в голове.

Он стоял перед шерифом Хартом, угрюмый, но статный, чем, наверное, и привлекал внимание.

— Ты, верно, слышал о смерти Бобба Рибери, — рукой повел в сторону стула шериф.

Ли Лорето сел, после того как снял с себя серое осеннее пальто: он был на улице, когда его позвал к себе шериф.

— Да, сэр. Мне жаль.

— Действительно, жаль. В последнее время вы работали рука об руку, были хорошими товарищами, прими мои соболезнования, Брэд. Слышал, всю работу похорон ты взял на себя?

— Не совсем, сэр. Похоронами займётся кузен погибшей, я лишь помогу разобраться с церемонией.

— Правильно, правильно, — пробормотал шериф. — Думаю, кузен возьмёт опеку над племянником.

— Нет, сэр. Я разговаривал с ним по этому поводу, однако тот наотрез отказался брать мальчика к себе. С одной стороны это понятно, кузен совсем ещё молод и обременять себя ребёнком не желает...

— А с другой стороны — он бессердечный! Впрочем, не мое это дело. Перейдем к убийству. Я полностью возлагаю это низменное преступление против нашего добросовестного сотрудника, за которого бы обязательно отомстим, на тебя. Возьми дело сегодня же и поезжай на место преступления.

— Но, сэр, — поднял руки на стол ли Лорето, с неподдельным нежеланием смотря на белую папку, которую протянул ему шериф Харт. — Я веду расследование по сбежавшему душевно больному.

— В таком случае твоё дело будет передано другому, а тебя прошу разобраться со смертью Рибери. И ещё, у тебя новый подчинённый.

— Но, сэр, я не нуждаюсь в помощниках.

— Брэд, хоть убей, но ты должен принять то, что отдают тебе даром. Займись работой, сегодня же.

Как ни странно, новым помощником оказалась молодая темнокожая девушка Линда Тодд, выпускница полицейской академии.

Сидя на подоконнике с кипой бумаг в руках, нервным взглядом прожигая плакат, она тихо что-то шептала себе под нос. Курчавые темные волосы окаймляли аккуратное лицо, на котором сверкала пара зелёных глаз, под задумчивой тенью тонких бровей. Руки отнимались от тяжести, но решимость не изменяла.

Ощутимая фигура ли Лорето заставила девушку тот час замолчать и быстро приблизиться к напарнику, который в свой черед рассматривал новую сотрудницу без особого энтузиазма.

— Как бы это банально не звучало, я не особо рад нашему знакомству, — тут же заговорил Брэд, не успела девушка раскрыть рта.

— Отнеси это всё к себе в кабинет и собирайся на выезд. Мы едем на место преступления.

— Но это, — кивнула на руки Тодд, но Брэд обошел напарницу, грозно поторопив ее.

В загородном особняке Мосса царила атмосфера празднества, слышались голоса, смех, звон бокалов, а так же присутствовал смешанный запах всех парфюмов гостей, от чего не спасали три кондиционера и открытые на распашку золотисто-белые двери.

Криминальные авторитеты, директора крупных компаний, скандальные знаменитости; наряды их блещут лицемерием и новизной алчности, с которой они заказывали платья у личных дизайнеров.

Всюду пахло деньгами и вином.

Молодой работник учтиво преподнёс поднос с новыми бокалами выпивки леди, что ворковала с новым партнёром, держа в руках уже пустой бокал.

Предложенное вино тут же было окольцовано цепкими пальцами в нескольких алмазах.

Слуга в красной униформе улыбнулся отойдя в сторону.

Сам Мосса восседал в кабинете, внимательно слушая сбитый, нервный говор своего нового друга, быть может, жертвы...

Речь шла о злопамятном знакомом, которого оба знали более чем хорошо. Однако знакомство трудно назвать удачным.

— Прекрати верещать! — выдохнул Кобб. — Прошло слишком много времени с того дня... Он же сумасшедший, Траволта!

— Ты, видимо, тупее него, раз не понимаешь по какой причине на тот свет ушел коп, наш единственный источник!

— Что бы ты не говорил, он никак не повлияет на нас. Он, чья душа за собой не имеет ни гроша, так что он может сделать нам, боссам целых мафий!

— К чёрту, — огрызнулся Траволта. — Но я предприму любые попытки завалить ублюдка. Кстати, больше париться должен ты!

" Идиотизм ".

На этом собеседник сбросил, оставив за собой протяжные гудки; те словно продолжали злобный диалог с Коббом, который с поникшей головой о чем-то глубоко думал.

Мысли затащили его слишком далеко: за дверью слышалась потасовка. Обрывчатый стон, кряхтение и грохот.

Разбомбив за собой дверь, тяжёлое тело мужчины повалилось в кабинет, навзничь упав у самого порога. Кобб вздрогнул. Шея охранника – незваный гость им и являлся – была такой багровый, что босс немедля приписал жалкое поведение к алкоголю и уже был раскрыл рот так широко, как с коридора послышался смех.

По полу цокали каблуки неспеша и раздражительно действуя на мозг Мосса. Но стоило неизвестного голосу войти в комнату со всем смрадом и ужасом, как сердце мужчины сократилось.

Глаза цвета Александрита, иссиня-чёрные кудри и, будь она проклята, серьга на ухе, что плавно покачивалась над плечом.

— Здравствуй, Мосса, — расплылись в улыбке кровавые губы.

— Стоило вспомнить дьявола, — тихо прошептал Кобб, медленно опуская руки, — и тот явился к тебе.

Эринний тем временем успел подойти к столу босса городской мафии, неся за собой...катану. О, как он скучал по ней! Как часто мысли материализовались в руку и сладко сжимали острое лезвие смерти, преподнеся к лицу и томно вдыхая слабый запах крови и страдания, пока та пылилась среди грязной мусорки, которую Кобб называл "артефактом".

Одним редким взмахом руки катана оказалась у шеи Кобба.

— Помнишь меня, Мосса? Помнишь ту роковую ночь? Ха-ха-ха, ох чёрт! Прозвучало слишком интимно, да?

— Помню, я все помню... Эринний.

— Да! Точно, а ты молодец.

Эринний как-то ловко подпрыгнул на стол, после подошёл к мужчине и сел на корточки лицом к лицу.

Теперь лицо не улыбалось. Пронзительный взгляд, смотрел сквозь кудри волос, уголки губ непривычно спущены. Глаза низвергали самым мерзким проклятием, точь-в-точь выказавшие все адские муки и ужасы, через которые Мосса пройдёт, пока кожа его не расплавится от жара сего гнева и мести парня.

Катана по прежнему сторожила вздувшиеся вены.

— Так запомни мои слова, Кобб Мосса, — чужим голосом заговорил Эринний. — Более нет покоя в твоей жалкой жизни. Я уничтожу все равно так, как это сделал ты со мной. Вы будете умирать постепенно, — принагнулся ближе Эринний, сверля гранатовыми глазами мужчину. —  А теперь, прислушайся ко всем звукам! Слушай, впитывай в себя все чужое естество!

Парень вскочил на стол, пробежался и прыгнув за спину, мужчины, оказался на балконе, на перила которого он встал в сию секунду.

Кобб, еле встав на ноги сначала побежал в сторону окна, однако крики и кряхтения, что доносились с парадного, заставили его замереть.

С пришибленным видом, Кобб перешагнул через труп охранника и прошел к золотисто-белой двери. Люди, харкаясь кровью, захлебываясь в ней, падали на пол, роняя бокалы; посуда гремела во всех углах зала, за ними доносились приглушённые отголоски.

Все красочное и живое билось в конвульсиях на грязном полу, истекая кровью.