Жребий

Глава 2

Обычное утро типичного парижанина состоит из того, что нужно успеть умыться, почистить зубы, перекусить каким-либо десертом вместе с чашечкой крепкого кофе, а и ещё, конечно же, полюбоваться прекрасным видом из окна. Но последнее я никогда не делаю, потому что одни наши окна выходят на закрытый дворик, другие – на дорогу. Да, не вид на Эйфелеву башню, хотя я не жалуюсь. Всю свою сознательную жизнь мы обитали в этом районе, и так оно будет, пока не съеду на другую квартиру от мамы.

Сегодня я опаздываю в школу, но не тороплюсь, потому что первый урок ещё не закончился. Приду как раз ко второму, и никто и не заметит моего отсутствия.

После душа захожу в свою комнату и распахиваю тяжёлые шторы, запуская утреннее солнце внутрь. Переместившись к моей рабочей зоне, хватаю со стула портфель и бросаю в него необходимые вещи для школы.

Теперь самое время для завтрака. Зайдя в маленькую светлую кухню, подсыпаю корм для Текилы в её красную миску и подливаю воды в другую. Напевая песенку, услышанную вчера около кафе, где я проходила после школы, завариваю кофе и быстро очищаю стол от бутылки водки и стакана, которые оставила мать после ночной пьянки.

– Тэки, сегодняшний день обещает быть интересным, – говорю собаке, которая легла около моего стула, смотря, как я откусываю кусочек багета. Если бы я была не так голодна, то сначала сходила бы в буланжери и купила свежую выпечку, но пока дойду туда, точно умру от голода и ещё потрачу время.

– Анника, – доносится хриплый голос матери из её комнаты, а затем более звонкий: – Анника!

– Иду! – кричу я в ответ и, встав со стула, захожу в её спальню. Сдерживаюсь, чтобы не зажать нос, из-за резкого и стоячего запаха, который повис в закрытой, непроветриваемой со вчерашнего дня, комнате.

Мама развалилась на кровати, одна её нога свисает на пол, а глаза прикрыты. Да, она уже не будет той матерью, которая была у меня до четырнадцати. Тогда всё было идеально или мне лишь казалось, что так. По крайней мере, у меня была полноценная семья, которая пропитана любовью, заботой и пониманием. Потом начались ссоры между мамой и папой раз в неделю, которые переросли в постоянные, ежедневные придирки к самой незначительно мелочи. Некоторые обвинения переключались на меня, и я тоже начинала ссориться с родителями. Мне было плохо от этого, я пыталась любым способом заглушить боль. Нашла утешение в порезах и влюблённости во взрослого парня. Не знаю, когда именно всё пошло под откос (раньше сказанного возраста или именно в этот), но уже в пятнадцать я осталась в квартире лишь с пьяной мамой. Папа словно исчез, испарился, как туман. Всё, что может напомнить о нём – это старые фотографии и видеокассеты в ящике, хранящиеся в шкафу.