Игрушка в твоих руках

Качели

Почему я не сломалась, сама не знаю. Я не всегда была сильной. Может жизнь меня сделала такой, может Ритка. Рита - эта моя лучшая и единственная подруга, еще из прошлой жизни, та что была до интерната. Наши бабушки жили в соседних подъездах. Только я со своей ба жила с рождения, а Марго приезжала на лето.

Я не помню момента, с которого началась наша дружба. Помню, что долго присматривались друг к другу, выделывались на турниках, соревнуясь в умениях и талантах. Пытались превзойти друг друга в резиночки, в салки и прочие игры. И вот наконец, наверно осознав, что мы равны в этих своих детских умениях и талантах, и более того превосходим в чем-то других девчонок нашего двора, решили таки объединить усилия в нерушимый тандем.

Я рада,что в моей жизни была Рита. Недолго, но была. Она оставила неизгладимый след в моей юной душе и в моей такой ещё короткой жизни. Меня всегда поражало и вдохновляло ее жизнелюбие, ее стойкость, ее фантазия. Каких только игр она не выдумывала, тайн, секретов и праздников. Да-да, она придумывала праздники!

Например, День дарения Радости! Мы набрали полевых цветов в парке, наплели венков и сделали множество маленьких букетиков, а потом раздарили всю эту красоту всем знакомым и незнакомым, которые встречались нам на пути.

А еще был один День грусти. Но рядом с такой подругой как Рита даже грустить было не скучно. И печали в нем было совсем немного. Но зато потом мы снова предавались всем радостям и прелестям, которые только могут быть доступны детскому, неомрачненому никакими заботами разуму.

Но самое главное, что именно она открыла мне глаза на мир. Раньше я жила не задумываясь, беспечно встречая новый день. Главное, лишь бы ба и Рита были рядом.

Кажется, это было именно в тот самый День грусти. Мы сидели на старых качелях во дворе. Вечерело, и сумерки подступали к городу. Малышня разбрелась по домам. И только на заднем дворе на футбольном поле ребята постарше доигрывали какой-то важный для них матч.

Старые петли нещадно скрипели в такт покачиванию. Их одиночное пение так звонко и гулко раздавалось на весь неожиданно притихший двор. Мы почти не разговаривали, изредка перекидываясь незначительными фразами.

И вдруг Рита стала говорить. И дело было не в том, что она неожиданно сменила тему (а мы говорили о надвигающейся разлуке, лето приближалось к концу и через пару недель ей предстояло вернуться домой), это было излюбленным коньком Марго - без конца менять темы для разговора. До того ей не нравилось однообразие.