Эриол. Великая самозванка

живи!

Рус медленно открыла глаза, отчаянно пытаясь сообразить, где находится. Над головой было чистое голубое небо, по которому куда-то неслись две большие белые птицы, очень похожие на чаек. Они перекрикивались и кружили, вероятно, собирались охотиться. А может просто зазывали сородичей возвращаться домой.

Девушка провела рукой по поверхности, на которой лежала, с удивлением отмечая, что очнуться её угораздило на каком-то огромном камне. Возможно, на обломке скалы или чем-то подобном. Она медленно повернула голову и только убедилась, что находится в совершенно незнакомом месте. Её окружал лес, причём деревья здесь росли низкие и какие-то уж слишком кривые. Они цеплялись друг за друга тонкими ветками, образуя настоящую чащу. Рус даже подумала, что если бы усадьба Кая и пресловутое лесное озеро находились в подобном месте, то им бы легко удалось скрыться от преследователей. Да здесь даже пешком пройти было бы очень сложно, а верхом — вообще нереально.

И тут она вспомнила…

— Кай! — прохрипела, резко поднимаясь и оглядываясь по сторонам.

А когда увидела лежащее рядом окровавленное тело, то едва не вскрикнула от ужаса. Рус поднялась на колени и поспешила подползти к нему ближе. Она осознавала, что должна… обязана, хоть как-то помочь, но… не имела никакого понятия, что нужно делать.

И всё же растерянная девушка осторожно прислонила ухо к его груди и зажмурилась, в дикой надежде услышать удары сердце. И выдохнула с невероятным облегчением, когда до её слуха донёсся глухой, редкий, но всё же стук.

— Я не позволю тебе умереть! — прошептала она, в отчаянии пытаясь понять, что же делать дальше. — Не дам!

Но в голове не было ни одной здравой мысли. Рус понимала, что пойти за помощью и оставить его тут даже ненадолго она не может. Ведь это лес, а значит, здесь есть дикие звери, которые чувствуют кровь. И если они доберутся до Кая, то его уже ничего не спасёт. Но и сама она помочь ему не могла. Просто не знала как.

Нет, конечно, ей было известно, что раны нужно промыть, намазать обеззараживающими мазями и замотать. Но у неё не было даже глотка воды, а про мази вообще старалась не думать. Всё что она могла, это сидеть рядом и молиться… Хоть и понимала, насколько это бессмысленно.