333 несчастья имени Нацу Драгнила

На колени

Фиор больше не существует в реальности. Все, что осталось от некогда красивого и самого процветающего королевства – руины и пепелища. Армия Зерефа забрала последнюю надежду мира, высвободив его демона.

Демона сильного, страшного, не прощающего ничего и никого, не берущего пленных, разве что с единственным исключением, и уничтожающего все, что встречается на его пути. Жгучий огонь, дьявольский смех и холодный, до рези ледяной бездушный взгляд. Монстр высвободил на свет все самые тёмные желания своего хозяина. Оголил и растерзал душу Нацу нещадно, по маленьким кусочкам, лоскуток за лоскутком. Насвистывая весёлую мелодию, он одним за другим сжигал его лучших друзей, его семью, с удовольствием ощущая, как рассыпается душа Драгнила и исчезает вместе с ними, с каждым из них.

Где-то падали картины с чудом уцелевших стен, обваливались хлипкие руины, но это мало волновало хоть кого-то. Город опустел. В нем были лишь двое. Возведённый дворец на месте главной бойни, в буквальном смысле построенный на телах его бывших друзей, END оставил в живых только Люси. Драгнил сильнее всего отзывался на её крики, ведь, именно оннесёт за неё ответственность.

Каждый день, в одно и тоже время, демон настойчиво приглашал заклинательницу в свой тронный зал. Её стенания и крики, словно музыка для него и, чего греха таить, порой, он даже вальсировал в такт боли Хартфилии.

Когда он оторвал правую руку Люси, она почти не плакала. Когда втоптал её в пол, с хрустом ломая кисть и ладонь, стирая подошвой ботинка в кровь розовый знак гильдии, который девушка носила с гордостью, даже не закричала.

Демона это злило, а остатки души Драгнила ликовали. Люси не слабая, она не прогнется под монстра с его лицом. Все, что было в Нацу – это стопроцентная концентрация боли и злости на мир. Где его чувства, а где чувства ENDа - он уже и не сможет дать ответ.

И день ото дня Хартфилия терпела. Терпела боль, унижения, жестокость, но не сдавалась. До последнего верила, что сможет достучаться до Нацу, запертого в своём теле, словно в клетке. И тогда... и тогда наконец-то наступит мир.

Демон на эти мысли лишь иронично улыбался и продолжал втаптывать в грязь наивные идеалы. Больше не будет пафосных речей о дружбе, силе и любви. Монстр выжег из них это, отобрал своей силой и разбил, как оказалось на деле, фарфоровые иллюзии. Он – символ разрушения и гибели их мира. Она – последнее доказательство его человечности. Две половинки общего конца. Последнее пристанище призрачной веры.

У неё не осталось ничего: ни сил на сражение, ни правой руки с розовой печатью гильдии, ни дружной семьи. Все, что ей оставалось – бороться за него. Пытаться достучаться до настоящего Нацу. Слепая надежда на лучшее, хотя их лучшееуже никогда не наступит.

- На колени, - попытка унизить, подчинить, сломать. Взгляд, полный презрения и превосходства над ней, пылал искрами неподдельного интереса. Сломает ли на этот раз?

Она же смотрела прямо ему в глаза и уголки губ едва заметно приподнимались в слабой улыбке. Люси сжала левую руку до хруста в суставах, но чувствовала боль только там, где осталась затянувшаяся временем и рубцами культя. Медленно, не отрывая взгляда, встала на колени и увидела ту мимолетную острую боль в его глазах, но оно тут же задушило эту эмоцию и разозлилось. На себя и на неё.

Прямая осанка, острый и волевой взгляд карих глаз вывел его на эмоции. Он ненавидел её, презирал, но не мог сломать. Надломить надломил, но не сломал. Даже стоя перед ним на коленях израненная, потерявшая все и лишившаяся всех, она не потеряла гордости и самоуважения. Её глаза буквально кричали о том, что она ни за что ему не подчинится. А он из раза в раз старался доказать ей обратное.

- Ты не Господь Бог, Нацу.
- Но я близок к этому.

Люси больше не плакала, не молилась о спасении и не кричала. День ото дня она молча приходила в этот зал и играла в гляделки с монстром, до последнего веря, что где-то там, в самой глубине естества, старался побороть своего демона Драгнил. Ей больше ничего не оставалось.

Вместо веселых заданий – клетка.
Вместо балагурной гильдии – стопка выжженной земли и могильные кресты.
Вместо наглого синего иксида – только память о нем.

У неё остался только Нацу. Там, где все видели монстра, она видела человека. Собирала перебитыми окровавленными руками частички его души, бережно храня воспоминания об улыбчивом драчливом мальчишке. Её дорогом друге.

В какой-то момент Люси поняла, что они больше, чем просто друзья. Их судьбы перевязаны толстой красной нитью, связывающей крепко накрепко, и, разделить их можно только вместе с кровью и плотью.

Слишком тесно, слишком лично, слишком сильно, понятно только для них двоих.

Каждый день, наполненный болью и скорбью, Хартфилия встречала с ненавистью и тошнотворной надеждой, а может, ей просто нравилось мучить и дразнить это чудовище. Нравилось смотреть на его разочарование и ловить едва заметные сочувственные искры в глазах. Это прямое доказательство, что её Нацу жив.

А пока, в замке из человеческих душ, на выжженной яростным огнём пустыре, они противостоят друг другу. День ото дня сражаются: он за её душу, она за его. До тех пор, пока один из них не падет перед другим. Не физически, а морально. Однажды наступит конец и их долго и счастливо, а сейчас ...

А сейчас по залу разносится хлесткое, издевательское: «На колени», - и их персональный ад продолжается. 

--

3 сентября 2016 г.