333 несчастья имени Нацу Драгнила

Ты в ожидании прекрасна

Ты в ожидании прекрасна!

Война – это страшно. В ней нет победителей или проигравших. Здесь лишь жертвы. Десятки, сотни, тысячи погибших. Ради призрачной веры в лучшее будущее многие молодые ребята гибнут. Но ведь не все такие?
Нацу был другим. Он ни во что не верил, ничего не ждал и никому не подчинялся полностью. Раньше Драгнил жил настоящим. Выжимал максимум из каждого дня. Смеялся, грустил, плакал и любил. Улыбался этому миру и дарил людям свое тепло. Он был человеком-солнцем, что никогда не унывает. Нацу не строил планы и не просчитывал все наперед. Он был непредсказуемым и веселым. Был живым.
И вот, когда его призвали в армию во время нагрянувшей, словно буря безоблачным ясным майским днем, войны, он не испугался. Смело ринулся в бой. Не ради будущего, а ради дорогих ему людей. Он не боялся смерти, так как знал, что не умрет. Не может. Она не позволит. Она его ждет.

Твоей любовью опьянен.

Он не писал писем с фронта. Не хотел расстраивать её. Все, что он видел – смерть. Все, что слышал – взрывы разрывающихся снарядов, мольбы о защите и отчаянные вопли умирающих там. Каждый день Нацу наблюдал, как умирают совсем молодые ребята. Такие же как он. Его товарищи и просто хорошие люди.

Его сердце заметно очерствело. Лицо осунулось, черты стали резкими. Не от того, что не хватало еды, а от того, что кусок в горло не лез, когда перед глазами вставала картина, где ошметки его товарищей разбросаны по полю боя.

Его тошнило. Выворачивало наизнанку. Стоя на четвереньках у ближайших реденьких кустов, он выблевывал все, что было в нем. Нет, не только содержимое своего желудка, но и чувства. Отвращение, страх перед смертью и омерзение. К самому себе и этой войне. Он убивал. Много. Его рук уже не отмыть. Драгнил помнил каждого, кого убил. Не мог забыть. Каждую ночь они посещали его и смеялись. Громко, истерично и безумно. Каждый раз просыпаясь в липком и холодном поту от ужаса, он ошалевшими глазами осматривался. И каждый раз ему казалось, что все вокруг пропитано кровью. Он видел, как багровая жижа пропитывала его одежду и стекала по рукам. От всего этого Нацу заходился в немом крике ужаса. Воздуха не хватало. Хотелось бежать прочь. Как можно дальше. Без оглядки.

Переживу войну бесстрашно.

Он не сбегал. Держался и шел вперед. В моменты, когда от страха и отчаяния хотелось выть, он вспоминал её. То, как она смешно морщилась, когда парень поедал все её запасы в холодильнике. То, как смеялась над очередной его шуткой или же нелепой выходкой. То, как целовала у окна при свете холодной луны. То, как смущалась от того, что он зацеловывал её шею. То, как выгибалась навстречу его ласкам. То, как сдерживала слезы и провожала на этот чертов фронт. То, как она обнимала его на прощание и едва ощутимо целовала, клявшись, что они еще встретятся. И он выполнит обещание. Он не умрет. Ведь там она его ждет и верит. Поэтому Нацу не сдастся.

Я жив, дыша тобой одной.

И вот поезд с громким скрежетом останавливается у станции. Ожидающие родственники загалдели в нетерпении. Из вагонов начали выходить потрепанные, раненные, но все же живые солдаты. Жены и девушки кинулись обнимать своих любимых. Родители тихо плакали, утирая слезы.
Она стояла чуть поодаль от всего ажиотажа и шумихи. Конец декабря. Скоро новый год. Лучшего подарка для людей и быть не может. Ведь их любимые и дорогие люди вернулись. Блондинка переминалась с ноги на ногу, отчаянно согревая покрасневшие от холода руки. Выдыхая небольшие облачка пара, она вглядывалась вдаль, ожидая его возвращения. Нос чуть припух и покраснел, щеки мороз тоже не щадил. Даже при том, что блондинка была тепло одета, она продрогла до корней волос.
Блондинка ждала. Веря, что он придет. Это же Нацу. Он никогда не умел сдаваться. Обалдуй и вечный ребенок. Девушка понимала, что война не для него. Он слишком яркий, слишком солнечный, слишком улыбчивый, слишком добрый. Так много слишком.
Вдали появилась розоволосая макушка. Она едва заметно улыбнулась. Они с Нацу договорились встретиться на этом месте ровно два года назад. И он помнит, да и сама девушка этого не забыла. Все что угодно, но не это.
Пара метров до того, как она обнимет его. Уткнется в его грудь и услышит неровный от волнения стук сердца. Он изменился. Стал выше, волосы короче, а взгляд усталый. Словно, он прожил не одну сотню лет и устал от всего этого. Но стоило ему увидеть её, так в этих серо-зеленых глазах зажглись новые искры прежнего веселья. Острые черты лица не портили его. Она знала, что откормит Драгнила. Ведь Нацу тот, кто уничтожал запасы её холодильника добрых три года.
Улыбка. Не такая широкая и наивная, но искренняя. Светлая, такая, какая и должна быть у её человека-солнца. Нацу преодолевает оставшееся расстояние в два шага и обнимает. Крепко и с небывалым до этого трепетом. Они стоят долго. Не говорят ни слова. Просто пытаются поверить в реальность происходящего. Они живы.
Драгнил замечает покрасневшие щеки девушки и снимает с себя шарф. Она замечает на его шее один неровно заживший шрам. Дрожь прошла по её телу. Еще каких-то пара миллиметров, и они бы не встретились. С полуулыбкой завязывает его на шее блондинки. Она улыбается ему. Счастливо и открыто. Нацу берет её онемевшую от холода ладонь и греет в своей. Теплой. Целует девушку в висок и, рассмеявшись как раньше, приобнимает.
- Я вернулся, Люси, - тихо шепчет он, продолжая улыбаться.
- С возвращением... Нацу. - с теплотой проговаривает его имя Хартфилия.
Впервые за месяц пошел снег...

Ты в ожидании прекрасна!
Твоей любовью опьянен.
Переживу войну бесстрашно,
Я жив, дыша тобой одной.

Когда декабрьская стужа
Не пожалеет твоих рук,
Я их согрею как и прежде.
Ведь я живу, и я горю.

--

7 декабря 2014 г.