Empathic Seduction

2

— Мадам Клео, Мадам Клео, — вбежала в офис Гермионы задыхающаяся Линн. — Он… он потерял сознание, Мадам. Я не знаю, что случилось. Я ничего не делала. Мне кажется, что он мертв! Гермионе потребовался всего один взгляд на длинные рыжие волосы и знакомые зелёные глаза на лице Линн, чтобы понять, о ком шла речь. — Успокойся, Линн, дыши глубже, пока и ты не лишилась сознания. Просто проведи меня к Директору, — скомандовала Грейнджер и последовала за лже-Лили. Снейп лежал на полу, раскинув конечности. Гермиона склонилась, чтобы проверить пульс, мимоходом порадовавшись, что её бывший учитель не был обнаженным. Слабое биение дало ей понять, что Северус Снейп еще принадлежал к числу живых. Да и запах изо рта многое сказал. — Он жив, — проговорила она. — О, хвала Мерлину! — выдохнула Линн, прижимая руку к груди. — А, собственно, сколько ты дала ему выпить? — обвиняюще поинтересовалась Гермиона. — Нисколько, — оскорбленно ответила та. — Он уже был пьян, когда пришел. И это не первый раз. Он почти никогда не бывает трезвым. — Это все моя вина, — бормотал Снейп. — Я подвел тебя, я подвел тебя. Гермиона озабоченно нахмурилась и бросила взгляд на Линн, которая всё ещё была в облике мамы Гарри. — Я обо всем позабочусь, спасибо, Линн. Иди спроси Марвина, возможно, для тебя что-то есть. — Но… — попыталась возразить Линн. — Не переживай, все будет нормально, — заверила Гермиона, опускаясь рядом со Снейпом на корточки и приподнимая его в сидячее положение. Линн немного поколебалась, а затем покинула комнату, выражение озабоченности не сходило с её лица, когда она обернулась через плечо. Даже несмотря на уверенность в том, что Линн знала секрет Северуса, Грейнджер не хотела, чтобы ведьма становилась свидетельницей будущих событий. — Я должен был защитить мальчишку, я подвел её. — Я знаю, профессор, — мягко проговорила Гермиона, одновременно призывая пузырек с отрезвляющим зельем. — Лили? — невнятно пробормотал Снейп. — Нет, извините, профессор Снейп, она мертва, помните? — ответила Гермиона, поднося пузырек к его губам. Он с подозрением уставился на нее. — Это отрезвляющее, — терпеливо пояснила Грейнджер. — Мне не нужно, не нужно, — забормотал Снейп. — Мне нравится быть пьяным. Тогда я не чувствую себя несчастным. — Да, потому что вы всегда были жизнерадостным. — Действительно, действительно. — Вы должны отпустить её, профессор, — мягко произнесла Гермиона, обнимая его одной рукой. — Вы не можете вернуть к жизни мертвых, и мне хочется верить, что они нашли покой. — Я не был там. А должен был. Должен был остановить этого маньяка. Почему я послушал Дамблдора и следовал его тупым планам? — Снейп зарыдал. — Почему? У меня было столько возможностей. Я мог просто убить его и выиграть некоторое время. Я мог спасти её сына, если бы не эти чертовы планы. Глаза Гермионы расширились. Он выдал больше информации, чем она рассчитывала, и Грейнджер нервно огляделась. К счастью, в комнате, кроме неё, не было никого, кто мог бы стать свидетелем слов пьяного Снейпа. Она искренне надеялась, что он слишком нетрезв, чтобы запомнить их диалог. Это было настоящим предательством. Если бы эти слова достигли ушей Лорда Волдеморта, Снейп и все, кто имел хотя бы отдаленную связь с ним, были бы обречены. — Профессор, вам следует быть более осторожными. Вы не можете просто высказывать свои мысли вот так, без серьезных последствий. Кто-то может подслушать и донести ему. — Семнадцатилетний мальчишка против Него. — Снейп покачал головой. — Я должен был быть там, должен был сам прикончить кровожадного ублюдка. Это было безумием, сущим безумием. — Профессор, сейчас вы должны выпить это, — с нажимом проговорила Гермиона, достаточно наслушавшись пьяных откровений. Она прижала пузырек к его губам и заставила проглотить. Как только в черных глазах прояснились, она наложила на Снейпа «Сомнус». Гермиона покачала головой. Её совершенно не порадовала исповедь о секрете, который Снейп раньше так хранил, — особенно учитывая, что состояние профессора делало его полностью бесполезным для Движения, и более того, он мог стать для неё серьёзной угрозой. Она вздохнула, обдумывая возможные варианты, а затем подняла палочку: — Обливиэйт! Она вышла из комнаты, зная, что Снейп не будет помнить о своих признаниях, а лишь только то, что он много выпил и отключился со своей «Лили». Решив таким образом проблему Северуса Снейпа, Гермиона почувствовала некоторое облегчение, даже несмотря на то, что она все еще ожидала возвращения бумеранга от организации досуга Беллатрисы Лестрейндж. * * * Впрочем, взрыва бомбы замедленного действия под именем Беллатрисы не следовало еще несколько недель. Естественно, согласно всем известному закону, гром грянул именно в тот вечер, когда Гермиона решила сделать себе выходной. Она сидела, одетая в любимую пижаму, смотрела телевизор и ела превосходное шоколадное мороженое из изысканной вазочки, когда перепуганный голос Марвина позвал её на помощь. — Он здесь. Мы все мертвы, — дав петуха, объяснил он. На короткое мгновение у Гермионы промелькнула безумная мысль бежать, но потом она поняла, что не сможет жить дальше, если так поддастся трусости. К тому же она поняла, что этот миг придет, еще когда Малфой объявился у неё в Австралии и лично попросил открыть филиал здесь. А потому Гермиона взмахнула палочкой, меняя домашнюю одежду на профессиональную, закрепила плащ на плечах и аппарировала в вестибюль борделя. Удивленно огляделась. Она рассчитывала сразу подвергнуться Круциатусу или чему-то похуже, но вокруг было спокойно, будто все шло своим чередом. Темного Лорда нигде не было видно. Марвин, впрочем, нервно мерил шагами зал и был настолько взволнован, что даже не заметил её появления. — Ты же вроде бы говорил, что Темный Лорд здесь? — в замешательстве спросила Гермиона. Если бы не серьёзные обстоятельства, Гермиона бы рассмеялась, настолько забавно смотрелось выражение шока на лице Марвина. Но сейчас она просто ждала его ответа с нейтральным выражением на измененном чарами гламура лице. — В твоем офисе, — хрипло прошептал Марвин. — Спасибо, Марвин. Сохраняя внешнее спокойствие, Гермиона подошла к двери офиса и взялась за ручку. Будет лучше покончить с этим поскорее. Глубоко вдохнув, она шагнула внутрь. Ощущения были схожи с теми, которые она испытала бы, пройдя сквозь каменную стену. Его магия волнами распространялась по комнате и мгновенно окутала её с головой. Если бы она не испытывала подобного рядом с профессором Дамблдором в прошлом, то сейчас это перепугало бы ее до колик. Это до сих пор вызывало страх. Дамблдор не был известен тем, что применял свои силы для убийств и пыток. Впрочем, Гермиона не думала, что Лорд Волдеморт делал это специально, чтобы напугать её. Он попросту не мог знать, что она — эмпат, а только эмпаты чувствовали магию окружающих. Каждый человек имел определенный излишек магии, который человеческое тело было не в силах вместить, и этот излишек распределялся в их магической ауре. Чем насыщеннее аура — тем более сильный волшебник. Сейчас Гермиона впервые оказалась в одной комнате с Волдемортом и в полной мере ощутила истинную силу его магии. Это дало ей понять, что у Гарри не было ни единого шанса. Клубящаяся вокруг Волдеморта магия сбивала с толку и заставляла Гермиону львиную долю сил тратить всего лишь на то, чтобы просто не потеряться в ней. Вернув контроль над собственным телом, Грейнджер затворила за собой дверь. — Мой Лорд, — вежливо проговорила Гермиона, снимая плащ и вешая его на крючок. Темный Лорд как будто не заметил её прихода и продолжал стоять у окна. Его высокая фигура, освещаемая лондонскими фонарями, отбрасывала тень. Он не озаботился тем, чтобы зажечь основной свет, и пара канделябров, прикрепленных к стене, жутковато мерцали. Напряжение росло. Более импульсивному человеку Лорд, с повернутой к ней спиной и как будто витающими где-то вдали мыслями, наверняка показался бы притягательной мишенью. Но Гермиону невозможно было одурачить таким представлением. Оставленный выключенным свет создавал иллюзию, будто она не видна ему, но Гермиона многократно сама стояла в том же месте, что и он теперь. И она прекрасно знала, что боковой свет превращал окна в довольно сносные зеркала. Это было именно той причиной, по которой она их установила: чтобы никто не мог пробраться в офис незамеченным. Сейчас, впрочем, роли поменялись. Она чувствовала тяжесть его взгляда, следящего за каждым ее движением. Значит, это был экзамен, который она не имела права завалить. Заметив, что нервно теребит пальцы, Гермиона быстро сцепила руки за спиной. «Соберись, Грейнджер», — отчитала она себя. — «Ты — Мадам Клео. Ты можешь, и ты сделаешь это. Люди зависят от тебя, не говоря уже о целом сопротивлении». Она стояла прямо, с профессиональным выражением лица, когда он медленно обернулся. Его змеиное лицо казалось ещё более нечеловеческим вблизи. Алые глаза с узкими щелками зрачков на фоне бледной алебастровой кожи опасно светились. Гермионе они представлялись огнем преисподней, не оставляющим после себя ничего, кроме пепла. Она точно не хотела быть в центре его внимания. Но у неё не было выбора. Взгляд этих глаз обежал ее фигуру, а затем снова вернулись к лицу. — Мадам Клео, — ровно проговорил, а скорее прошептал, он. Тревога колокольчиками зазвенела в голове. Все её инстинкты призывали выхватить палочку. Ей показалось, что она различила нотку иронии в его голосе, когда он произносил ее имя. Или не показалось? Его бесстрастное лицо и неподвижные черты не предоставляли ей ни малейшей зацепки. Ведь он наверняка бы проклял её, если бы догадался о её настоящей личности, не так ли? И все же, Гермиона была глубоко поражена, что он не наложил заклятие хотя бы по причине, по которой явился сюда. Грейнджер подозревала, что готовилась какая-то новая форма атаки. — Как мы можем вам услужить, мой Лорд? — спросила она. Что-то подсказывало ей, что опуститься на колени, поклониться или хотя бы склонить голову будет правильным решением, но почему-то она не могла заставить себя преклониться перед ним, поэтому осталась стоять прямо, сохраняя — как она надеялась — достаточно вежливое выражение на лице. Вспышка эмоций — удивление? — промелькнула на его лице, безгубый рот медленно растянула усмешка, а в красных глазах сверкнуло что-то дьявольское. Гермиона беспокойно переступила с ноги на ногу. — Ты желаешь услужить мне? — явно забавляясь, спросил он и плавно скользнул к её столу, чтобы сесть на его край, алые глаза же ни на секунду не отрывались от её лица. Она заметила его намеренный переход от делового «мы» к личному «ты». Он делал разговор личным, и она была его целью. Очень хорошо, в эту игру можно играть и вдвоем. — Я возглавляю заведение, которое предоставляет все приятные услуги, которые могут пожелать клиенты, — ответила, небрежно пожимая плечами. «Вот, сделала из тебя клиента. Квоффл в твои кольца». Он запрокинул голову и рассмеялся. — И ты полагаешь, будто я пришел сюда как клиент? Гермиона осторожно приблизилась, останавливаясь всего в паре шагов до него. — Я очень горжусь анонимностью и защищенностью клиентов всех моих заведений, включая и это. И я верю, что всем было бы лучше, если бы вы действительно пришли сюда как клиент, мой Лорд. — Лучше для тебя и твоего персонала — вполне вероятно. — Я не могла отказать ей в обслуживании по законам Министрерства Магии. — «Твоё министерство, твои законы» — Что бы вы желали, чтобы я сделала для компенсации этих небольших… неудобств, причиненных вам? — Ты думаешь, что я принимаю это на свой счет? — Вы ведь здесь, — проговорила Гермиона. За этим ее высказыванием последовала длинная пауза. — Значит, ты хочешь предоставить мне компенсацию, Мадам Клео? Гермионе не понравилось, как зловеще блеснули его глаза. Появилось ощущение, что она идет прямо в расставленные сети. И все же у неё не было выбора. Либо она решалась, либо просто должна была наблюдать, как он убивает всех её подчиненных. — Любым способом, каким смогу, мой Лорд. — Ты обслуживаешь клиентов лично? — Обычно — нет. Нет. Его взор жег её, ища ложь, но она прямо встретила этот проникающий в самую душу взгляд, зная, что сказала правду. — Прекрасно, тогда я стану твоим клиентом. Гермиона склонила голову. — Благодарю, мой Лорд. — Не стоит меня пока благодарить, Мадам Клео. Ты ведь ещё не услышала моих условий. Ты хочешь, чтобы я их назвал? Грейнджер кивнула. — Да, пожалуйста. — Если тебе не удастся удовлетворить меня, — язвительная усмешка скривила его рот, заставляя её живот сжаться, — я не только сожгу этот притон со всеми его шлюхами дотла, но та же участь постигнет и все остальные твои бордели за рубежом, как и их работников. Так что ты скажешь? Ты готова принять сделку и рискнуть всем и каждым, или мы избежим всего этого и ограничимся твоим лондонским филиалом? От внимания Гермионы не ускользнул факт, что он не указал условия на случай, если она преуспеет. Ей требовалось время подумать. Ставки были подняты слишком высоко. Имеет ли она право рискнуть жизнями всех ее людей? Почему он был так убежден, что ей не удастся удовлетворить его? Если он являлся геем, существовало простое заклинание траснфигурации, которое бы решило эту проблему. Она могла привести свой внешний облик к любому желанному. Или у него было отклонение, которое, по его убеждению, она не сможет удовлетворить? Но это все не имело смысла. Если он знал о Беллатрисе, то наверняка также знал, что она раз за разом принимала Макнейера. Не было ничего, на что она бы не пошла ради спасения своих работников, включая совокупление с Лордом Волдемортом любым ненормальным и извращенным способом, о каком он мог желать. Она была уверена, что никто, обладающий разумом и воображением, подобными тем, которыми обладал Волдеморт, не мог не иметь какой-нибудь фантазии, даже евнухи мечтали о чем-то и никогда не покидали «Усадьбу Клео» неудовлетворенными. Она знала достаточно о его прошлом, чтобы не предположить ошибочно асексуальность. Так какая же причина крылась в этом самодовольном, раздражающем поведении? Возможно, он думал, что хранит свою сокровенную фантазию слишком глубоко? Она едва сдержалась, чтобы не фыркнуть. Вероятно, Волдеморт полагал, что люди сами рассказывали ей о своих желаниях, и не собирался говорить о своих, а потому рассчитывал на ее провал. Он не мог знать, что она — эмпат. Это было одним из её самых охраняемых секретов. Никто не знал, даже ее работники, даже Луна. Её способности к эмпатии открывали ей широкие возможности. Не было способа, которым Волдеморт смог бы заблокировать её, ведь так? Она никогда не встречала упоминания о таком в книгах, и никогда не сталкивалась с теми, кто был бы способен хотя бы просто заметить, что их эмоции считывали, не говоря уже о том, чтобы помешать ей. И всё же, исходя из плотного статического напряжения магии в комнате и труда, который она затрачивала, чтобы сфокусироваться и не утонуть в его магии, она понимала, что никогда раньше не пыталась прочитать кого-то столь сильного. Ей следовало как-то позаботиться о том, чтобы получить честный шанс. — А если я преуспею? — задала она вопрос. — Крайне маловероятно, но если все же так случится, я не трону твои заведения и их работников, и они смогут продолжать мирно существовать. — Не могу не заметить, что меня вы не включили в этот список. — Возможно, да, возможно, нет. Твоя судьба будет решаться отдельно, Мадам Клео, после твоего… бенефиса. Соглашайся или уходи. Гермионе не нравилась такая формулировка, но она понимала, что это не подлежит обсуждению. Это было лучшим из того, что она могла получить. Во всяком случае, если она преуспеет и он убьет ее, другие останутся в живых. Луна может возглавить их. Какой бы мечтательной и не от мира сего та ни была, Гермиона доверяла ей и знала, что Луна обладает всей необходимой информацией и контактами, а также доверием людей, которое она заслужила годы назад. — Вы говорите так, будто убеждены в моем провале. — Разве? — Я рассчитываю на честную игру, никакого жульничества. — Ну, какое же это будет тогда удовольствие? — Если вы станете моим клиентом, вы будете просто моим клиентом, как любой другой. — Я не собираюсь расписываться на твоем глупом пергаменте. — Принято. В любом случае, учитывая силы, которыми он обладал, пергамент бы ничего не дал. Именно в подобных случаях ей приходилось перемещаться в её заведения лично и считывать клиентов. Слишком большая магическая мощь приводила к большому количеству возможностей, среди которых её зачарованный пергамент не мог отобрать правильное. — Но кроме этого вы будете обычным клиентом, — настойчиво произнесла Гермиона. Если он согласится, ему придется впустить ее. — Хорошо, я буду твоим клиентом, как и… любой другой, — он усмехнулся. — Означает ли это, что ты принимаешь сделку? Грейнджер глубоко вздохнула, перед её мысленным взором пронеслись лица лондонского персонала и их семей. Эти люди каждый день вверяли ей свою жизнь. Если она откажется, они умрут. Если согласится и потерпит поражение — намного большее количество людей будет приговорено. Она никогда не проигрывала раньше, и она не имела права сделать это сейчас. Она — Гермиона Грейнджер, лучшая ведьма своего возраста, одна из последних оставшихся на земле эмпатов, и гори оно все адским пламенем, если она не сотрет самодовольное выражение на наглом лице ублюдка. — Да. Довольная улыбка расцвела на лице Волдеморта. — Превосходно. Он тоже встал, обошел вокруг стола, сел на ее стул и лениво махнул ей рукой. — Можешь начинать. Гермиона нахмурилась. Он что, ожидает, что ему придется противостоять банальному стриптизу? О, мальчик её явно недооценивает. Грейнджер медленно обошла стол. Он крутанулся на стуле, чтобы смотреть ей в лицо, и вытянул длинные ноги, скрестив ступни, одна рука поддерживала подбородок, в то время как его глаза выжидающе наблюдали за ней. — Мне придется прикоснуться к вам, — произнесла Гермиона, неуверенно поднимая руку. — Что, правда? — с издёвкой поинтересовался он. — О, я рад, что ты предупреждаешь меня заранее, Мадам Клео, это такое шокирующее откровение. Он похлопал ладонью по коленям. Гермиона почувствовала, как вспыхнули её щеки. Она не это имела в виду! О, Мерлин, почему она сморозила это? Видимо, у неё вошло в привычку предупреждать обычных клиентов, что она собирается коснуться их груди. Ей нужно было сохранять более трезвый рассудок. Чувствуя себя не в своей тарелке — что ж, это был чертов Лорд Волдеморт — она села на его на удивление мускулистые бедра, обнимая одной рукой за шею и поглаживая другой ладонью грудь. Явное пренебрежение на его лице говорило ей, что он очень хорошо чувствовал её дискомфорт и считал себя победителем ещё до того, как она начала. Собирая силу эмпатии в ладони, Гермиона последовала за потоком его магии и приступила к чтению. Эмоции пролетали мимо так быстро, что она ничего не могла поймать. Она сконцентрировалась. Внезапно сильный импульс прервал ее, пронзая руку и поражая разум и тело. Он отбросил ее прочь с коленей Волдеморта, и она больно ударилась о стену. Вскрикнув, Гермиона осела на пол, сжимая голову и не заботясь более ни о чем, кроме сводящего с ума белого света, который, казалось, ослеплял ее, несмотря на закрытые веки. Он, словно кинжал, пронзал её мозг, и она не могла заблокировать его. Она даже не заметила руку, которая подняла ее за волосы в сидячее положение, и другую, прикасающуюся к шее. Темнота окружила свет, прогоняя его и боль прочь, а затем не было ничего, лишь мрак и пустота, пока её голова не стала затуманиваться. Ощущения медленно возвращались, и Гермиона отметила положение своего тела. Её ноги были согнуты, спина болела, грудь тоже, будто по ней потоптался слон, и кто-то сильно сжимал её волосы и горло. Грейнджер моргнула, чувствую себя очень странно. Она попыталась тряхнуть головой и отогнать туман, но у нее ничего не вышло. — Ч-что? — с заиканием выдавила она, глядя прямо в алые глаза. Он неподвижно смотрел на неё, черная мантия темным ореолом окружала его. Она обежала взглядом комнату, стараясь выяснить, где она и как сюда попала. — Ч-что случилось? — А что ты помнишь? — Я… — она сбилась, в то время как сознание медленно возвращалось, подозрения захватили её. — Что ты со мной сделал? — Она попыталась стряхнуть его с себя, но ей это не удалось. — Отпусти меня! — Где ты? — Что? — в замешательстве спросила она. — Отвечай, — прошипел он, предупреждающе усиливая хватку. — Мой офис. — Какой сегодня день? — Воскресенье. И это… — Дата. — Шестнадцатое июня, 2013. — Твое имя? — Клео МакНамара. Он облегченно выдохнул и расслабил зажим, впрочем, не отпуская полностью. — Ты очень везучая ведьма, Мадам Клео. — О, я чувствую себя поистине везучей прямо сейчас, — огрызнулась Гермиона, её глаза метали молнии. Волдеморт склонился ближе, она чувствовала его дыхание на своих губах. — Учитывая, что разрыв связи в процессе эмпатического чтения может привести к смерти, ты все правильно чувствуешь. Кровь схлынула с её лица, появилось ощущение, будто кто-то высыпал бочонок льда на её позвоночник. Он знал! Как это вообще было возможно? О, Мерлин, она была обречена. Подождите-ка… — Ты знал о риске и все равно разорвал связь? — в ярости закричала она. — Подумай. Это было секундное дело. Возможно, это научит тебя хорошим манерам и впредь ты будешь предупреждать, прежде чем ворваться в чужие эмоции, маленький эмпат. Она не знала, откуда пришло столько ярости, но она была готова практически взорваться от злости. — О, как будто ты всегда вежливо спрашиваешь, можешь ли вторгнуться в чужие мысли! Хватка Волдеморта на её волосах и горле усилилась, и он резко потянул ее наверх. — Эй! Отпусти меня! Рука Грейнджер дернулась к карману с палочкой, но Темный Лорд оказался быстрее и прижал ее к стене. Пальцы Гермионы сомкнулись вокруг знакомого древка. — Только попробуй, и я заставлю тебя смотреть, как я убью каждого здесь, — прошипел Волдеморт, — как они умрут медленной, мучительной смертью. Поняв, что она не в лучшем положении для дуэли, но все еще полная всепоглощающего желания причинить ему боль, Гермиона задумалась. Что с ней не так? Почему она не может мыслить здраво? Что, во имя Мерлина, она вообще делала, зачем так рисковала? «Успокойся, успокойся, успокойся». Гермиона расцепила пальцы, сжимающие палочку, и подняла обе руки вверх, сдаваясь. — Прошу прощения, эмоциональная отдача, мне трудно стряхнуть вашу ярость, — проговорила, закрывая глаза, чтобы не видеть его, но все еще чувствуя пульсацию магической ауры вокруг себя. — Пожалуйста, мой Лорд, вы не могли бы немного отойти? «Успокойся, это не твои эмоции, успокойся, успокойся». — Если ты не можешь контролировать это, никакое расстояние тебе не поможет, — холодно ответил он. Ярость мгновенно снова затуманила ее мысли. «Нет! Нет, нет, успокойся, сфокусируйся». Она представила, как кладет руки на живот, отгораживая себя от окружающего мира, даже несмотря на то, что тело Волдеморта вжималось в её собственное. От её воображаемых рук исходило приятное тепло, обволакивающее и защищающее. В нем не было места чужой злости, только её собственным эмоциям и чувствам. Она была спокойна и собрана. Да, спокойная и уравновешенная. Все вокруг было мирным. Наконец Гермиона открыла глаза, не уверенная в том, что знает, сколько времени ей потребовалось. Впрочем, ей было плевать. Она сделала это, она вернула над собой контроль. И именно в этот момент Волдеморт отпустил её и отошел, одобрительно кивнув. — Впечатляюще, — тихо прокомментировал он. — Большинство эмпатов из-за неспособности контролировать такое заканчивают в домах для умалишенных. У тебя, должно быть, был превосходный учитель. — Нет. Человек, рассказавший мне, кем я являюсь, с трудом контролировал собственные способности. Он спрыгнул с моста спустя две недели после нашей встречи, так как не мог справиться с окружающими его всё время эмоциями. Я просто прочла всё, что смогла найти по теме, — призналась Гермиона, опираясь для поддержки на стену, потому что у неё всё ещё кружилась голова. Её удивило, что Воллдеморт всё ещё не убил её, даже после того, как узнал, кем она являлась. Эмпатов не больно-то любили в магическом мире, их способности вызывали слишком сильный страх. — Не особенно много, — отметил Волдеморт, цепко глядя на неё. — Так и есть. Охота на эмпатов привела к уничтожению почти всех содержащих полезные подробности книг, но Сиднейский Колледж Волшебства до сих пор владел некоторой литературой, дающей базовую информацию. Мне пришлось основываться на том, что было, а дальше обучаться самостоятельно. Метод проб и ошибок, полагаю. Волдеморт задумчиво хмыкнул и откинулся назад. — И этот метод проб и ошибок позволил тебе достичь нынешнего уровня самоконтроля? — У меня не было выбора, — пожала плечами Гермиона и мысленно добавила: «Не думаю, что ты захочешь услышать о том, как мне помогла магловская психология». — Полагаю, нет. Он обернулся, и это внезапное движение напугало её. Волдеморт лениво развалился на её стуле, поддерживая голову ладонью. Длинные белые пальцы подпирали подбородок. Она чувствовала, как его алый взгляд прожигает её насквозь, несмотря на кажущуюся расслабленность его позы. Гермиона не просто стояла, не зная, что стоит предпринять. Легкая улыбка скользнула по губам Волдеморта, посылая стаю мурашек по её коже, было что-то слишком знающее, слишком злонамеренное в этой усмешке, и потребовалось всё её самообладание, чтобы подавить порыв бежать. — Ну, маленький эмпат, — издевательски протянул он, — ты думаешь, что сможешь удовлетворить меня, находясь в другом конце комнаты? Гермиона моргнула. Он не собирался отказываться от их сделки? — Как моего клиента, мне будет необходимо прочитать вас. — Можешь попробовать. — Мы договорились, что вы позволите мне выполнить мою работу, как я бы исполнила её с любым другим клиентом, а это включает в себя эмпатическое чтение. Мне не особо понравилось, как вы швырнули меня через всю комнату, а потому — никаких блоков. Волдеморт, соглашаясь, поднял руки, в красных глазах промелькнул заинтересованный огонек. — Никаких блоков. Ты будешь в абсолютной безопасности в моих руках, Мадам Клео. Я осознаю ограничения, накладываемые нашей сделкой, а Лорд Волдеморт всегда держит своё слово. И всё же, настолько ли сильны твои способности, чтобы прочесть меня — это мы ещё увидим, а неудача с твоей стороны не будет компенсирована моей помощью. «Высокомерный ублюдок». — Я понимаю, — проговорила Гермиона, едва удерживая профессиональную маску на лице. Всё, чего она сейчас хотела — это стереть с него самодовольную, снисходительную усмешку или же задушить голыми руками. Вообще-то, оба варианта казались ей крайне притягательными в эти мгновения. Но вместо этого она приблизилась к Темному Лорду и села ему на колени, размещая руку на груди. Сейчас Гермиона не пыталась замаскировать свои истинные намерения ласковыми поглаживаниями, она просто прикрыла глаза и сконцентрировала на нём все свои эмпатические способности. Это было словно плыть в огромном море магии, о, его магия… Все её нервные окончания приятно звенели, но его эмоции, которые она чувствовала ранее, сейчас были вне неё досягаемости. Он не блокировал ее, нет. Не прямо. Он просто контролировал себя. Мразь. Гермиона выдохнула, полностью расслабляясь и позволяя эмпатическим чувствам увлекать себя всё глубже и глубже в эти обманчивые, темные воды. Где-то, глубоко внутри, будет ответ, который она ищет, она знала это наверняка. Грейнджер чувствовала его, осязала, слышала, почти могла дотронуться. Она была так близко. Это было в её досягаемости. Терпение и спокойствие были её оружием. Спешка станет погибелью. Гермиона бросила все свои силы на фокусировку. И возликовала, когда наладила связь. Она получила ответ. Это не было сознательной мыслью или конкретным образом, скорее чем-то мимолетным, откровением, которое более слабый эмпат никогда не смог бы уловить. Эмпатическое чтение на являлось абстрактным или логичным. Оно было той гранью, которую Гермиона поначалу не могла принять. Она хотела, чтобы всё можно было объяснить логически, в конкретных научных терминах. Но здесь она просто знала. Это слишком напоминало гадание, чтобы ей понравиться. Единственным утешением было то, что эмпатическое чтение не давало двусмысленных, туманных ответов. Нет, она знала. Теперь она знала самое сокровенное желание Волдеморта, и оно станет его гибелью.