Свет перед сумерками

Глава 4. Связующее звено

— Анжелика! Как долго ты еще будешь крутиться перед зеркалом? — устало, с не скрытым раздражением в который раз вопрошал Филипп, чьи пальцы тревожно отбивали ритм на подлокотнике кресла, вторя тиканью настенных часов. Они опаздывали, и Филипп переводил взгляд с часов на сестру, не тая своего негодования ее промедлением.

— Пока ты мне не ответишь, какая лента больше подойдет к этому платью: кобальтовая или цвета индиго? Я должна выбрать, какую из них прикрепить к своей шляпке! — Анжелика стояла перед тем самым зеркалом в доме Скайлеров в Олбани, держа в руках две ленты и попеременно прикладывая их к платью.

Она восторженно готовилась к своему первому выходу во взрослый свет, неспособная поверить своему счастью: вновь она сможет на равных общаться с Нелли, и вновь она будет кружиться в танце с Джорджем — об этом она грезила последние несколько лет. И хотя репутация Гамильтонов сильно пошатнулась с тех пор, как был выпущен памфлет, а влияние утрачено после начала президентства Джона Адамса, из вежливости их продолжали приглашать на светские мероприятия. Правда, стоит признать, что прежнего теплого отношения к ним уже не проявляли, и на очаровательную Анжелику семья возлагала большие надежды: она одна могла восхитить свет и настроить его доброжелательно к Гамильтонам. И Анжелика со всей серьезностью восприняла свою миссию, которая усложнялась тем более, что ее благообразная мать, любимая и жалеемая обществом, сперва не посещала светские мероприятия, от своего горя ведя затворническую жизнь, не выезжая за пределы Олбани, а затем, примирившись со своим мужем, находилась в интересном положении, при котором появляться в свете неприлично. Казалось, внутри семьи все наладилось, но время от времени ощущалась отстраненность и холодность ее членов, и если Филипп мог спастись от этого чувства, погрузившись в учебу, то Анжелика забывалась в музыке и теперь надеялась на то, что светская жизнь станет еще одним способом эскапизма.

— Как я могу выбрать, если я не вижу разницы? — вздохнул Филипп и с лукавой улыбкой добавил: — Не думаю, что Кастис тоже заметит.

При упоминании Джорджа Анжелика вздрогнула, слегка зардевшись, но, сохранив самообладание, окинув брата строгим взглядом, колко парировала — с годами она приобрела не только привлекательность и общительность своей тети, но и ее выдающееся остроумие: