Я смотрю на светлеющее на глазах небо: приближающийся рассвет снимает черное одеяло ночи с окружающего меня мира. Небо над головой медленно окрашивается в желто-красные и малиновые разводы, а очертания домов и деревьев этого маленького тихого городка становятся все отчетливее. Сонная тишина кругом, затишье перед новым днем… Еще несколько минут…
Тишина.
Я так люблю тишину… Небо на горизонте желтеет, что говорит о том, что скоро появится каемка солнечного круга.
Новый день.
Новый мучительный день для меня, а природа каждый раз замирает, будто готовится к чуду, а к чему готовлюсь я? Все одно и то же каждый день, каждый проклятый день я тень самого себя… Мне невыносимо. Мне душно. Боль превратилась в пустоту: в страшную, зияющую черную пустоту вместо открытой кровоточащей раны за три тысячи лет. Теперь я еще более мертв, чем раньше. Я тень. Тень самого себя. Нет боли, нет ничего, я мертв, как никогда, а когда-то мою грудь хотя бы разрывали на куски дикая боль и тоска по ней, и тогда я чувствовал себя более живым, чем сейчас. Ходячий мертвец в полном смысле слова.
Я умер три тысячи лет назад.
Смотрю с балкона на полоску, которая все увеличивается, и оранжево-желтый, насыщенный свет уверенней окрашивает небо над полями Тосканы. Вот уже первые робкие лучи южного солнца. Новый день. Пустота в душе, пустота в сердце. И невыносимая скука… не радует ничего… Моим братьям, да и не только им, сложно понять, что творится со мной, мое безразличие и равнодушие ко всему вокруг, моя замкнутость… И как они выносят мой унылый вид? Может, им это на руку, или нет? Я не знаю… Неужели Аро так важен мой дар, если ничего в этом мире больше не способно меня заинтересовать, так как единственный смысл жизни был утрачен навсегда? Не раз задавался вопросом, как же Аро терпит мой кислый вид столько лет, но все же…
Подул легкий ветерок, потрепав мои волосы, как старый знакомый, так, по-свойски. Руки непроизвольно сжимают каменные перила балкона. Иногда ко мне все же, как сейчас, она приходит, напоминая о себе: тупая, ноющая, прорывающаяся из глубин памяти боль и пытающаяся вновь вонзить в грудь до основания невидимый кинжал и поворачивать его там снова и снова…
Память…
Она идеальна у нас, хладных, она не дает покоя, не дает забыть. Я помню… Помню все до мельчайших подробностей, словно это было вчера, а не несколько тысячелетий назад… Боже, как же это было давно!
-Дидима…
Ее имя сорвалось с полуоткрытых губ и растаяло в воздухе. Как давно я старался не произносить его хотя бы вслух. Шорох крыльев первых птиц… Я слышу где-то над головой их робкое, несмелое чириканье. Еще не проснулись окончательно, думаю я, и жалею, что не могу спать. Я не сплю. Совсем. Я даже не могу эту малость позволить себе — забыться хотя бы во сне на короткий миг, а забывшись, увидеть нас: почти беззаботных, погрузившихся с головой в невероятное счастье…
Вот и половина диска уже над землей… теперь все будет происходить гораздо быстрее: в каком-то доме рядом с площадью скрипнула входная дверь, первые шаги по мощеной улице, лай собаки, чьи-то разговоры… Снова все одно и то же… одно и то же…
Моя жизнь — мое проклятие…
Солнце уже оторвалось от горизонта и медленно начало свой путь по небу, украшая вершины домов Вольтерры, окончательно прогоняя разноцветные оттенки неба. Мы любили с ней именно рассветы и старались встречать их вдвоем как можно чаще… Воспоминание напомнило о себе ощутимым толчком в грудь, и пальцы сжали перила еще сильнее. Еще один день моей невыносимо долгой жизни с братьями, чьи дела мне почти безразличны. Даже если бы этот клан сгорел ко всем чертям, этот мой дом — мне было почти все равно. Почти. Дар Челси все же делает свое дело. Мне было бы даже хорошо.
Почему я не убил себя? В этом клане никто бы не сделал этого, но я бы мог найти способ, и я знал — как, но все еще хожу по этим коридорам, комнатам, читаю книги на мертвых языках… Помню ее! Наказываю себя веками, что не уберег! Искал убийцу, жил мечтой о мести. Это помогало держаться. Почему я все еще хожу по земле? Не раз задавал себе этот вопрос. Почему я еще жив, если это можно назвать жизнью? Ее нет, а я все еще… Разве это справедливо? Разве в этом прогнившем мире существует справедливость? Почему я живу столько? Зачем? Что удерживает меня на этой земле и не дает найти кочевников или оборотней, чтобы они, наконец, разорвали меня на куски?..
Иногда боль приходит и мучает, не отпуская… Чаще несколько минут, иногда дольше, но уже не так часто пронзает меня. Просто пустота, как вакуум, ничто… тишина… непролазная скука… Минуло три тысячи лет…
Мое место не среди живых, и даже, возможно, не среди мертвых, не среди тех, кто еще на что-то надеется, кого-то любит и ждет. Не среди них всех…
Зачем же я все еще здесь?..
