Начало Бездонья

44 Вазмор Адориус

Лилла разместила его за шторкой, в дальнем конце медблока, подальше от глаз возможных свидетелей. Она заверила Вазмора, что рана не опасна и (благодаря ее чудодейственному вмешательству) от нее вскоре останется всего лишь шрам.

Вазмор разместился на стуле рядом с кроватью и ждал его пробуждения.

Мысли, казалось, закаменевшие на время вместе с сердцем, постепенно оживали. Он долго не мог мыслить логически – просто чувствовал, и через все его чувства проходило одно – отчаяние. Вазмор опустил голову, опер лоб о ладони, зарылся пальцами в волосы и долго сидел так, прикрыв глаза. Он все решил – не будет задерживать его ни на минуту, ни на секунду! Как только ему станет лучше – Вазмор проводит его на космолет, попрощается и больше никогда не увидит. Так будет лучше. Так будет лучше для него. Не нужно было вообще приглашать его на Ивилон.

Но чувства утихали, эмоции притуплялись, а, приняв это болезненное, но необходимое решение, Вазмор почувствовал облегчение. И, наконец, задался другим, не менее животрепещущим вопросом: а кто на него напал? Ладно, допустим, последнее время они проявляли в своих действиях глупую беспечность. Айзор ходил по Ивилону не особенно сильно скрываясь, и кто-то мог его узнать. Однако узнать – и пытаться убить – это разные вещи. И пытались ли? Конечно, когда тебя ранят – это очень неприятно, но Лилла сказала, что рана была нанесена таким образом, чтобы ни в коей мере не оказаться смертельной. Разве что от потери крови... Однако или «некто» знал, что его скоро найдут... Или же знал, что курандероса таким не убить. А если второе – то кто это вообще мог быть?! Практически все, кто знал, что Айзор – курандерос, уже мертвы.

Вазмор угрюмо посмотрел на него. Вот узнает, кто пытался его убить, а потом уже даст пинка и отправит прочь с Ивилона. Да, так и поступит.

Все переменилось, стоило ему открыть глаза. Потому что в глазах этих плескалась алая смерть.

Он больше не походил на испуганного мальчишку. Вазмор прочитал в его глазах смертельную, безбрежную усталость.

Вазмор почувствовал силу. Она исходила от него, расползалась, словно из источника, достигла сердца профессора, и зародила в нем бесконтрольный животный страх, ужас перед мощью, которая способна стереть в порошок, а затем накрыла его с головой и потекла дальше – заполняя собой медблок, просачиваясь сквозь стены, проникая на смежные этажи...