Обещание

-3-

Тэхен кое-как находит свободное место для парковки в этом спальном районе с кучей детских площадок и, по-крутому закинув правую руку на соседнее сидение, медленно отдает назад. Его синяя Kia Soul Classic немного стопорит, когда начинаешь давить на газ, но он уже привык. Припарковавшись, он устало гладит «свою девочку» по обивке кресла, вынимает ключ из зажигания и выходит на улицу. Легкий ветер обжигает мочки ушей, поэтому Тэхен морщится, дергается и вздыхает. Сегодня у него был ужасно тяжелый день: чертов недоразвитый риэлтор прицепился со своими оправданиями, ведь допустил серьезную ошибку в характеристике нового жилого комплекса, — поэтому пришлось сначала вдалбливать этому новенькому в мозги правила описания строящихся объектов, а потом сидеть вместе с ним и исправлять то, что уже было вынесено в печатный вид. Тэхен закатывает глаза, стараясь забыть эту ситуацию, словно страшный сон, и идет в сторону нужной многоэтажки. Он обещал Чонгуку, что сводит его в парк развлечений, но немного припозднился и надеялся, что строптивый мальчик простит и все так же, по привычке, уткнется лицом в ключицы.

На соседней площадке резвятся дети, Тэхен сразу замечает среди них родную темную макушку и останавливается, так и не дойдя до подъезда. На радостном Чонгуке легкая серая ветровка и джинсы, и он так сильно пинает футбольный мяч в ворота противника, что Тэхен моментально вспоминает: его Чонгуки теперь не маленький шестилетний мальчишка, а мальчик двенадцати лет, учащийся в средней школе. Тэхен, честно, скучает по маленьким пухлым щечкам и детским поцелуям на ночь. Теперь всего этого нет: Чонгук повзрослел, поэтому он больше не позволяет ни себе, ни ему поцелуев — возраст детской непосредствености прошел, и он боялся, что Чонгук слишком рано увидит во всем этом что-то большее, чем семейную любовь. Мяч влетает в ворота, мальчики начинают восторженно носиться по полю и хватать друг друга за плечи в радостном жесте. Чонгук, оказавшийся тем, кто забил, поднимает руки вверх и что-то с сияющей улыбкой кричит своим товарищам. Тэхен не замечает, как его руки сами по себе начали хлопать. Чонгука на руки поднимает один из мальчишек и прыгает, остальные подключаются, вопя. Улыбка с лица Тэхена пропадает, губы сжимаются в тонкую линию, а руки заныривают в карманы. Черт, какой-то мальчишка позволяет себе подобное в отношении Чонгука. Тэхен сразу бьет себя по лбу за тупую ревность к ребенку и, последний раз взглянув на Чонгука, заходит в подъезд.

— А почему Чонгук на улице играет? — первое, что спрашивает Тэхен, зайдя в квартиру семьи Чон.

— Смотри, он думает только о Чонгуке. Ни здравствуйте, ни до свидания, — шепчет Эйко на кухне, и Тэхен ее слышит. Он в спешке снимает обувь, вешает пальто на крючок и заваливается на кухню. За столом сидят Эйко и Хосок. Оба поднимают на него глаза и состраивают свои самые угрюмые лица.

— Чонгук не дождался меня, да? — спрашивает Тэхен, подходит к раковине и моет руки.

— И я тоже рад тебя видеть, Тэхен, — говорит Хосок, улыбаясь и делая глоток кофе, — Как дела на работе? Что с продажей?

— Не спрашивай, — бурчит Тэхен, мыслями вновь возвращаясь к этой дурацкой ситуации, — Бесполезные люди нынче из универов выходят, ничего делать не умеют, только ртами работать.

— А подробней можно? — интересуется Хосок, и Эйко хмыкает.

— Ошибку твой рекомендованный специалист допустил, уволь его сразу, как вернешься из отпуска, — отвечает она прежде, чем Тэхен успевает открыть рот. Он оборачивается, и на его лице читается вопрос: «как ты, черт возьми, это сделала?». Она улыбается, скользит взглядом по не менее удивленному мужу и говорит:

— Семья ведь.

— Ну, у него была рекомендация из сеульского университета, да такая, что у меня аж слезы на глаза навернулись. Я не смог пройти мимо и взял его к себе, — мямлит Хосок в кофе, пуская пузыри. Тэхен сверлит его злым взглядом и раздражённо приземляется на свободный стул.

— Этот тип такой же бестолковый, как и твои оправдания.

— Ты какой-то нервный, — качает головой Эйко и встает, чтобы налить ему чай, — Подобные ситуации много раз на работе бывали, но сейчас ты особенно злой. Что случилось?

Тэхен отводит взгляд в сторону, закусывая губу и нервно дрыгая ногой под столом. Нет, с ним все прекрасно, если не считать этого дурацкого происшествия на работе, которое оставило его без похода с Чонгуком в парк развлечений. Эйко присаживается, ставит кружку напротив него и выжидающе смотрит. Хосок смотрит тоже, и Тэхен делает вывод, что смотреть «такими» глазами это у них семейное.

— Я расстроен, — сдается он, — Чонгук променял меня и наш поход в парк на каких-то мальчишек со двора.

— О Господи, — вздыхает Хосок и прикрывает глаза, — Ты прекрасно знал, на что шел, когда впервые заявился на порог нашей квартиры со словами «я истинный вашего сына». Не распускай нюни и не заставляй меня разочаровываться в тебе. Ты знал, что Чонгук будет расти, что его мир не будет вечно зациклен на тебе, когда растут познания и круг общения. Скоро он и парня-одногодку в дом приведет...

Эйко недовольно смотрит на мужа и не выдерживает, резко встает со своего места, тянется через весь стол и бьет его по лбу:

— Какой ты противный, фу. Перестань, — она несильно бьет его по голове еще раз, — Не говори такие вещи.

— А я не прав что ли? Почему ты вечно его защищаешь? — шипит Хосок и потирает голову. Тэхен молча слушает, его лицо становится все бледнее и бледнее, а руки бессовестно крутят бедную кружку так сильно, что ее содержимое расплескивается небольшими каплями на стол.

— Потому что это не твой истинный младше тебя на двадцать лет! — громко отвечает Эйко и ойкает, прикрывая рот рукой. Она переводит взгляд на Тэхена, Хосок — тоже, и оба молчат. Тэхен даже улыбку выдавить не может, чувствуя волнами нарастающую боль. Она не объявлялась уже очень давно, и он был так рад этому. Сегодня Чонгук впервые не дождался его с работы, впервые играл в футбол с мальчиками своего возраста, и впервые он, Тэхен, сидел на кухне с угрюмым лицом вместо того, чтобы играть с ним в дженгу в детской. Это чертовски больно.

— Тэхен, прости, — шепчет Эйко и вновь лупит Хосока, который жалостливо смотрел на нее еще после первого удара, — Чонгуку просто нужно общение. Все дети в его возрасте любят приключения, игры и гулянки на площадке допоздна. Ох, это пройдет, он вырастет, и потом его время будет только твоим.

— Да уж... — выдавливает Тэхен, чувствует, как Эйко хватает его вращающуюся кружку, и прекращает.

— Боже, успокойся. Кое в чем Хоби все же прав: ты распустил нюни из-за какой-то ерунды.

— Наверное, я просто устал, — вздыхает Тэхен и смотрит на окно, в котором было видно его отражение, — Нет, ну ты посмотри на эти круги под глазами, — он пододвигается ближе к Эйко и указывает на свое лицо, — Я больше похож на маньяка, нежели на приличного человека. Конечно, теперь понятно, почему он ищет общения на стороне.

— Мне кажется, если ты сейчас выйдешь и позовешь Чонгука в парк, он с радостью бросит друзей и уйдет с тобой, — рассуждает она, тыкая в его надбровную морщинку, — Ему все равно, как ты выглядишь, по крайней мере, сейчас. Вот ближе к шестнадцати годам...

— Не говори! — умоляет Хосок, закрывая уши руками, — Я не хочу ни думать, ни слышать об этом возрасте. Бла-бла-бла.

Тэхен непонимающе обводит взглядом обоих, берется наконец-то за кружку и подносит ее к губам. Эйко хитро улыбается и произносит медленно:

— Когда пройдет первая те-ч-ка...

Тэхен давится глотком чая, Хосок протяжно воет, а она улыбается, невинно хлопая глазками и вытаскивая из деревянного держателя салфетку. Тэхен обтирается нервно и только потом делает нормальный глоток.

— Но нам нечего с тобой бояться, Хоби. Тэхен будет рядом с Чонгуком в этот трудный период.

Хосок нервно смеется, смотрит на притихшего Тэхена беснующимся взглядом и скрипит зубами:

— Еще чего. И на километр не подпущу. Пусть хоть ночует около двери, мне будет плевать. Я не дам ему даже находиться рядом с ним.

— Это ты сейчас так говоришь, — довольно щебечет Эйко и похлопывает Тэхена по плечу, — Первая течка самая болезненная, а если рядом будет истинный, то станет гораздо легче, правда, Тэхен?

— Прекрати, — скулит он, — Зачем ты завела об этом разговор? Смерти моей хочешь?

— Я намекаю, что тебе уже пора идти к Чонгуку, дурак. Вы еще успеваете в парк.

— Что? — Тэхен смотрит на часы, висящее на стене, — Не думаю, Эйко...

— Возьмите велосипед и покатайтесь с ним в обычном парке. Можно ведь заняться чем угодно. Не в парке развлечений радость, а в совместном времяпровождении. Хоби достанет вам велосипеды, правда, милый?

Хосок недовольно забурчал, но под строгим взглядом жены все же встал и поплелся в гостиную, в которой находилась дверь на балкон. Тэхен улыбнулся Эйко, и она в ответ — тоже. Позже Хосок оделся, чтобы помочь вынести велики, она помахала им двоим рукой на прощание, а после, когда они ушли, побежала на балкон, чтобы проследить за происходящим на улице.

— Чонгук-а, иди сюда! — зовет Хосок сына и машет рукой, привлекая внимание. Чонгук отрывается от игры, говорит что-то друзьям и бежит к ним. Его глаза заискрились, когда он увидел Тэхена.

— Хен! Ты пришел!

— Конечно, я ведь обещал, — улыбается Тэхен и хлопает Чонгука по спине, а ведь так хочется обнять. Чонгук ластится и улыбается сильно, что Хосоку аж дурно становится от всего этого счастья по отношению к Тэхену. Он громко кашляет, привлекая внимание, и говорит:

— В парк развлечений, увы, поздно, поэтому мама предложила вам велопрогулку по ближайшему парку. Ты согласен?

Лицо Чонгука заметно тускнеет, но улыбка с лица не сходит. Он только понимающе кивает и грустно смотрит на Тэхена, у которого внутренности от горя свернулись. Ему, на самом деле, так плохо становится, когда он видит грусть или печаль в глазах своего солнца. Он нежно массирует небольшое чонгуково плечо и говорит в качестве приободрения:

— В парк развлечений сходим на следующих выходных, хорошо? Заберемся в колесо обозрения и поднимемся на самый верх, да?

Чонгук расцветает, порывается обнять, но Тэхен не дает, не отпуская плечо. Тот гасит желание и просто улыбается:

— Конечно, хен.

— Ой, побереги свое старое лицо, а то треснет, — недовольно говорит Хосок Тэхену и передает велосипед Чонгуку. Какой-то мальчишка, видимо, из компании Чонгука, подбегает к ним. Тэхен узнает в нем мальчика, который поднимал Чонгука после победного гола, и его скулы напрягаются. Это, как он и подумал с самого начала, альфа.

— Чонгук, ты больше не играешь? — тяжело дыша, спрашивает он.

— Прости, хочу покататься с хеном, — виновато отвечает Чонгук и кивает на велосипед. Тот понуро опускает голову и дуется.

— Не хочешь нас представить? — спрашивает Хосок у Чонгука.

— Ой, да. Папа, это Лихун. Лихун, это мой отец, Чон Хосок.

Оба по-мужски пожимают друг другу руки. Тэхен стоит в сторонке, будто и не с ними вовсе, и дуется тоже. Чонгук переводит на него взгляд.

— А это Ким Тэхен, мой хен.

— Очень приятно, хен, — вежливо говорит Лихун и протягивает ладонь. Тэхен нехотя ее пожимает.

— Вы на великах едете... Можно с вами? — спрашивает Лихун, и Тэхен чуть ли не давится воздухом от такой наглости. Он ошалело смотрит на Хосока, который, почему-то, только довольно улыбается, а потом на удивленного Чонгука. Честно, он мгновенно почувствовал себя лишним.

— Прости, Лихун, но... — Чонгук смотрит на Тэхена и давит улыбку, — Я не хочу, чтобы кто-то еще катался с нами и с моим хеном. Это только наше время, и он только мой.

Хосок, кажется, выпал в осадок, потому что молчит и не подает никаких признаков жизни. Тэхен чуть не хватается за сердце, но вовремя себя одергивает, а скулы сами тянут уголки губ вверх, и на лице расплывается совершенно глупая и бесполезная в данной ситуации улыбка. Лихун обиженно прощается и уходит, а тройка так и продолжает стоять.

— Пап, может, пойдешь уже домой? — спрашивает Чонгук у Хосока, который до сих пор молчит. Тэхен толкает его в плечо и отходит со своим велосипедом чуть назад, мало ли что.

— Думаю, да, — шепчет Хосок и переводит полный ярости взгляд на Тэхена. Тот делает вид, что не видит, и украдкой заезжает за Чонгука.

— Мы скоро приедем. Поехали, хен, — говорит Чонгук, садится на велик и катит по дороге. Тэхен бросает виноватый взгляд в сторону Хосока, садится тоже и едет следом.

Где-то на балконе хихикает Эйко.