Territory (rus) || l.s.

Часть третья

На утро после ссоры с Гарри Луи, как обычно, просыпается под мелодию будильника на своем телефоне, который лежит на тумбочке, рядом с его кроватью. Мужчина приоткрывает глаза с ужасным чувством в груди и со знакомым ощущением высохших на щеках слез, что неприятно стянули кожу. В висках пульсирует тупая боль, когда он часто моргает, оглядывая свою комнату, тускло освещенную утренними лучами солнца, проникающими через большое окно.

Луи берет с тумбы рядом пузырек с красными таблетками, проглатывая сразу несколько, затем встает с постели, потягиваясь, и приступает к ежедневной утренней рутине. В первую очередь он по привычке одевается в узкие джинсы и случайную футболку и после спускается на кухню для приготовления завтрака на двоих.

Даже если Гарри не присоединится к нему, Луи всё равно накроет стол и для него, потому что так поступают хорошие родители. Что-то на самом дне его сознания говорит ему, что эта мысль не совсем корректна, но он просто не обращает внимание.

Луи на завтрак готовит яичницу, бекон и тосты, как и всегда, расставляя тарелки с ароматной едой напротив друг друга, перед тем как пойти разбудить сына. Он просто следует обычному распорядку дня.

Омега колеблется, перед тем как постучать в дверь Гарри, вспоминая ссору, случившуюся прошлой ночью.

«Я не хочу, чтобы ты относился ко мне как к сыну!» — Луи все переигрывает в голове эту сцену и хмурится, с недовольством отмечая, какую боль причиняют ему слова.

«Мы должны посмотреть на все его глазами», — пытается хоть чем-то помочь волк омеги, который испытывает душевную боль не меньше. Шатен прекрасно знает, что тот прав, и, несмотря на все сложности, он попробует поставить себя на место Гарри. Вздохнув, Луи собирается духом и стучит в дверь.

— Гарри, пора вставать, — говорит он, стоя за деревянной преградой между ним и сыном. Он не хочет заходить в комнату подростка и снова злить его. Луи с волнением ждет ответа сына, но даже через минуту не получает его. — Гарри? — снова зовет он и стучится громче, тихо вздыхает, понимая, что ему всё-таки придется войти в комнату, чтобы убедиться, что альфа не спит.

Омега осторожно открывает дверь, отчего та издаёт мерзкий скрип. Зайдя в душную спальню, он видит спящего в постели Гарри, который, оказывается, даже не услышал отца. Это совсем не похоже на парня, так как тот всегда поспешно без особых усилий встает рано утром и в темпе собирается в школу, ибо слишком сконцентрирован на учебе по неизвестным Луи причинам.

— Гарри, пора просыпаться, малыш, — Томлинсон подходит к нему, чтобы потрясти его за плечо, но вскрикивает из-за очень горячего тела альфы.

Шатен быстро подносит тыльную сторону ладони ко лбу сына, сразу же резко отдернув её, будто обжегся. Обычная температура альф всегда выше среднего — около девяноста или ста градусов — но сейчас у Гарри она поднялась настолько, что омеге запросто поранить нежную кожу.

Это означает только одно — парень заболел. Луи чувствует вину за то, что не заботился хорошо о сыне, не смог заставить его вовремя расслабиться и предотвратить простуду.

«Это не наша вина», — успокаивает омегу его волк, который ненавидит, когда мужчина обвиняет себя в таких вещах. — «Мы сделали всё, что могли. Просто он слишком упрям».
Луи вздыхает, соглашаясь со своим хищником — Гарри чересчур упертый, чтобы понять, что его отец старался лишь для его блага.

— Наверное, я отпрошусь с работы сегодня, — говорит он вслух, качая головой и покидая комнату, чтобы позвонить боссу.

Сообщив ему о проблеме и получив отгул, Луи убирает со стола остывший и никем не тронутый завтрак. Моя посуду, он думает только о том, как будет упрямится и капризничать Гарри, когда проснется и поймет, что омега вновь пытается ему помочь всеми силами.

Мужчина по своему многолетнему опыту знает, что необходимо как можно больше пить жидкости, когда бросает в жар и держится высокая температура, поэтому он наполняет один из больших стаканов, расположенных в кухонном шкафчике над раковиной, водой и отправляется к сыну.

— Гарри, детка? — зовет Луи альфу, приблизившись к его кровати. — Я принес тебе воды, — он ставит стакан на тумбочку рядом с постелью. Шатен нежно касается влажных от пота кудрей парня. — Гарри? — пытается он еще раз, но вздыхает и сдается, когда парень даже не шевелится. Омега оставляет сына спать, ведь сон тоже полезен при болезни.

Пока альфа спит, Луи решает заняться уборкой дома, о которой он почти забыл со своей работой. Начинает омега со стирки белья, которого собралось целая куча, и последние дни шатен слишком поздно возвращался с работы, что разобраться с ней. Погрузившись в дела, Луи с горечью думает о Гарри, который, проснувшись, наверняка, придёт в ярость.

— The la-la-la-lobotomy, has taken all of, all of me, — подпевает он песне на телефоне, продолжая складывать одежду, которую только что собрал с сушилки. — The la-la-la-lobotomy, took all but you, so let me go, let me go down, — омега пританцовывает под заводную песню из нового альбома «Entertainment» группы Waterparks.

После полудня Гарри всё еще спит в своей комнате. Но Луи решает сварить куриный бульон с вермишелью на обед на всякий случай.

Сложив свою и одежду Гарри в две разные корзины и напевая себе под нос всю ту же песню, он проделывает путь на кухню, чтобы приготовить обед.

Альфа, до этого времени казавшийся мертвым, наконец-то подает признаки жизни, когда омега жарит идеально нарезанные кусочки курицы на сковороде с маслом и варит лапшу.
Луи вздрагивает от громкого звука, когда что-то падает на пол комнаты сына и разбивается на мелкие осколки, и парень, не мешкая, бежит туда разведать причину напугавшего его грохота.

Первое, что он видит, войдя в комнату — уже проснувшегося и сидящего на своей кровати Гарри, свирепый взгляд которого устремлен в стену напротив него, а на лице застыло сердитое выражение. Луи смотрит в том же направлении и замечает это.

Стакан с водой, ранее оставленный им на прикроватной тумбочке сына, лежит разбитый у стены, а вся жидкость впиталась в светлый ковер, оставляя после себя лишь темное пятно, которое высохнет через полчаса. Томлинсон устало вздыхает от увиденного беспорядка, хоть и предчувствовал недовольство сына до этого.

— Гарри, спокойно, — Луи пытается смягчить его злость, которая ничем его больному состоянию не поможет, — тебе нужно расслабиться и отдохнуть, — он надеется, что Гарри его послушается, но это было бы чудом, если бы случилось.

Слова мужчины заставляют хмурого альфу повернуть голову в его сторону, оттолкнуться от кровати и в два шага с решительным выражением лица налететь на него полностью обнаженным, каким он, кажется, спал и будет спать всегда.

— Я пришел к выводу, что хватит с меня хорошого отношения и бесконечных объяснений, — твердо произносит Гарри, преодолев расстояние между собой и омегой. Его омегой.

Луи медленно отступает назад, к стенке, округляя в страхе и неведомости глаза.

— О чем ты, Гарри? — остерегается он ответа, прижавшись к стенке. Ему некуда бежать.

— Ты мой, Луи, — рычит кудрявый и, прижимая отца к стене, наклоняется ближе к его лицу, чтобы заглянуть в великолепные голубые глаза, в которые он давным-давно влюбился. — И сейчас я докажу тебе это, — заканчивает парень, наклоняясь, чтобы прижаться своими губами к манящим нежно-розовым омеги.

Луи широко распахивает глаза, пытаясь оттолкнуть альфу, но он слишком слаб по сравнению с сильной хваткой рук на его запястьях, удерживающих омегу на месте.
Как только их губы соприкасаются, по телам обоих, от макушки до кончиков пальцев, пробегает искра, создавая странное покалывание. Это было то самое чувство, о котором пишут в книгах, которое звучит как глупое клише, но теперь, испытав на себе, они понимают, что каждое написанное слово было абсолютной правдой.

«Наша пара!» — возбужденно воет волк Луи, когда тоже приходит к пониманию всей произошедшей ситуации.

Его глаза становятся размером с блюдца от шока, когда ему удается оттолкнуть от себя напористого альфу, и, притрагиваясь к покалывающим губам, он смотрит в зеленые глаза мальчика перед собой.

Он не знает, что делать с новой информацией. Они с Гарри — пара, и не просто пара, а истинная пара, и это нельзя проигнорировать, забыть или отмахнуться. Найти свою истинную половинку — один шанс на миллион, но альфа все еще является родным сыном Луи. Он, черт возьми, родил его, и, получается, сам и является самкой Гарри. Шатен не понимает, как такое возможно.

«Самец! Родственные души! Истинная пара!» — практически поет его волк, заставляя омегу сходить с ума.

— Мне надо идти, — бросает Луи, выбегая из комнаты, а затем и из дома, не потрудившись надеть обувь.

Голубоглазый купил дом семь лет назад, только после того, как убедился, что рядом с ним есть лес, простирающийся на много километров. Это место всегда играет для него роль убежища, когда он испытывает стресс, чем-то расстроен или ему просто хочется побыть в одиночестве и подумать о жизни.

Луи пробирается сквозь густо растущие деревья, прежде чем находит одно большое и, спрятавшись за ним, раздевается, чтобы ему было во что одеться после пробежки. Он оставляет одежду под кустом и превращается в красивого белого волка, без единого пятнышка на шерстке.

«Мы должны вернуться к нашему альфе, к нашей паре», — практически скулит хищник, которого Луи игнорирует. Ему необходимо побыть одному, чтобы всё тщательно обдумать.

Луи позволяет своим лапам вести его куда угодно, пускаясь рысью по лесу. Он обожает, как ощущается ветер, расчесывающий его мягкую шерсть, так что омега только набирает скорость. Парень пытается понять, почему богиня Луна так поступила. Как это так получилось, что его истинный самец — его же сын? Это нормально?

Луи позволяет негативным и тревожным мыслям выветриться из головы, наслаждаясь запахом леса и видом перед ним.

«Мы скоро вернемся», — уверяет он своего волка и делает передышку у маленькой речки, чтобы попить воды, а затем снова пускается рысью по лесу.