Зона поражения

Глава 3. Алтарь Великого Червя

Холодный ветер упругими волнами гулял по Зоне, стонал в ветвях, раскачивал кроны деревьев. Ощущалась в нем дождевая сырость и едва уловимый запах костра. Огромные черные облака высоко в небе яростно пожирали друг друга, клубились, сталкиваясь, расползались к горизонту и исчезали в сиреневой дымке; флегматичное закатное солнце время от времени прорывалось сквозь них, окрашивая лес в багровое.
Шедший в авангарде Енот внезапно предостерегающе вскинул руку.
Мы все мигом замерли там, где находились. Монах осторожно опустил на землю занесенную для шага ногу. Янкель, продиравшийся через еловый лапник, застыл, придерживая ветку, которую как раз отводил от лица. Термит с трудом подавил душивший его кашель. Муха, шедший слева от Енота, быстро присел, обводя заросли датчиком аномалий.
В пространстве повисла гулкая тишина, и каждый из нас чутко вслушивался в нее, пытаясь различить опасность. Я посмотрел на Енота. По-моему, все было чисто, но он шел впереди, и ему было виднее.
Муха поднял руку и сделал особый сталкерский жест, означавший: продвигаемся, но медленнее, чем раньше. Мы осторожно двинулись вперед. Сталкерское чутье – это такая штука, пренебрегать которой смертельно опасно.
Патогеныч резко поднял правую руку, развернув ладонь параллельно земле: мясорубка! Пока они с Беломором бросали в мясорубку болты, пытаясь приблизительно определить ее границы, мы с двух сторон обошли аномалию по широким параболам и продолжали движение.
Хамза махнул рукой, привлекая мое внимание, и очертил в воздухе круг, после чего показал два пальца: горячее пятно в направлении на два часа. Я кивнул: понял, спасибо.
«Грешники» выбрали себе для штаб-квартиры довольно глухое место на северо-востоке Зоны. Когда-то здесь располагалась военная база, на которую вела до сих пор неплохо сохранившаяся асфальтовая дорога, однако этот путь давно был перекрыт скоплениями аномалий и блок-постами «грешников». В чаще аномалий тоже оказалось будь здоров, но через лес мы имели возможность подобраться к базе «Греха» незамеченными на минимальное расстояние.
В настоящий момент еще три группы сталкеров – из кланов «Долг», «Чистое небо» и «Последний день» – обходили логово «грешников» с трех сторон. С руководством большинства других сталкерских кланов была достигнута договоренность, что они не лезут в наши разборки с «Грехом» или молчаливо нас поддерживают. Не присоединились к союзу лишь «Монолит», «Свобода» и темные, сталкеры-полумутанты, которые жили в мертвых деревнях в глубине Зоны и которым, по большому счету, было наплевать на наши человеческие дела. «Грешники» своими чудовищными выходками и ритуалами сумели настроить против себя практически всех вольных бродяг. Мы собирались раз и навсегда покончить с этой раковой опухолью, и не только потому, что имели к ним довольно большие личные счеты, но еще и потому, что воспринимали их не иначе как опасных мутантов, как стаю смертельно опасных бюреров, стаскивающих в свои подземелья искореженные предметы человеческого обихода и поклоняющихся им. А наш клан одной из своих основных целей провозглашал очистку Зоны от мутантов.
Четверть часа спустя мы выбрались на опушку леса. Термит приложил к глазам небольшой армейский бинокль, разглядывая высившийся прямо по курсу бетонный забор и видневшиеся из-за него серые полуразрушенные строения. По углам базы находились сторожевые вышки. На одной из них торчал «грешник» в камуфляже, который хаотично вращал включенным прожектором и что-то энергично вещал в мегафон. Шквальный ветер доносил до нас только обрывки фраз:
– Тьма... территория в огне... грехи... да снизойдет... мир сгорит дотла... смерть и опустошение!
Его мегафон отчаянно зафонил, и с вышки донеслась длинная пулеметная очередь. Что-то серое и четвероногое, затаившееся в кустах неподалеку от забора, бросилось удирать к опушке леса.
– Мы прокляты!!! – донеслось с вышки.
Я тронул Термита за плечо и жестами спросил: как думаешь, псих или жертва контролера? Термит пожал плечами. В принципе, зомби так себя не ведут. Однако о целом клане сумасшедших сталкеров мы пока еще тоже ни разу не слышали.
Очередной порыв ветра взъерошил мне волосы. Я повернул голову, чтобы посмотреть, не в нашу ли сторону бросился мутант, вспугнутый выстрелами со сторожевой вышки, – и получил прямо в морду целый ком жгучего пуха.
Ощущения от прикосновения этой дряни весьма болезненные – словно по коже с размаху хлещут пучком крапивы, и ее стрекательные крючья начинают медленно, но неумолимо погружаться в тело. При этом площадь поражения в несколько раз превышает площадь соприкосновения. К счастью, воздействие ядовитой аномалии обычно продолжается недолго, боль понемногу усиливается около четверти часа, после чего начинает слабеть и пропадает часа через полтора. Однако я лично был свидетелем случая, когда человек умер от болевого шока, по пояс провалившись без защитного костюма в груду жгучего пуха, которую намело ветром под стеной здания.
Черт! Слава богу, не попало в глаза. Зажмурившись, я на ощупь отыскал на поясе аптечку и воткнул в скулу иглу шприца с антидотом. Главное, чтобы не получилось заражение, а пару недель, которые мне придется ходить с рябой физиономией, не самое страшное. Динка мне простит. Наверное.
Рассыпавшийся от столкновения с моей мордой ком жгучего пуха полетел дальше к опушке уже в виде небольшого облака едва заметных белесых пушинок, между которыми изредка проскакивали миниатюрные багровые молнии.
Пока я разбирался с пухом, Янкель при помощи Хамзы забрался на сосну, снял с плеча снайперскую винтовку в походном чехле, быстро собрал ее и оборудовал себе что-то вроде огневой точки. Утвердив длинную винтовку в раздвоенном суку, он некоторое время ловил в прицел мелькающую среди перекрещенных деревянных балок голову безумного часового, затем делал поправку на расстояние и ветер, затем, затаив дыхание, плавно выжал спуск...
Крупнокалиберная пуля прошла через укрепленный металлическим листом борт вышки, как нож сквозь масло. Судя по всему, голова часового брызнула на деревянные балки кровью, осколками черепа и мозговым веществом. На таком расстоянии невозможно было разглядеть, но я не один раз видел, как оно бывает после попадания из снайперки. Сумасшедший исчез за деревянным бортиком. Оставшийся на бортике мегафон страшно зафонил.
В ту же секунду мы бросились вперед. Короткими перебежками, прячась за кустами и пригорками, мы быстро добрались до бетонного забора и залегли в канаве неподалеку. Пэпс вынырнул из кустов, хищно оскалившись и сжимая окровавленный нож – судя по всему, один из часовых «грешников», расставленных по периметру базы, приказал долго жить. Дрозд одобрительно поднял вверх большой палец, потом опустил его вниз. Пэпс хлопнул его по подставленной ладони.
Термит, который держал связь через ПДА с командирами подразделений других кланов и координировал с ними наши действия, жестом приказал: понемногу – вперед!
Беломор и Енот быстро налепили на забор взрывчатку, по цвету и консистенции напоминавшую оконную замазку. К тому времени фонивший мегафон покойника уже заглох – что-то в нем перегорело от перегрузки, я думаю. Слезший с дерева Янкель догнал нас и тоже укрылся в канаве. Тяжелую снайперскую винтовку он временно бросил в лесу и теперь был вооружен только «АКМК» и штык-ножом.
Вылепив на заборе кривой квадрат со стороной сантиметров в тридцать, саперы скатились в канаву, и Беломор, дождавшись команды Термита, дистанционно активизировал взрыватель. Над головами у нас глухо бухнуло, и двухметровая секция бетонного забора осыпалась внутрь огороженной территории. Когда мы сквозь облако пыли бросились в образовавшийся пролом, аналогичный приглушенный взрыв донесся с противоположной стороны базы – «должники» времени даром не теряли. Справа хлопнули несколько одиночных выстрелов: «Чистое небо» прорывалось через полуразрушенные железные ворота и шлагбаум. Ожидаемого шквального огня, впрочем, так и не последовало: мы предполагали, что фанатики будут защищаться до последнего, однако ни мы, ни наши союзники за забором почти никого не встретили.
Проникнув за забор, мы оказались на хоздворе. Хлопали на ветру взломанные двери покосившихся деревянных сараев. Ворота ПТО и автомобильных боксов оказались распахнуты настежь, никакой техники внутри не было, кроме древнего остова «Нивы», который проржавел настолько, что уже начал в некоторых местах рассыпаться рыжей пылью. Одиноко бродившего по двору доходягу в налобной повязке «грешника» и с американской автоматической винтовкой в руках мы с Пэпсом быстро скрутили, и Муха с оттяжкой перерезал ему горло. «Грешник» вел себя заторможенно, словно обдолбался, и не сделал даже попытки защититься. Он болтался у нас в руках, как тряпичная кукла. Однако на зомби он был похож мало.
Мы рассыпались по двору, быстро обшаривая постройки. Нигде не было ни души, только в одном сарайчике гнил укрытый толем труп в солдатском бушлате да под забором с внутренней стороны базы Патогеныч нашел какие-то полуразложившиеся, совершенно не поддающиеся идентификации останки – то ли человеческие, то ли мутировавшей человекообразной твари. Несмотря на полную нашу уверенность, что сегодня здесь собралась почти вся банда «грешников», территория заброшенной базы оказалась пустынной. Все это здорово смахивало на ловушку, и мы напряглись.
Хмурясь, Термит поглядывал на свой ПДА. Союзники тоже продвигались вперед, не встречая никакого сопротивления. Только один раз с той стороны, откуда атаковал «Последний день», донеслась пара коротких очередей. «Двадцать два, – машинально произнес я про себя, прислушиваясь к треску автоматных выстрелов, – двадцать два».
База словно вымерла.
У стены санчасти Дрозд обратил мое внимание на местный феномен. Древний «Москвич»-«каблук» висел в полутора метрах над асфальтом – словно стоял на невидимой эстакаде. Только не было под ним никакой эстакады – ни видимой, ни невидимой. Ветер свободно гнал под висящим в воздухе автомобилем мелкий мусор, и еще росли под днищем «Москвича» уродливые репейники, пробившиеся через трещины в асфальте. Феномен наверняка не таил угрозы, иначе «грешники» не оборудовали бы в непосредственной близости от него своей штаб-квартиры. Хотя кто его знает... Куда-то же они все подевались, в конце концов. Я уже неоднократно сталкивался с тем, что некоторые безобидные феномены Зоны после очередного выброса вдруг становились смертельно опасными.
Из бывшего пищеблока вынырнули двое незнакомых мне сталкеров в черных банданах. Сегодня это был отличительный признак бойцов четырех кланов, объединившихся против общего врага. Обычно мы носили серые банданы, или налобные повязки, «должники» – черные, «Небо» – синие, а члены «Последнего дня» – белые. Если повязать бандану не представлялось возможным, ее наматывали на предплечье. Честно говоря, черный цвет для совместного карательного отряда мы выбрали не потому, что «Долг» являлся зачинщиком или координатором сегодняшней акции, а из-за того, что такой материал проще было достать. Сегодня нам потребовалось много материала.
Я обменялся с союзниками несколькими жестами на безмолвном языке спецназа. Они сообщили, что с той стороны все то же – заброшенные строения и почти полное отсутствие людей. Им удалось кого-то подстрелить, но основные силы «грешников» словно провалились сквозь землю.
Ха. А это внятная мысль, как говорит один страус.
Я ухватил за плечо выпрыгнувшего из окна первого этажа Термита и показал рукой вниз. Термит кивнул, но вполголоса произнес:
– Возможна ловушка...
Ясное дело. То обстоятельство, что нам придется сунуться под землю, в узкие и сумрачные тоннели, беспокоило и меня, хронического клаустрофоба.
Вскоре от остальных союзников тоже пришли сообщения, что больше на базе противника нет. Оставалось два варианта: либо «грешники» срочно эвакуировались за час до нашего прибытия, оставив на базе мизерную охрану, либо действительно в полном составе спустились в подземелье. Для чего? Не встретит ли нас в тесных подземных коридорах, где преимущество будет не на стороне атакующих, плотный автоматный огонь или что-нибудь похуже?..
Например, Великий Червь, которому они молятся.
Термит пожал плечами.
– Раз мы ввязались в это дело, нужно доводить его до конца.
«Чистое небо» осталось контролировать оккупированную территорию клана «Грех», а остальные союзники спустились в подземные коммуникации. Военная база была построена уже после первого взрыва на Чернобыльской станции, поэтому грунт под ней был изрыт всевозможными тоннелями, бункерами, радиационными убежищами и кабельными отводами: необходимо было соблюдать строжайшую секретность и безопасность. Увы, второй взрыв превратил территорию базы в остров – она оказалась отделена от прочих уровней Зоны несколькими аномальными секторами, через которые можно было пробраться лишь с большим трудом и риском для жизни, так что дальнейшая эксплуатация базы военными оказалась невозможна. Несколько сотен солдат и офицеров из расквартированной здесь воинской части бесследно исчезли. Возможно, они пополнили ряды зомби, в огромном количестве блуждающих по расположенному неподалеку городку, а может, покоились как раз в тех самых подземных тоннелях и коммуникациях, в которые мы решили спуститься. Оружием, оставшимся после них в ружейных пирамидах, разжились мародеры, а остатки забрали члены клана «Грех», когда вышибли с территории базы мародеров и устроили тут свою штаб-квартиру.
На базе имелось несколько входов в тоннели. Наша группа спустилась под землю из помещения ПТО – пункта технического обслуживания автомобильной техники. Одна из ремонтных ям в торце, противоположном лесенке, оканчивалась незапертой железной дверью с болтающимся на одной петле массивным замком. Термит распахнул дверь и, на вытянутой руке подняв фонарик над головой, посветил внутрь. Влажные бетонные ступеньки уходили в темноту, которая на глубине нескольких метров слабо рассеивалась тусклым желтым заревом – там начинался освещенный коридор.
– Вперед, – негромко скомандовал Термит и первым начал спускаться по осклизлой от сырости лестнице.
Проход оказался узким – это был запасный аварийный выход из подземных коммуникаций, не предполагавший особых удобств. Мы осторожно спускались, стараясь не прикасаться к стенам: на них мог сидеть гриб-невидимка – отвратительный плотоядный лишайник, повторяющий цвет и фактуру находящейся под ним поверхности столь идеально, что его почти невозможно различить на фоне покрытого этим лишайником предмета.
Тускло освещенный укрепленными под потолком лампами коридор, в который мы спустились, был полукруглым в сечении и довольно просторным. По голым бетонным стенам и потолку тянулись вдаль и скрывались за поворотом толстые кабели в защитной оплетке. В бетонных тюбингах там и сям виднелись низкие черные двери с небрежно намалеванными на них белой краской цифрами и буквами.
Пол тоннеля оказался усыпан всяким мусором. Енот пошевелил носком армейского ботинка одну из слежавшихся бесформенных куч и выворотил на свет божий человеческий череп, пару берцовых костей и проржавевший «калашников» без магазина. Брызнули во все стороны выпрыгнувшие из кучи крысы – их было слишком мало, чтобы атаковать, и среди них не было крысиного волка, чтобы организовать их в некое подобие коллективного разума, поэтому на них никто не обратил внимания. Только Пэпс с омерзением отдернул ногу, когда мимо него с писком проскользнул крупный уродливый грызун с почти свиным рылом.
Тронув Термита за локоть, я сделал жест, словно обеими руками отталкиваю от груди рывками что-то невидимое: как насчет бюреров? Термит пожал плечами, потом, поколебавшись, покачал головой. Подземелья Зоны были основным местом обитания карликов-телекинетиков, однако западнее Темной долины бюреры почти не попадались.
Откуда-то издалека гулко доносилось заунывное пение множества глоток. Это было похоже на какой-то исковерканный псалом. Проверяя каждую попадающуюся на пути дверь – на всех висели внушительные навесные замки, – мы миновали угол и, без шума сняв задремавшего у стены часового, форсированным маршем устремились вперед. Пение раздавалось все ближе. Коридор еще несколько раз вильнул и наконец вывел нас в большое помещение, освещенное лампами дневного света – то ли машинный зал, то ли секретный цех. Оно располагалось ниже уровня коридора, и в него спускались пятиметровой высоты вертикальные железные лесенки. В дальнем конце помещения виднелся низкий пандус, выходивший в другой, более широкий тоннель, в котором запросто могли разъехаться два грузовика; на этом пандусе за давно обрушившимся штабелем фанерных ящиков мелькнула черная бандана кого-то из союзников. В центре зала располагались какие-то агрегаты странной формы – то ли станки, то ли машины, от которых отходили и расползались по стенам толстые жгуты разноцветных кабелей.
А эта военная база совсем не так проста, как кажется снаружи.
Между агрегатов, поодиночке и группками, неподвижно стояли «грешники». Все они сосредоточенно смотрели в один из дальних углов и хором тянули какой-то странный однообразный мотив. Слов было не разобрать.
В ближнем углу у них, судя по всему, был оборудован стационарный алтарь. Огромный металлический куб, ранее служивший военным то ли сервером, то ли телефонной подстанцией, то ли еще чем-то похожим. Он был накрыт целлофаном, и на нем рядком лежали отрубленные человеческие руки и ноги. Священник в черной накидке отрезал от них широким ножом небольшие кусочки мяса и складывал на окровавленный поднос, который держал в руках неподвижно замерший перед ним рядовой «грешник». Судя по всему, они готовили какое-то сатанинское причастие.
Я поднял взгляд и только теперь разглядел то, что в первое мгновение принял за грубо и неумело изготовленное из дерева распятие. Вознесенный над нестройно поющей и бормочущей толпой, на противоположной стене висел большой деревянный крест, на котором были распяты останки человека в полуистлевшей камуфляжной куртке и потрепанной серой бандане. Покосившийся набок мумифицированный череп бессмысленно улыбался в пространство.
– Тайга!!! – прорычал Пэпс, выпрыгнув на составленную из металлических прутьев площадку над одной из ведущих вниз лесенок и начав щедро поливать свинцом импровизированный алтарь перед распятием и не успевших залечь грешников. – Тайга!!!
С двух сторон его вынужденно поддержали огнем мы и «Последний день».
Иван Тайга, легендарный ветеран нашего клана, пропал без вести несколько месяцев назад. В то время он уже серьезно копал под «грешников», поэтому мы давно подозревали, что к его бесследному исчезновению приложили руку эти твари. И только несколько дней назад мы сумели получить достоверную информацию, что труп Тайги исполняет в центральном святилище «Греха» роль статуи Сталкера-Искупителя, искушаемого Великим Червем.
Шквальным автоматным огнем молившихся на Тайгу «грешников» смело с предалтарных ступеней. Многие были убиты на месте, некоторые попытались отползти под защиту алтаря, но мы добили их короткими очередями. На залитом кровью полу в числе прочих остались такие знаменитости, как Бес, зимой расстрелявший группу наших на выходе из бара «Сталкер», Штырь, попытавшийся однажды ограбить и убить Болотного Доктора, и Сержант, месяц назад без всякой видимой причины отрезавший голову Шнуру. Остальные залегли, расползлись по углам, забаррикадировались ящиками с инструментом и пытались отстреливаться. В пронзенном редкими лучами ламп пространстве поплыла густая дымка потревоженной пыли и пороховых газов. Едкая пороховая вонь выползала в коридор.
Пэпс не имел шансов. Нельзя терять головы, даже увидев собственного родного брата распятым на сатанинском кресте. То есть я вполне понимаю его чувства, но сам бы десять раз подумал, прежде чем в такой ситуации очертя голову бросаться в драку.
Беснующегося с автоматом в руках Пэпса быстро достали трассерами с трех точек. Он с размаху опрокинулся навзничь, захлебываясь кровью из пробитого легкого. Теперь железная площадка, на которой он лежал, защищала его от выстрелов снизу, но это уже не могло ему помочь. По меньшей мере два ранения были смертельными; у него оказались разворочены грудь и живот. Через несколько мгновений я увидел, как с пандуса с дырой в голове свалился один из союзников. Хамза ухитрился поймать пулю в правое плечо, и Патогеныч с проклятиями зажимал ладонью разорванное ухо. В принципе, мы были готовы к гораздо более серьезным потерям, полагая, что «грешники» будут до последнего отбиваться за забором своей базы, превратив ее в укрепленный форт. И все же было больно смотреть на содрогающегося в агонии Пэпса, жить которому оставалось не больше минуты.
Ладно. Скулить потом.
Мы находились в очень выгодной позиции, для того чтобы забросать «грешников» сверху гранатами и раз и навсегда закрыть тему этого клана ненормальных. Однако Термит все не подавал сигнала к гранатной атаке. Судя по всему, его беспокоило содержимое нескольких небольших желтых цистерн без надписей и опознавательных знаков, которые через неравные промежутки были расставлены между агрегатов. Впрочем, пара шальных пуль уже угодила прямо в цистерны, и теперь из пробитых железных емкостей тягуче вытекала какая-то желеобразная суспензия. Взрываться она, похоже, не собиралась, так что Термит наконец решился. Он выхватил из кармашка разгрузочного бронежилета гранату и вырвал чеку.
И в этот момент жрец-«грешник», в самом начале нашей атаки резко присевший за алтарем, внезапно выпрямился во весь рост и откинул с головы капюшон.
Это был контролер.
Стрельба быстро стихала – контролер обрушил пси-удар на всех атакующих одновременно. Ничего удивительного, ведь у этой твари хватало сил на протяжении полугода удерживать под контролем целый клан сталкеров.
Мне показалось, что черная одутловатая морда мутанта с бесцветными поросячьими глазками внезапным скачком увеличилась, перекрыв поле моего зрения. В ушах у меня появился неприятный вибрирующий звон, перед глазами все поплыло, ноги стали ватными. Я наклонился и непослушными руками положил автомат на пол.
Значит, вот оно как. Мы с самого начала подозревали, что «Грех» попал под мощнейшее пси-воздействие неизвестного происхождения, но версию контролера отбросили довольно быстро. Контролеры считаются самыми разумными из мутантов Зоны, с ними даже можно поговорить и получить более или менее осмысленные ответы, если подобраться вплотную, однако их действия всегда незамысловаты и однотипны. Все-таки они не люди, их мозг необратимо поражен и видоизменен мутациями и беспощадными научными экспериментами. Следуя примитивным инстинктам и стремясь обезопасить себя в Зоне, они собирают вокруг себя стаю мутировавших существ и зомби, большую или меньшую, в зависимости от ментальных способностей конкретного контролера, которую удерживают в подчинении при помощи непрерывного пси-воздействия. Они бесцельно бродят со своей стаей по Зоне и время от времени поедают кого-нибудь из своих телохранителей. Бывали случаи, когда контролеры захватывали группы сталкеров или даже армейские блокпосты со всем личным составом. Но и тогда фантазии и возможностей этих тварей хватало только на то, чтобы заставить свои жертвы механически, тупо совершать привычные ежедневные действия, словно заученный ритуал, сохраняя лишь отдаленную видимость осмысленности.
Однако никто ни разу не слышал, чтобы превращенные в зомби жертвы контролера становились фанатичными религиозными боевиками, чтобы клан пси-атакованных сталкеров сохранял полную организованность и даже выполнял какие-то поручения торговцев, контактировал с коллегами, поддерживал полное впечатление осмысленной и бурной деятельности. Следовало признать, что этот контролер, целых полгода игравший в сталкеров группировки «Грех», словно в игрушечных солдатиков, по своим умственным и пси-способностям значительно превосходил всех своих собратьев. И помоги нам Черный Сталкер, если это – новая, возникшая после очередного выброса спонтанная мутация, потому что пары десятков таких тварей достаточно, чтобы в Зоне не осталось живых существ, думающих своими мозгами.
А мы-то решили, что обезумевшие «грешники» объявили нам войну! Нет – войну нам объявил скучающий контролер в сером капюшоне.
Это все мелькнуло у меня в голове за долю секунды, а в следующий момент я сообразил, что лежу на полу, скорчившись в позе зародыша. Видимо, контролеру все же удалось полностью взять меня под контроль и на какое-то время погасить сознание, поэтому что я делал до того, как упал на пол, осталось для меня загадкой. Впрочем, судя по всему, прошло всего несколько секунд, поскольку ситуация на поле боя не успела сильно измениться. Стрельба полностью прекратилась. Зомби-«грешники» выползали из своих укрытий и снова молча становились перед крестом Ивана Тайги. Задрав головы, они бесстрастно смотрели, как наши ребята медленно спускаются к ним по металлическим лесенкам. На моих глазах за краем лестничной площадки исчезли Хамза, Дрозд и Беломор. Лица у них были пустые, движения – вялые и механические; сталкеры сосредоточенно перебирали руками по перекладинам лесенки, словно каждое мгновение лихорадочно размышляли, как им следует двигаться дальше. Члены «Последнего дня» спрыгивали прямо с пандуса, благо там было невысоко, и присоединялись к пастве.
Янкель стоял в полный рост неподалеку от меня. На лице его было написано страдание, дуло автомата, который он сжимал в руках, описывало восьмерки в воздухе. Рот Янкеля отчаянно кривился в безуспешной попытке что-то сказать.
– Х-х-х-х-х-хэм-м-м-м... – прохрипел он.
Похоже, возможности контролера были не безграничны. Ближайших к нему ребят он взял под контроль быстро и плотно, а вот на тех, кто стоял чуть дальше, его ментальных резервов уже не хватало, и контроль оказался неполным. Я же вовсе вывалился из его зоны контроля, либо ему уже не хватало концентрации внимания, чтобы управлять столькими разумами одновременно, и некоторых из нас, больше не представляющих опасности, он просто отпустил.
У перил одной из лестничных площадок я увидел Термита, который тоже явно боролся с контролером. Автомат его валялся на полу, но в руке по-прежнему была граната с намертво зажатыми в пальцах усиками взрывателя, и он то подносил ее к перилам – медленно, с усилием, то рывком отводил в сторону, словно кто-то невидимый пытался заломить ему руку за спину. По вискам Термита тек пот, зубы были стиснуты с такой силой, что я даже на таком расстоянии отчетливо слышал их скрип.
Внезапно лицо Янкеля окаменело. Он плавно начал разворачиваться к сражающемуся возле лестницы с самим собой Термиту – всем телом, вместе с автоматом, который, казалось, тащит снайпера за собой. Я уже неоднократно видел такие же бесстрастные лица с опущенными книзу уголками губ, пустые взгляды, замедленные неловкие движения. Зомби попадались мне в Зоне достаточно часто.
Отталкиваясь от бетонного пола локтями и коленями, я преодолел полтора метра до своего брошенного автомата, когда услышал в голове знакомый мерзкий звон. Священник сатанинского культа Зоны не оставлял попыток остановить меня без крови. Кровь тут позволялось проливать только ему. Для чего ему испорченные солдатики?..
Я торопливо вскинул автомат к плечу и обхватил ладонью цевье, целясь Янкелю в ноги. Внезапная слабость снова охватила тело, ствол «калашникова» повело в сторону, и я уже в падении, почти не управляя собой, выпустил в пространство короткую очередь. «Двадцать два», – мелькнуло в голове, прежде чем я с размаху ударился скулой о бетонный пол.
Одна из пуль калибра 7,62 ушла в дальнюю стену подземного зала, а вторая вонзилась Янкелю точно под левую лопатку. Он медленно опустился на колени, все еще целясь в Термита, потом выпустил из рук автомат и лицом вниз повалился на пол. Контролер отключает у своих жертв болевые ощущения, поэтому они не теряют способности передвигаться, даже нашпигованные свинцом или заживо пожираемые своим хозяином, однако если пуля попадает в жизненно важный орган, без которого невозможно функционирование человеческого организма – например, мозг или сердце, – зомби умирает, как любой из нас.
Только присутствие в моей голове искаженного сознания контролера, заставлявшего меня смотреть на мир отстраненно, словно сквозь мутное стекло, позволило мне не застонать от досады.
Термит поднял голову, услышав выстрелы. Я видел, как ему тяжело. Тем не менее он упорно сопротивлялся. Может быть, у него самого были задатки телепата. Не знаю. Он смотрел мне в глаза, а его левая рука с мучительно пляшущей гранатой медленно, очень медленно приближалась к перилам.
Задрав голову, контролер бесстрастно разглядывал нас. Если бы я мог, я бы спрыгнул вниз и голыми руками сломал ему шею.
Возникла невыносимая пауза. Мы с контролером смотрели на Термита. Прошла секунда вечности, две, три. Термит, скрипя зубами, пытался двинуть рукой в сторону стоящего внизу врага, но не мог преодолеть невидимого барьера. По лесенкам к нам торопливо карабкались снизу люди в черных банданах, которые теперь играли за противоположную сторону, которые больше уже не были людьми – контролер почувствовал нешуточную опасность.
Взревев от натуги и отчаяния, Термит вдруг качнулся вперед, к железным перилам, ударился о них животом, перевалился через перила, несколько мгновений балансировал ногами в воздухе, а потом потерял точку опоры и рухнул прямо с зажатой в руке гранатой вниз, на голову контролеру. Бороться с силой земного притяжения тот оказался не в силах.
Спустя мгновение внизу раздался взрыв, и куски черной плоти контролера взлетели над металлическими перилами.
А потом что-то сдетонировало и начало рваться непрерывно. И подземный зал стало заливать море огня, методично пожирая тех, кто еще не успел вылезти наверх – Хамзу, и Дрозда, и Беломора, и лежащего на лестничной площадке Пэпса, и многих других моих товарищей.
Я пытался вскочить, но тело мое будто набили ватой. Я пытался крикнуть, но мой голос все еще принадлежал контролеру, хотя уже и мертвому. Я попытался понять, где нахожусь, и в конце концов мне это удалось.