Англичане люди очень сдержанные. Все сухо и хладнокровно. Лить слезы на виду у всех здесь не принято. Даже если кошки скребут очень сильно изнутри, пытаясь вырваться наружу, разорвав тебя в клочья, нужно держаться невозмутимо. Придет ночь, и ты будешь плакать в подушку, делиться с ней горем. А наутро придется ее высушивать.
Открытки о соболезновании и цветы приходят от всех, кто знал дедушку. От всех родственников, соседей и сослуживцев.
До самого последнего 9 дня, дедушка находился в больнице. А пока я и мама были одни. И это ужасное утро. Когда бабушку и дедушку забрали на скорой, я не находила себе покоя и все металась по дому. Плакала и не останавливалась. Я не так много была рядом, но осознавать потерю родного человека, согласитесь, больно.
В дверной звонок позвонили, я открыла. На пороге стоял Гарри и, запыхавшись широко мне улыбался, но потом его улыбка резко сменилась. Он крепко прижал меня к себе и, запустив руку в мои волосы, стал целовать в макушку, так и не понимая, что произошло.
Сегодня собираются все родственники, которые десятилетиями не видели друг друга и уже забыли об их существовании, а также знакомые и соседи. Они рассаживаются по всему дому, опираются на стены, бродят, вспоминая дедушку. Я вынесла старые альбомы из чулана и положила их на журнальный столик в зале. Через две минуты, большинство людей были заняты разглядыванием фотографий.
Меня остановила женщина, на вид ей было 50.
-Извини, пожалуйста. Ты его внучка?
-Да. Здравствуйте.
-Здравствуй. Мне очень жаль твоего дедушку. Я приношу свои соболезнования. Он всегда был замечательным мужчиной, таким мы его все знали и будем помнить. […] Ты держись. Он много рассказывал про тебя и твою маму. Он очень любил вас.- и потом она ушла.
9 день. Цветы приносят на саму церемонию похорон. Мы сидим в закрытом помещении, в тихой обстановке, в специальном траурном зале при закрытом гробе, увешанном цветами. Гроб не открывают, что бы запомнить дедушку именно живым. Словно он не умер, а просто уехал, но не вернется.
Гарри сидит рядом, держит меня за руку. Я замечаю, что на соседней скамье отец. Он смотрит на маму, тогда как та не заметила его присутствия. Верно, он даже не угадывает свою дочь.
Каждый держится, как может, я вижу по их лицам. Да, как им больно. Никто. НИКТО, не плачет прилюдно. Бабушка держит себя достойно и каждую слезу собирает в платочек. У здания дежурит скорая помощь.
Священник читает молебен, оглашает желание покойного дедушки и некролог. Все встают почтить память минутой молчания и поют христианскую песню, которая написана на карточках. Они выдаются при входе в траурный зал. Затем все выходят и, немного пообщавшись, уезжают обедать в кафе, которое было заказано для этой церемонии. Все мило беседуют между собой. Уже почти никто не вспоминает об умершем, некоторые даже смеются, обстановка непринужденная.
После кафе большинство из всех разъехались по домам и только самые близкие остались. Бабушка уехала в больницу с мамой. Я среди незнакомых людей.
Соглашусь, что все совершенно не так как в России. Это даже заставляет врасплох, но рядом всегда есть тот, кто тебя поддержит. Да, он не ушел от меня ни на полчаса дольше все 9 дней. Мама и бабушка ещё никак не отреагировали на его присутствие в нашем доме, и даже разговора толком не было.
Если честно, я даже не знала, что все это время он пропускал институт, чтобы не бросить меня. Он отклоняет вызовы на мобильный телефон, когда я рядом. Я не держала его, правда, он сам не хотел оставлять меня. Пытался отвлечь разговорами и да, у него получалось, конечно же не на долго.
Прошло 11 дней со дня смерти дедушки. Бабушку выписали из больницы. Гарри ушел и уже как 3 часа не возвращается. После его недолгих уходов, этот меня особенно взволновал. Притом, что на телефонные звонки он не отвечал. Я с мамой без разговоров собирали вещи дедушки в коробку. Бабушка ни в чем не принимала участия, что бы лишний раз сильно себя не расстраивать. Иногда она падала в обморок, после удара головой об ступень. Поэтому мы стали следить за каждым её шагом. В доме все стало мрачно, словно жизнь в нем потухла. И находиться здесь уже было как-то напряженно. Все ходили с каменными лицами, ничем не отличались от кирпичных стен вокруг. Все угнетало. Принятие ванной казалось успокоительным, и поэтому я, сразу после уборки вещей, залегла вводу. Почувствовав тепло воды, я сразу же расслабилась, как в объятиях милого. Набрав воздуха в легкие, нырнула под воду.
Выйдя из ванной, все вернулось на свои места.
9 вечера, Гарри все ещё не вернулся, не позвонил, не ответил, не написал.
