- Ты читала эти письма?
- Нет. И не собираюсь.- Решительно говорит Лиля.
- Вдруг там что-то важное?
- Меня как-то не волнует это больше, Элис.
- Хорошо.
Мы идем по сухой пыли и пеплу, пока не доходим до бочки. Солнце уже садится и мы стоим на холме, а я держу эти чертовы письма в руках. Боже, какие они тяжелые.
-Вот уж не думала, что ещё хоть раз попаду на эту помойку.- Говорю я сдувая прядь волос с лица, но та обратно ложится мне на нос и щекочет лицо, поддуваемая ветром.
-Бросай. –Говорит Лиля, и достает из кармана спички. Её лицо не выражает никаких эмоций, волосы колышет ветром, и лучи уходящего солнца красным светом слепят ей глаза
.
Я заглядываю в бочку и вижу там не догоревшие остатки своих детских дневников.
- Эй, Лиль, ты только посмотри. Ты не поверишь, как бы я хотела перечитать их. Я сотню раз пожалела, после того, как сожгла их. – Глубоко выдохнув, говорю я.
- К чему ты клонишь?- Забрав мешающиеся волосы за ухо, смотрит на меня Лиля и все так же щурит глаза от солнца.
- Может ты не будешь жечь их? Давай, прочти хоть одно.
- Ты сошла с ума? Я не буду делать этого! Бросай их в бак сейчас же!- Вскрикивает Лиля и держит спички наготове.
- Лиля… Подумай ещё раз. Я прошу тебя.- Спокойно говорю я, развожу руки и письма падают в бак, но у меня остается одно из них.
Лиля стоит неподвижно с минуту. Опускает голову и снова поднимает её, смотря на белый конверт, который колышет ветром. Она выхватывает письмо и, отворачиваясь от меня, уходит. Идет по краю оврага, доходит до сосен и садится под одной из них. Разрывает конверт, достает оттуда один большой листок, сложенный в несколько раз. Она пытается удержать его в руках,а он дрожит от ветра.
Я стою и слежу за ней. Лиля заправляет волосы за ухо, что бы те не лезли на глаза, закрывает рот рукой и снова хватается за листок, что бы его ни сдуло. Потом она решительно встает и идет ко мне. Я, честно, не знаю, чего я ожидала, но точно не этого. Она бросает листок в урну, и достает спички из кармана. Зажигает одну за другой, и они тухнут. Пламя сдувает ветром. Она на нервах. Я встаю сбоку от подруги и прикрываю её руки от ветра. Спичка не гаснет, и письма начинают гореть. Одно за другим, пламя расходится по листкам, дым начинает клубами валить из бочки, и мы уходим. Оставляя слова отца Лили не прочитанными, словно строки остались не рассказанными. И я вижу, как Лиля запихивает в карман кожаной куртки трясущиеся руки, и опускает голову.
