Один Год

19 Глава

  Тишина. Такая спокойная, безмолвная и прекрасная тишина... Могла бы быть. Биение сердца, дыхание. Одно биение сердца спокойно, но дыхание громко. А другое... Сердце бьётся быстровато и дыхание прерывистое. Отвратительно. Нужно будет от этого избавиться.
  Девочка поменялась в лице. Или нет? Оно так же было камнем. Губы остались на месте. Брови тоже. Может глаза? Они были мрачными и казались более живыми. В них появился странный блик. Рейчел устремила свои очи на Фостера. Тот, как обычно, ухмылялся, но выглядел жутко. Золотистый глаз слегка светился. Кажется, если бы они были в полной темноте, то это казалось бы очень даже ярким светом. Зрачок очень сильно сузился. Иногда он чуть расширялся, но вскоре сжимался обратно. Обычно карий глаз, казалось, потускнел. Ярко выражался только зрачок, отчего казалось, что радужки там нет. На нем не было бликов, был сер. Могло показаться, что этот глаз на данный момент отсутствует. Айзек все также удерживал Рей возле стены. Может он чего-то ждёт? Ну, ждать ему недолго.
   Ни руки, ни лицо, ни ноги не слушались. Кажется, онемели. Но с какой стати им терять возможность на движение. Наблюдать? Это в смысле?
  Взгляд девочки резко перевелся на нож, лежащий в кормане толстовки Зака. В следющую секунду она что-то прокряхтела и слегка дернулась. Но в следющую секунду в её руке оказался нож, пролетвший около горла Фостера.
  Но ведь руки онемели. Даже не чувствуется ничего. Наблюдать за тем как сейчас умрёт Зак?! Это не так должно было быть! Эта девочка сказала, что владеть своим телом я не могу. Может хотя бы попытаться сделать это?
  Айзека уже рядом не было. Девчонка слегка удивилась такому событию, а потом что-то недовольно пробурчала. В этот же миг стало темно. Шторы закрылись. Они оказывается на столько плотные?
  Грохот. Шипение.
  Кажется, парень не просто так шторы закрыл. Его так гораздо хуже видно. Упрощает себе задачу. А Гарднер корчится от боли, держась за живот. Кому-то ногой туда дали. И очень даже сильно. Кто-нибудь бы уже пополам согнулся, но она даже так стоит ровно, пытается уловить хотя-бы движение или звук. Но ей слышно только собственное дыхание.
  Шум.
  Кто-то лишился предмета обороны. Девчонка осталась без ножа. Ей уже пора писать завещание. Но рука вместо того чтобы потянутся к ручке и листочку, потянулась к голове сжав волосы. Рей что-то простонала.
  – Мразь.
  За такие слова она сейчас может и язык лишиться. Но маньяк просто решил её слегка придушить. Или не слегка... Ну девчонку оторвали от земли и сжали ей горло, а она лишь что-то шипит, дёргается и вырваться пытается.
  – От меня чем сейчас отличилась?
  Зак злится. Голову опустил, глаз светится и голос немного хрипловат, да и говорит вообще холодно и без крика. А она отвечать не хочет. Шипит и стонет, воздух глотнуть пытается. Фостер сжал её горло ещё сильнее. Та лишь рыкнула.
   – Я ответ жду.
  Почти получилось. Пальцы и ноги чувствую. И шею чувствую. Как же болит. Щас задохнусь. Не видно ничего – глаза закрыты. Живот-то как болит. Слезы льются и я это чувствую. Я все чувствую.
  – П-прости... - тихо смогла сказать Гарднер.
  Она открыла глаза. Они выглядят очень измучеными, а с них струёй стекают слезы. Они мертвы как обычно. Ни блика, ни реакции. Они просто темно - сероватые. Уставшие, потускневшие. В них нет даже капли сожаления. Просто глазницы. Но, хватка на её шее ослабла.
  – Ты даже сделать вид что сожалеешь не можешь.
  Молчит. Бесит его и знает. Но что ей ему ответить?
  – Тварь мелкая. Убить меня пыталась?
   Она этого не ожидала. На секунду на лице проскользнуло удивление. От такого вопроса она поджала губы и пыталась не смотреть ему в глаза. А ведь она правда только что ему горло перерезать хотела.
  – Я не хотела.
  Зак уставился на неё удивлённый взглядом. Потом попытался понять услышанное. Далее его лицо искозилось в злости. Он прожигал её взглядом дожидаясь какого-то объяснения, но она будто этого и не замечала.
  – В каком смысле не хотела? Ты сама меня убить сейчас пыталась!
  Злится ещё больше прежнего. Рука подрагивает. Все-таки хочет ещё сильнее ей шею сжать, чтобы от боли корчилась. Чтобы в слезах захлебывалась. Чтобы о пощаде молила. Но знает, что этого не будет. Знает, что услышит какое-нибудь «прости» или молчание.
  – Это не я была.
  Лучше бы она просто соврала. Сказала бы что-нибудь по умнее. А ведь она просто надеется на то, что он ей поверит. Но надежда её быстра умирает. Горло её сжимается так, что воздух не пройдёт как бы она не старалась. А боль заполнит все её мысли.
  – Врать мне удумала?
  Голос дрожит. Так злится, что трясётся. Знает, что ему сейчас убивать её нельзя. Знает, что удовольствие это особого не доставит. Знает, что она просто воспримет это как должное. Знает, что... Ему придётся жалеть об этом ещё очень долго. Знает... Что не сможет так. Но не может он этого терпеть. С ума сходит. Но это она ему врет.
  – Не лгу я...
  Её хрип давит на сердце. Такой жалобнвй, истошный. Такой тихий. То что он хотел. Страдания. Муки. Аж улыбнулся. Хоть и противно ему. Врет она ему в лицо. Нагло врет.
  – Ты об этом пожалеешь. Ты скажешь правду. Я тебя заставлю.

  Хаюшки, ребятушки. У нашей девочки сегодня день рождения! Вы помните? В честь этого я написала главушку. А ей подарила много боли и страданий. Разве не прекрасный подарок? Мне кажется ей понравится и следующая глава, как и вам. Ну... Может и не понравится. Вы сами все прочитаете. А я пойду цветочки полью.