Временно Мёртв 18+(Черновик)

2

Соллефтео пах кровью явственнее всего по утрам, когда заря занималась в свинцовым небе, а уличные фонари гасли, как многочисленные грёзы уже умирающих людей и таких же звёзд.

В такие-то секунды утро ждёшь меньше всего на свете: душу будоражат неописуемые эмоции, а тело перестаешь признавать за собственное. Именно такой экстаз увлекал за собой Панкраца. Но как бы ему не хотелось противиться острому желанию преступить к действию, которое незаметно вошло в обиход жизни, внутреннее "я" разрывало цепи, соединявшие сознание с Вселенной, и он открывал глаза, что были скованы льдом и туманом преследуемой боли.

Панкрац отказался от завтрака, когда на пороге комнаты его встретила прислуга. Попросив передать матери, что он не сможет увидеться с ней, Бакст, накинув пальто, вышел из дома. Сев в машину, парень выехал со двора.

Он проехал несколько убогих улиц, пока не остановился у пригорода, на отшибе которого стоял обветшалый дом с заросшей лужайкой и старым разобранным автомобилем, покрытым вековой ржавчиной. Панкрац с отвращением и с грузом в груди перешёл весь газон, на котором росло и валялось невесть что. Пробравшись под навес, тут же заскрипевший и прохрустевший всеми щепками, Бакст сквозь дрожь громко постучался. Он не мог впасть в ностальгию, так как та развалина, что стояла перед ним, разительно отличалась от дома, который он помнил. Вонь мусора и гнилья вскружила голову, и парень слегка замахал перед собой.

Дверь, чуть ли не висевшая на проржавевших затворах, с мерзким скрипом приоткрылась. В щели показался морщинистый, выпуклый глаз. Дверь опять заскрипела и теперь открылась полностью.

В проеме стояла маленькая женщина, обтянутая желтоватой кожей поверх тонких, острых костей. Тело ее дрожало в ломке, взлохмаченные волосы были собраны то ли в хвост, то ли в дулю. Она пристально оглядывала его, щурясь и хмуря свои бесцветные брови.

Парень небрежно протянул пакетик с порошком, с брезгливостью повернув голову в сторону. Она накинулась на племянника, вернее, если быть честным, на новую дозу наркотика. Глаза блеснули алчностью, губы задрожали в кривой улыбке. Маринн понимала, что она наконец обретёт острое насыщение возбуждаемых эмоций. Она сорвала с ледяных рук полиэтиленовый пакетик, крепко сжав его в руках так жадно и отчаянно, что длинные, грязные ногти впились в шершавую кожу.