О жизни машиниста

  Я уже привычно нажимал на кнопки управления поездом, настолько привычно, что уже почти не смотрел на них, как писатель не смотрит на клавиатуру, когда пишет. После не одного десятка лет езды по одному и тому же маршруту, постоянно повторяющиеся движения рук уже отработались до автоматизма. Я до сих пор помню, как оказался здесь, в точке, откуда и началось моё приключение длинною в жизнь.
Однажды, я самым странным образом очутился на знакомой мне с детства платформе, я часто приходил сюда провожать в командировки отца. Едва я сделал несколько шагов, как мне резко стало не хватать воздуха, будто стало очень-очень душно. Когда я очнулся, я лежал в больнице, мой лечащий врач, Арриен Пирвил объяснил мне, что я нахожусь в другом мире, или можно сказать на другой планете. Конечно, я сразу не поверил этому, но в палату вошла Ехидна, медсестра, работающая в той больнице, она сделала мне укол, и когда я открыл глаза, в моей голове появились знания. На самом деле, наша планета, Земля, одна из самых удаленных на Кольце Миров, само по себе это кольцо выглядит примерно также как и наша солнечная система, и наша планета находится аж на двадцать третьем круге! Дальше нас только Эммирион, это довольно большая планета, но обитают там исключительно животные, некоторые из них привычны нашему взгляду, некоторые совсем диковинные. Например такое животное как Тайсман, очень похоже на нашего козла, только шкурку имеет фиолетовую, а рога похожи на оленьи и имеют розоватый оттенок, а вот питается он и вовсе исключительно корой деревьев. Вот так вот. А я оказался на планете Соуморд, она находится на восемнадцатом круге, или как еще называют, уровне. На этой планете нет кислорода, только углекислый газ, а мужчины там носят исключительно длинные волосы, минимальная длина волос где-то чуть ниже лопаток. Язык там тоже очень отличается от нашего, в их языке преобладают шипящие звуки, вот например слово «машинист» вы услышите как «шаорхащит», написание там и вовсе чудное. Так вот, кислород там есть только в одном месте, около Поезда Всех Миров, сокращенно ПВМ, именно рядом с поездом я и оказался. Кстати, там тоже есть подобие Железной дороги, только называется она не железной, а межмировой, Межмировая Дорога. Как поезд едет от одной планете к другой? Очень просто, между планетами протянуты очень тонкие, но от того не менее прочные нити, по ним и передвигается поезд, как по рельсам. На той планете, на которой я оказался, мне предложили работу машиниста этого поезда, и так как на моей планете меня ничего не держало, я согласился. С тех самых пор я и работаю на этом поезде машинистом. Вас наверное интересует, как я понимаю язык на котором со мной разговаривают? Еще в больнице, доктор Пирвил дал мне одно устройство, оно переводит любую речь. Выглядит оно как наше устройство Hands free, только немного поменьше.
Работая машинистом Межмировой Дороги, хотя я всё никак не могу отвыкнуть называть её Железной, я познакомился со многими людьми и нелюдями, вот например, проводница этого поезда, Моггу, весёлая женщина лет сорока, жила на планете Аксивол, она находится на седьмом круге Кольца Миров.
- Эй, Александр, тебе тут письмо пришло- а вот кстати и она. Ах да, я совсем забыл представиться, меня зовут Александр Швец, родом из России, раньше работал на Железной дороге, тоже кстати машинистом. Видимо Дорога, какая бы она не была, Железная, или Межмировая, всегда будет сопровождать меня, всю мою жизнь.
- Да, давай.- я взял у нее письмо и начал читать.
Письмо меня не на шутку встревожило, на том пути, по которому едет мой поезд, вдалеке оборвались нити, так называемые рельсы, такое бывает, хоть и редко. И если раньше нити были натянуты как струна, то теперь они оборвались, и просто висят, то есть где-то там далеко, где мне предстоит ехать только приблизительно через месяц, нити постепенно падают, и мой путь дальше невозможен. Значит, мне надо направить поезд обратно.
- Александр, плохие новости.- ко мне прибежала встревоженная Могги, я сразу же напрягся, догадываясь, что новости будут действительно плохие.
- Что такое?
- Другой локомотив отцепился, похоже, отцепился несколько дней, если не недель назад.- быстро проговорила она, и посмотрела на меня, как бы спрашивая, что нам делать. Я досадливо поморщился, дело плохо.
- На, прочитай- я дал ей письмо и отвернулся, догадываясь, что увижу её мигом побледневшее лицо, я только прислушивался, не упадёт ли она в обморок.
- E mama di e kasnan di mi buki nobo...ta mescos... tur... no por ta...- сказала она, видимо это было смешение языков, так как я понял только некоторые слова. Потом она спохватилась, с надежной взглянула на меня и спросила- Александр, то что в письме, это ведь не правда?
- Да, Могги, это у меня шутки такие.- раздраженно огрызнулся я.- Разве не смешно?
- Прости.- тихо сказала она, опустив голову- Знаешь, я никогда не думала, что умру вот так, в поезде… я…я не буду говорить, что сейчас во мне проснулась жажда жизни, нет, такое чувство, будто это не я умру через месяц, а кто-то другой, кто- то слишком далёкий, что бы за него переживать…- на её глазах стали наворачиваться слёзы- она плакала.
- Знаю, я тоже никогда и представить не мог, что буду с Дорогой всю жизнь, от момента рождения, до момента смерти. И я вовсе не преувеличиваю, я действительно родился в поезде, так получилось. И в детстве, моей любимой игрушкой был маленький паровозик, в юности я мечтал стать машинистом, и почти каждый выходной проводил на лавочке около платформы. Когда вырос, работал машинистом, когда оказался на Соуморде, я тоже начал работать машинистом. И умру я тоже…машинистом.
На минуту в моей кабине повисла тишина, потом я вскинул голову, и бодро сказал Могги:
- Что ж, участь постигнет нас только через месяц, а пока что, давай работать. Пассажирам скажешь примерно за неделю, или дня за два-три до того, как мы подъедим к месту поломки.- и я снова взялся за управление поездом.
Могги от моих слов мало взбодрилась, но всё равно кое-как улыбнулась, и тихо вышла за дверь.
За следующий месяц я думал о многом. Например о том, что мне вовсе не грустно умирать, ведь я исполнил свою мечту, стал машинистом, хотя нет, умирать всё же несколько печально, ведь я хотел до старости лет проработать на Железной Дороге, а получилось, что умру, когда мне не исполнилось и сорока лет. Также я думал и о судьбе пассажиров, о том, каким шоком для них станет новость о том, что все они умрут, они ведь даже не смогут попрощаться со своими родными и друзьями. Мне кажется, что мне легче умирать, так как на Земле меня никто не ждёт, да и забыли там уже обо мне. За всю свою не длинную жизнь, я познакомился со многими существами, в их числе были и странные существа, с планеты Остирумс. Чем-то они были похожи на людей, два глаза, две пары верхних и нижним конечностей, только за спиной у них по всему позвоночнику шли костные наросты виде гребня, от ушей к середине щёк у них шли чешуйки, а язык их был раздвоен, но не смотря на кажущуюся странной для человека внешность, они были очень весёлыми, хоть и вспыльчивыми, в боевом искусстве не знали равных, в большинстве своём шли работать наёмниками, в общем, хорошие, но опасные ребята. Также, в этой Вселенной жили довольно интересные личности с планеты Умус, на человека они были похоже разве что издалека. Внутри них содержалась странная жидкость, она была бледно-жёлтого цвета, тягучая, и имела запах подсолнечного масла, только на вкус она была словно яблочный сок отдающий железом. Это вещество назвали Умусовой кровью. Существа с этой планеты имели глаза цвета металла, вертикальные зрачки, и все они имели на теле большое количество пирсинга, и что удивительно, их кости тоже были из металла. Я думаю, что не сильно вас удивлю, если скажу, что они делают лучшие поезда, и имеют огромную физическую силу.
Не смотря на то, что я познакомился со многими прекрасными и не очень существами, больше всего мне не хотелось умирать именно из-за Дороги. Какой бы она не была, Железной, или Межмировой, она всегда останется Дорогой. И тот момент, когда ты едешь в поезде, и в окне проносятся пейзажи, а мысли превращаются в космос, или когда за окном космос, а мысли становятся настоящим пейзажем, этот момент воистину бесценен. Многие знаменитые личности с моей планеты писали песни, стихотворения и картины в честь Железной Дороги. В одном из таких произведений мне запомнились строчки:
«Стальные тарелки,
И струны рельс.
Звонкий и терпкий
Вальс-рейс.
Чеканя стук колёс,
Влетает на порог
Весёлый вальс, железный вальс
Железных дорог».

После этого, я до конца дней подходил к окну в кабине, утыкался в него лбом, и что-то бормотал под нос, потом утыкался лбом в стену, и тоже что-то бормотал. Как-то раз, ко мне в кабину зашла какая-то женщина, и увидела меня, прислоненным к окну и что-то бормотавшим.
«Что он делает?»- в неком испуге спросила она, у вовремя появившейся Мугги.
«Прощается»- с грустью сказала она, и тут же отвлекла пассажирку каким-то вопросом, а я будто не замечая всего это, прислонился спиной к стене поезда, и начал медленно сползать по ней вниз. Я уткнулся головой в колени, и начал тихо выть, так тихо, что сам еле различал звуки, но поверьте, этот вой был полон отчаяния и боли, я не хотел расставаться с любимым поездом, из-за каких-то нитей. Через несколько минут, я почувствовал влагу на щеках, «Надо же, никогда не плакал, а тут…» подумал я, чувствуя, как слёзы катятся по щекам. Через небольшое количество времени я встал, посмотрел на календарь и сказал самому себе:
- Еще пять дней.
И эти четыре из пяти дней я прожил словно в безумии, каждый день я прижимался лбом к стеклу и стене, что-то бормотал, иногда тихо подвывал, а потом садился, как ни в чем не бывало, и ехал дальше. На пятый день, я объявил о ситуации пассажирам. Моггу рассказывала, что пассажиры восприняли это на удивление относительно спокойно. Конечно, у кого-то начиналась истерика, но она довольно быстро заканчивалась. Так мы провели пятый день.

Пятнадцатого ноября по телевидению был объявлен день траура, разбился Межмировой поезд. В дальнейшем тела погибших так и не нашли, погибло около трёхсот человек.


Машинист Александр Швец, после смерти, как и хотел, стал служить на благо Железной Дороге. Неким призраком он приходил к машинистам, и помогал избегать аварий, и гибели множества людей. Очевидцы, говорят, что иногда чувствовали чье-то присутствие, и тихий-тихий напев, будто кто-то над ухом напевал строчки:

«Стальные тарелки,
И струны рельс.
Звонкий и терпкий
Вальс-рейс.
Чеканя стук колёс,
Влетает на порог
Весёлый вальс, железный вальс
Железных дорог».