Договор

Вдруг.

— Если получится, то я могла бы остаться здесь ещё на несколько дней, а уже потом прилетела бы в Нью-Йорк самостоятельно, — из-за того, что я начала не с того, с чего хотела, получилась каша и я снова запуталась в своих мыслях.

— Это невозможно, — было видно, что папе не понравилась эта идея. Он обратно опустил свои глаза на лист бумаги, который держал в руках.

Мне уже можно ни на что не рассчитывать? Зачем я придумывала план, по которому смогу поговорить с отцом, если он все равно не идет так, как я планировала? У меня пока что ещё не упали руки, поэтому хочу хотя бы уговорить отца отпустить меня на выпускной вечер. Да, возможно ответ будет, как и множество других, но если я не попытаюсь, то буду жалеть об этом. Вдруг все поменяется? Хотя вдруг никогда ничего не происходит.

— Почему невозможно? — запнулась я. — Я могу поступить в учебное заведение тут и спокойно учиться. Мне понравилось здесь, поэтому хотела с тобой поговорить на эту тему серьезно, — мне уже нечего недоговаривать о своих планах.

— Рейн, я тебе уже сказал, что это невозможно! Я могу еще раз повторить, если ты не расслышала, — кажется, папа зол. — И к тому же, я уже подал твои документы в Нью-Йоркский университет! Не так мы разве договаривались перед приездом сюда? — папа оторвался от бумажки и посмотрел на меня, подняв одну бровь.

Я разозлилась! Можно подумать, что я сама не могла подать свои документы в то учебное заведение, которое хочу?

— Папа! Но мы не договаривались, что документы будешь подавать ты! — я старалась говорить спокойно, но такая мелочь меня действительно задела. Хотя нет, это далеко не мелочь, потому что мне учиться, а не кому-то другому. — И вообще! Почему ты не сказал, что мама выходит замуж? Почему даже Коди знает, а я нет? Какого мне об этом узнавать самой последней?

Папа не показывал, что ему совсем не до этого и он не хочет сейчас говорить об этом, однако я его дочь и всё равно пойму это. За свой большой стаж работы, он очень хорошо научился контролировать свои эмоции, что иногда даже мне сложно понять как у него дела.

— Если бы моя дочь не стала обманывать своего отца и сказала правду, что идет гулять одна, а не с выдуманной подругой Одри, то она бы узнала об этой новости самой первой, — папа поднял ту же бровь и был очень спокойным. Как он может оставаться таким спокойным!? Я будто проглотила свой язык и сейчас не могу выдавить из себя ни звука. Он вздохнул и продолжил. — Рейн, я не думал, что ты забьёшь себе голову мальчиками так рано.

Какими ещё мальчиками!? Папа! Я уже взрослый человек! Он до конца жизни будет общаться со мной, как с маленькой девочкой!?

— Папа, какие ещё мальчики!? — возмутилась я. — Я прошу тебя об одном, а ты говоришь совершенно другое! Если ты о Кельвине, то он тут не причём! — вру я. — Дай мне хотя бы один день! Один! Я хочу поехать на выпускной вечер.

— У тебя нет платья, и все вещи упакованы, — тут же произнес он, но я продолжила.

— У меня есть шикарное платье, которое подарила мне моя лучшая подруга. И её зовут не Одри, а Кейт! Папа! — вздохнула я. — Завтра выпускной вечер, — уже спокойно начала говорить я. — Выпускной и я хочу попрощаться со своими друзьями, с которыми увижусь, возможно, уже никогда.

Папа сидел и слушал меня. Он ждал, пока я договорю, поэтому не стала тянуть.

— Завтра в восемь вечера. Ты бы мог отвезти меня туда и оставить на какое-то время, а потом заехать и уже забрать, — как только я дала понять, что моя пламенная речь закончена, я сразу же начала смотреть на него щенячьими глазами. Он глубоко вздохнул и не спешил отвечать. В тишине мы просидели минут так пять. Я уже была уверена в том, что отец не согласится. Почему он так долго молчит и ничего не говорит?

— Хорошо! — грубо произнес отец, но это ни как не повлияло на мое радостное лицо. Я подпрыгнула и обняла папу, чего он тоже, как и я, не ожидал от меня.

Я буквально выбежала из его кабинета и забежала в свою комнату в поиске телефона.

— Где же ты? — начала злиться я, передвигая все коробки, но такой пустяк всё равно не потушит огонь внутри меня.

Найдя свой телефон, я обнаружила несколько пропущенных. Сердце упало в пятки, когда я увидела, кто звонил. Это был Кельвин. Если бы я была десять минут назад в своей комнате, то узнала бы, что он хотел мне сказать. Он, наверное, звонил, чтобы поговорить. Я так и не придумала версию нашего разговора. Я даже примерно не знаю, что он хочет мне сказать, но то, что это будет идти на счёт того чертового договора это сто процентов.

Сажусь на застеленную белой тканью кровать и начинаю звонить Кейт. Хочу обрадовать её своей новостью и спросить, что мне делать. Перезванивать ли мне Кельвину или ждать, пока он снова позвонит!? На моём лице красовалась большая улыбка. Два, три гудка пропадают, и на той стороне трубки я слышу всхлипы и глубокие стоны подруги. Осознав, что это Кейт, моя улыбка тут же пропадает и на замену приходит беспокойство.

— Кейт! Что с тобой!? Ты плачешь!? Что случилось!?