Цветы сливы в золотой вазе | Цзин, Пин, Мэй

ПРЕДИСЛОВИЕ К «ЦЗИНЬ, ПИН, МЭЙ» (I)

Полагаю, весьма разумно поступил Ланьлинский Насмешник, что в повести «Цзинь, Пин, Мэй» поведал свои мысли через изображение нынешних обычаев и нравов.

Ведь семь страстей* волнуют человека (Под семью страстями подразумеваются радость, гнев, печаль, страх, любовь, ненависть и сладострастие). И самая сильная из них печаль. У тех, кто отличается высоким умом и просвещенностью, она рассеивается как туман, тает будто лед, потому не о них должно вести речь, как и не о тех, кои уступают им, но, вняв рассудку, сохраняют самообладание и не доводят себя до терзаний. Зато сколь редко случается, чтобы не приковала она к постели людей невежественных, кто не сообразуется с разумом и тем паче не умудрен знаниями.

Посему мой друг Насмешник, исчерпав до глубины повседневную жизнь, и сочинил эту повесть объемом в сто глав. Язык ее удивительно свеж и по душе каждому. Сочинитель не ставил себе иной цели, как прояснить деловые отношения между людьми, отвратить от порока, отделить добро от зла; помочь познать, что усиливается и расцветает, а что увядает и гибнет. Будто воочию видишь, как свершаются в книге воздаяние за добро и кара за зло. Так и слышится во всем живое биение. Кажется, тысячи тончайших нитей вздымаются, но никогда не спутываются под сильнейшими порывами ветра. Оттого, едва взявшись за книгу, читатель улыбается и забывает печаль.

Сочинитель не чурается просторечия и грубых выражений. В книге говорится о «румянах и белилах»*(То есть касается женских покоев и интимных сторон жизни). Однако, не в этом, скажу я вам, ее суть. Ведь песни, вроде «Утки кричат»* (Лирическая песня, открывающая "Книгу Песен" ("Ши цзин")), «весьма игривы, но вместе с тем вполне пристойны; весьма трогательны, но вместе с тем не ранят душу»* (Цитата из "Изречений" Конфуция не только к данной песне, но и к другим лирическим песням "Ши цзина"). Всякий жаждет богатства и знатности, но редкий довольствуется ими разумно и в меру; всякий ненавидит горе и страдание, но лишь редким не сокрушают они душу.

Читал я сочинения «певцов скорби»* (Певцами скорби образно называют в Китае поэтов. Метафора связана с первым поэтом Цюй Юанем, автором поэмы "Скорбь изгнанника") прошлых поколений – «Новые рассказы под оправленной лампой»* Лу Цзинхуэя (Авторство сборника "Новые рассказы под оправленной лампой" ("Цзянь дэн синь хуа") долгое время оставалось спорным. Теперь установлено, что его автором был Цюй Ю (1341-1427)), «Повесть об Инъин» Юань Чжэня, «Убогое подражание»* Чжао Би (Сборник XV века, "Сяо пинь цзи", представляет собой подражание стилю Цюй Ю. Состоит из новелл, сюжеты которых заимствованы у народных рассказчиков), «Речные заводи»* Ло Гуаньчжуна (В критике XV-XVI вв. автором-составителем героической эпопеи "Речные заводи" называется обычно Ло Гуаньчжун), «О любви» Цю Цзюня, «Думы о любви»* Лу Миньбао, «Чистые беседы при свечах»* Чжоу Ли (Оба сборника созданы в XV в.), а также и более поздние сочинения – «Повесть о Жуи»* и «Юйху»* (Оба произведения XVI в.). Слог их точен и изящен, но усладить душу они не могут. Читатель откладывает их, не дойдя до конца.