Чёрная нить

Однажды

Шум дождя. Звуки мотора. Крики зрителей. Комментарии судей. Всё то, что так нравилось всем здесь собравшимся. А посмотреть было на что.На этой трассе собрались лучшие из лучших. Они поборются за звание лучшего гонщика Сеула. И вот пять претендентов, прошедшие в финал, делают все, что можно, лишь бы одержать победу. На асфальте остаются чёрные полосы от шин,крики болельщиков заглушают скрип колёс об мокрый асфальт.       И вот финиш. Первым его пересекает чёрный мотоцикл, следом за ним, опоздавший на пару секунд – зелёный байк с жёлтыми полосами на колёсах. К победителю сразу ринулась толпа поклонников, ведь это не кто иной, как знаменитый гонщик – Бобби. А в это время второй финишёр спокойно снял шлем и пошёл поздравлять победителя. Гонщик шёл медленно, не спеша, но толпа расступалась перед ним. Все были на столько удивлены, что чуть ли не разом замолчали, уставившись на шедшего. Бобби недоумевал, почему на него перестали обращать внимание и начал смотреть во все стороны, ища причину. А эта самая причина спокойно стояла за его спиной и ждала, пока на неё обратят внимание.

      - Поздравляю с победой, - этот голос прозвучал несколько неожиданно для Бобби, что он вздрогнул и резко обернулся на источник шума.       - А, да, спасибо. Ты ….       - Девушка? Ты это хочешь сказать? – и правда, перед ним стояла симпатичная рыжеволосая девушка, примерно 20 лет со шлемом в руке. Она выглядела очень эффектно: с каплями на кожаной одежде, с влажными волосами и ухмылкой на лице.       - Именно. Ты участвовала в гонке? И как тебя только пропустили. Я Бобби, кстати, - кажется, она и не услышала его попытку познакомится с ней или просто не хотела слышать.       - Я здесь по той же причине что и ты – свобода. Позволю себе дерзость и скажу пару слов на прощание. Я наблюдала за тобой, ты улыбаешься без радости в глазах, когда находишься вне трассы. Я знаю, я делаю так же. И знаешь, что ещё? Они, - девушка обводит рукой собравшуюся толпу вокруг них, - боятся нас, но и восхищаются нами. Мы странные. Мы отклоняемся от нормы. Я другая. Ты тоже другой. Забавно, правда? – и не сказав больше ни слова, разворачивается, идёт к своему байку и уезжает.       - Хм. Забавно? И в правду, - чуть слышно прошептал парень и уже громче сказал, обращаясь ко всем, - кто-нибудь знает её? Видел раньше здесь?       - Я вчера видел тот зелёный байк, но ее саму – нет, - ответил какой-то паренёк дрожащим голосом.       -Чёрт.       Неужели так всё и закончится? Он даже не смог узнать ее имени, за что и корил себя. Бобби хотел знать об этой девушке всё: ее имя, где учится, увлечения, любимые животные, какие любит цветы, в какие цвета покрашены стены в ее комнате, он почему-то был уверен, что в нежно-розовый, как цвет сладкой ваты. А главное хотел узнать, кто, чёрт возьми, она такая, откуда знает о нём то, что он пытался не показывать, и это у него выходило просто отлично до ее появления. Хотел знать, как она парой фраз смогла заставить его вспомнить то пугающее чувство, когда признался самому себе в том, что ошибался.       Зачастую осознание приходит поздно вечером, когда, терзаясь сожалением, пытаешься заснуть. Ему казалось, что ошибиться в выборе – это нормально, но ошибиться в людях – непростительно. Трудно смириться с мыслью, что люди, которые были ближе всех остальных, вдруг тоже значат не больше, чем оставленное позади. И вот ты сидишь на полу в окружении старых фотографий, потрёпанных временем, всматриваешься в счастливые лица, вспоминаешь всё то, что вас связывало и больше ничего не чувствуешь.       Бобби долго думал над ее прощальными словами и понял – она вовсе не хотела уходить.       

Можно бежать от цунами, священников и долгов,

Прятаться по безлюдным ночлежкам от военкома.

Хочешь? – меняй тараканов и щели пустых домов…

Но от себя не уйти:

Потому как «в себе» - ты дома,

где каждая трещина на потолке знакома.