pharmacum merkator perniciosasque

2.

  Юнги открыл глаза. Но он не увидел ничего того, что нужно. Он ощущал лёгкой показывание в теле. Попытался поднять руку. Получилось.

  Мин стоит где-то непонятно где. Наверху что-то темно-синее. Снизу тоже.

Сверху посыпались небольшие белые шарики. Юнги протянул руку, взяв один.

— Где я?

Он отдаленно услышал голоса:

  — Зачем ты перерешал себе вены, Юнги? — голос звучал так, как будто Юнги в каком-то вакууме.

  Он слышал и голос Джина, который что-то его рассказывал врачу.

  — Как вас зовут?

  — Ким Сокджин.

  — Доктор Чон Хосок. Можете посидеть пока с ним. Если что,зовите.

  Чон Хосок, значит.

Юнги прошёл по пространству ещё немного.

Шариков больше не было,а тот,что был в руках Мина растаял.

  Вспышка.

  Юнги находится на лугу со свежескошенной травой. Солнце неслабо светит, а на самом лугу мальчишки играют в догонялки. Только один из них сидит на лавочке, грустно смотря за игрой.

  Потом мальчика зовёт домой бабушка, вышедшая из дома. Он встаёт и медленно идёт в дом.

Снова вспышка.

Парень лет шестнадцати стоит у каменного надгробия с букетом ромашек в руках. Он рассказывает что-то мертвецу. Мертвец не слышит, Юнги об этом догадывается, но не может просто отпустить, поэтому каждые выходные приходит на кладбище поговорить с бабушкой.

По холодной щеке Мина прошла одинокая слеза. Он, чёрт возьми, помнит это. Каждые дерьмовые выходные он приходил туда к единственному — и то мертвому — родственнику — бабушке, поговорить с ней, рассказать о прошедшей неделе.

Вновь вспышка.

Юнги вновь в темно-синем пространстве с небольшими белыми шарами. Слёзы катятся по бледным щекам. Он вытирает их рукавом чёрной мешковатой толстовки, что на нём и ложится на синюю поверхность.