В моей голове крутилось еще сотни, тысячи воспоминаний, размышлений, но все как-то смутно смешивалось в голове и сплывалось в одну картину, под названьем сон…
И тут раздался резкий громкий стук. От сна не осталось и следа. Я почувствовала, что Миша тоже вздрогнул. За окном послышалось два голоса. Это были Наталья Петровна и старший воспитатель, короче, наша администрация. Раздался новый стук и еще десятки быстрых и громких его отзывов у меня в сердце.
Первую мысль «А может под кровать?» заменила последующая «Или в шкаф?» Но Миша молчал. И я тоже. Еще несколько стуков, недовольный шепот и шорох удаляющихся ног.
- Что это сейчас было? – испуганным голосом поинтересовалась я.
- Не знаю, - спокойно ответил он.
- Ты думаешь, они вернутся?
И снова «не знаю».
Но только мы снова начали засыпать, как задрожали стекла от ударов кулаком, в три раза сильнее предыдущих. Дальше делать вид, что мы спим было просто неприлично. В это бы никто не поверил. Поэтому мы с Мишкой, как подорванные соскочили и начали одеваться. Я спала в одном пеньюаре. Не думаю, что администраторы бы обрадовались, обнаружив меня здесь в таком виде. И в полной темноте я начала натягивать футболку. Конечно же, надела ее шиворот-навыворот. Одеваясь, думала только об одном: «Куда спрятаться?». И, вообще, нужно ли это делать.
- Ну что? Под кровать? – почти одними губами прошептала я.
- Ну да, - еще тише ответил он.
А дальше, как в самой ужасной комедии. Это было так глупо. Я под кровать. Миша открывает дверь. Залетает разъяренная Наталья Петровна, включает свет и первым делом – под кровать. А там я!!!
- Вылезай, - так будто обнаружила клад, произнесла она.
Я вылезла. Мне казалось, что цвет моей кожи нисколько не отличался от ярко-красного тона футболки. Я села на краешек кровати и смотрела на нее, как кролик на удава. Помимо этого, похоже все и я в том числе, заметили то, как быстро я одевалась. Теперь в моей голове перемешалось все: нелепость и ужас происходящего, стыд, позор (!), и в то же время, мне просто до невозможности хотелось смеяться, не просто смеяться – хохотать, ржать до потери пульса.
Но приходилось корчить гримасу невинности и делать вид, что ничего не произошло, я здесь по чистой случайности, и это не то, что вы подумали. Наталья Петровна просто не могла устоять. Ее ярость быстро сменилась смехом. Она только плюнула, развернулась и ушла, кинув напоследок «Завтра поговорим», и ее смех еще долго было слышно в тишине ночи.
