Роман с кокаином

14

Она. Ваш товарищ прекрасно

поет. Почему только он закрывает

глаза. Ах, впрочем да: чтобы не

видеть, как я закрываю уши.

Я. Остроумие придает облику

женщины то самое, что мужской

костюм ее фигуре: подчеркивает

имеющиеся у нее прелести и

недостатки.

Она. Боюсь, что только благодаря

моему костюму вы оценили мое

остроумие.

Я. Это из вежливости. Было бы

жаль по вашему остроумию

оценивать вашу фигуру.

Она. Вашей вежливости можно

было бы предпочесть галантность.

Я. Благодарю вас.

Она. За что?

Я. Вежливость беспола.

Галантность сексуальна.

Она. В таком случае спешу вас

заверить, что не в моих намерениях

ждать от вас галантности. Да,

впрочем, и где вам. Для того, кто

галантен — женщина пахнет розой, а

для таких, как вы, видно даже роза

пахнет женщиной. А спроси вас, так

вы даже не знаете толком, — что

такое женщина.

Я. Что такое женщина? Нет,

почему-же, — знаю. Женщина, это

все равно, что шампанское: в

холодном состоянии шибче пьянит

и во французской упаковке —

дороже стоит.

Развевая штаны и хлюпая

каблуками, она подошла ко мне. —

Если ваше определение

правильно, — тихо сказала она,

выразительно косясь на Нелли и

Китти, — то я имела бы право

утверждать, что ваш винный погреб

оставляет желать много лучшего. —

Испытывая стыдливый восторг