повелитель драконов. Перо Грифона книга 2

12. Храм Гаруды

Наташа Лис:
Когда настал срок, явился, расколов скорлупу своего яйца, Гаруда, блистающий, как солнце, как Агни, огненный бог. Его сияние подобно пламени, которое поглотит все, когда настанет конец этого мира.

Великая Махабхарата. Книга первая. Адипарва, глава 20

Барнабас и в самом деле уже дожидался Бена. Храм и его двор, опоясанный колоннами, казались на первый взгляд давно заброшенными, как будто между полуразвалившимися стенами веками не ступала нога человека. Но бог, чьи обветренные изображения глядели на них отовсюду, вероятно, не сильно нуждался в человеческом поклонении. У него были крылья и клюв, а в развалинах его храма перекликались тысячи птичьих голосов. Птицы всех расцветок покрывали коричневатый песчаник стен, подобно пернатым цветам, – красные, желтые, иссиня-черные, изумрудно-зеленые и белоснежные. Бен никогда еще не видел столько птиц сразу. Они свистели, чирикали, ворковали и стрекотали так пронзительно, что Мухоножка, сидевший на плече у Барнабаса, заткнул руками чувствительные уши. Некоторые птицы были не меньше, а то и больше гомункулуса. А клювы! Ну почему он не отправился с Хотброддом и Лолой к тихой реке, где они сейчас в тишине и покое заправляют самолет? Потому, что Барнабас нуждался в переводчике, а Мухоножка ни в чем не мог ему отказать.

– Ты, наверное, уже догадался, почему я предложил встретиться именно здесь, – прошептал Барнабас на ухо Бену. – Видишь, чей это храм? – Он показал на фреску слева от них.

– Гаруда! – выдохнул Бен. – Ездовая птица Вишну. Похититель бессмертия. Бог птиц.

– Именно! – подтвердил Барнабас. – Птицы слетаются сюда со всего света, чтобы просить заступничества у своего бога. Кто знает? Может быть, кто-то из них сможет помочь нам в поисках.

Ах вот почему он должен был прийти сюда один, без Лунга! Бен окинул взглядом развалины храма.

– Помочь людям, которые дружат с царем змей? – раздался рядом с ними скрипучий голос.

Мухоножку так вывели из себя эти слова, что он забыл перевести их Барнабасу и спохватился лишь от его вопросительного взгляда.

Всякий узнал бы птицу, которая выступила из-за колонн, волоча за собой шлейф переливающихся перьев. Она славилась как несравненной красотой, так и на редкость противным голосом. Бен до этого видел павлинов только в вольерах дворцов и в зоопарках. Но этот павлин наверняка оскорбился бы, услышав такое. Когда он распустил веером великолепный хвост, между колоннам воцарилась мертвая тишина. Даже Серношерстка вдруг почувствовала, что среди птичьего гомона было куда уютнее.