сталкер

мой врач не знает о моём существовании

Ночью на телефон одно за другим сыпались сообщения. Юнги больше не мог терпеть это. Он пытался игнорировать, выключал гаджет, прятался в ванной, но всё это больше не помогало. Паника накрывала волнами. Его шатало по стенам, а весь ужас подступил к горлу, разрывая изнутри и пытаясь выбраться наружу. Дышать было катастрофически нечем. Мокрые волосы липли ко лбу, пока Мин сидел на холодном полу, вцепившись в унитаз. Раньше паническая атака казалась ему чем-то более романтизированным, а теперь он не по наслышке знал каково бояться закрывать глаза. Каково лежать на кафеле, не в силах пошевелиться, и ждать неизвестно чего или кого. Юнги свернулся в клубок, чувствуя, как за дрожью просачиваются новые эмоции, а за ними и слёзы. Чем он это заслужил? Почему так больно? Он умирает? Он уже ощущал подобное когда-то, на первых стадиях. А сегодня его накрыло с головой, чего он никак не ожидал. Мин под уходящий приступ остался лежать в ванной до утра. Проснулся он со слабостью во всём теле, умылся прохладной водой и решил отлежаться до своей смены. На мобильном висело больше полутысячи смс с беспокойством о Юнги. Этот парень сам его довёл, а теперь удивляется, что ему плохо.

my: Я думал, я умру.

nn: Почему ты не отвечал? Я очень волновался!

my: Из-за тебя я чуть и не откинулся.

Тут же сунул телефон под подушку и прикрыл глаза. Днём ему не страшно, он может спать спокойно. Раз этот парень ещё не ворвался к нему домой, значит и сейчас всё будет нормально, иногда полезно переписываться с самим собой.

Вечером Юнги обессиленно пополз на работу, вспоминая, что и там за ним будет присматривать его блондин с тёмными волосами. Пусть смотрит. Пусть смотрит на то, как Мину тошно, как он мучается с ласковой тревогой в душе, всё из-за него. Парень с горячими каплями в уголках глаз едва ли не спит за столом, на котором разложены яркие ленточки и прочие инструменты, а разлепляет глаза от вождения ногтями по дереву.

— Устал, малыш? — Знакомый голос окутывает тишину и Юнги тоже. Ну конечно. Кто же ещё мог так сказать. А вот и парень со значком на чёрной кофте. Давненько он не заглядывал, может потому что знал всё о Мине, не выходя из дома.

— Будто ты не в курсе...

— Замучала паранойя, — Хосок усмехнулся, гладя знакомого по голове. Честно говоря, они тоже не были друзьями. Просто Чон лез всюду, куда мог, включая личную жизнь продавца цветов. — Бедненький. Повесишь тёмные шторы и будешь сидеть дома, не вылезая?

Юнги попытался подняться, но его за шевелюру прижали ко столу, продолжая гладить.

— Да... Оставишь меня в покое?

— А тебе это надо? Тебе не скучно одному сидеть? Уже двадцать шесть годиков, а ты боишься любого сообщения. Хочешь, я помогу тебе немного раскрепоститься? — Хосок облокотился совсем рядом, играясь с чужими прядями. Он и до этого не раз подкатывал на своём тёмном мерседесе к Мину, но тот лишь отнекивался, сбегал, "строил из себя недотрогу", как считал Чон. И почему-то Юнги не верил, что это он за ним следит, пусть весь пазл и складывался. — Поедем ко мне, расслабишься. Я же не собираюсь тебя снимать, хотя ты знаешь, что я не был бы против иметь несколько приятных фотографий.

— Нет, Хосок...

— Ты ведь знаешь, что я не отстану, — язвительно шепнул тот на самое ухо, а после ослепительно улыбнулся, словно ни в чём не бывало. — Солнышко, собери мне пышный букетик георгин.

Мин поднялся с чугунной головой в поисках уже ненавистных бутонов. Его не волновало, сколько чаевых Чон оставит в этот раз. Он не купится на это, у него нет ценника. Сколько бы Хосок не преследовал его в телефоне, на работе, дома, но он из принципа никогда бы не согласился стать его собачкой. Так что они просто продавец и покупатель, ничего личного. Юнги собрал букет, обвязал алой ленточкой под тёплую цветовую гамму и вручил Чону. Лишь бы уже ушёл, пусть хоть бесплатно забирает. Но тот в своей манере всё равно оставил в три раза больше, чем стоили его любимые цветочки.

— Поразвлекайся в одиночестве, пока ещё дурь из головы не выветрилась.

Стоило двери захлопнуться, как пришло неожиданное сообщение. «Тебя тоже раздражают заносчивые богачи?» Что это должно значить? Разве преследователем был не сам Хосок? Или Юнги снова ошибся...