You're a fucking idiot, Jung Hoseok

Глава четвертая. Эффект бабочки.

28 августа. 8:30

Ровно в половину девятого утра Хосок долбанул со всей силы по красному будильнику, который после удара с недовольным звоном сразу же заткнулся, отправляясь в нокаут и попутно сшибая с прикроватного столика статуэтку, подаренную ему своей сестрой. Парень натянул на себя одеяло и утонул в нем вместе с головой, оставляя на свету лишь макушку черных прядей засаленных волос. Когда Чон вернулся домой, он скинул с себя одежду и обессилено упал на кровать. Сил не было ни на что, вплоть до того, чтобы отключить будильник и хорошо выспаться, ведь ему больше незачем было вставать по утрам.

Спустя семнадцать минут, Хосок уже стоял у плиты за готовкой яичницы на завтрак, после чего, через силу накормив свой потерявший аппетит организм, поплелся приводить свои волосы в порядок. Сегодня он надел белую рубаху, которую впопыхах успел погладить, и темно-синий пиджак, плюнув на галстук и оставив его в одиночестве в холодном деревянном шкафу висеть на черной вешалке среди многочисленных белых рубашек. Он не должен был что-либо заподозрить. Тебе ясно, Хосок? С этой мыслью Чон вышел на улицу, встречая этот пятничный день с натянутой, но по-прежнему невероятно лучистой улыбкой.

Зайдя в вагон номер четыре с двумя стаканчиками с кофе, Юнги, поймав взгляд своего прежнего Чона, облегченно улыбнулся и сел напротив него, протянув тому одну порцию бодрящего напитка.

— Ох, спасибо, дружище. Сегодня у меня совершенно вылетело из головы купить нам кофе, — Мин отмахнулся, мол, ничего страшного.

Даже такая мелочь со стороны Юнги обрадовала Чона. Аккуратно поднеся к губам в форме сердца теплый стаканчик, парень сделал один глоток. В этот раз все было иначе. Не было ни обжигающего язык и глотку кофейного яда, ни до такой степени резкого запаха, что желание пить кофе напрочь пропадало. Молочный вкус приглушал горечь кофейных зерен, а нежное послевкусие напоминало ему о том, как сидя дома в мягком кресле с кружкой теплого напитка, он вслушивался в ласковый голос своей матери, которая с улыбкой на лице рассказывала ему истории из раннего детства Чона, память о которых осталась лишь в сердце его самой любимой женщины. Взглянув на Юнги, который с непроницаемым выражением лица смотрел в окно электропоезда, Чон осознает, что этот сидящий напротив парень одетый во все черное, в очередной раз напомнил ему об уюте и доме. Хосок еще до конца так и не понял, почему он сейчас сидит в вагоне номер четыре вместе с Мином, а не в спокойной обстановке у себя в квартире. За эти несколько дней он успел привязаться к нему, как бездомный пес. За эти несколько дней он понял, что видеть его каждый день стало чем-то жизненно необходимым. Естественным. Тем, без чего он больше не мог обойтись.