Стальной Алхимик: Жизнь только началась

Пролог

- Ну же!

Удар.

- Покажи же мне!

Удар.

- Своё истинное лицо!

Удар.

- Или ты только и можешь прятаться за образами других людей?!

Юноша наносил удар за ударом, по лицу, нет, по лицам, что менялись каждый раз, стоило железной или здоровой руке соприкоснуться с кожей гомункула - существа без души, созданного, чтобы стать человеком, но не являвшееся им.

- Так ты хочешь увидеть моё настоящие лицо? - с явной насмешкой спросил наглый голос, принадлежавший монстру.

Занесённая для удара рука остановилась, замерла, стоило увидеть образ. На этот раз, настоящий образ. Парень почувствовал, как обдало холодом его тело, начиная с грудной клетки, хотя пару секунд назад, было жарко. Парня колотило, появились испарины на лбу. Зрачки сузились, дыхание участилось.

- Ну чего же ты? Боишься ударить? Похож на отца, верно? - к насмешке прибавилось призрение, которое человек, выглядевший как человек, скрывать даже не собирался.

Под юношей лежал мужчина, лет двадцати. Чуть узкие, тёмно-золотые глаза, русые волосы до плеч, что разметались по полу. На бесцветных губах была лёгкая улыбка, скорее, грустная, чем насмешливая, хоть голос говорил иначе.

За спиной раздался смешок. По залу разнёсся стук каблуков.

- Зависть - наш первый сын. В двадцать он умер. Отравился ртутью. И Гогенхайм попытался его воскресить. Но, как ты видишь, у него не получилось. И тогда, он, испугавшись, бросил его.

- Ты... Похож... На отца... - язык Эдварда заплетался. Всё его тело дрожало, перед глазами скакали разноцветные круги. Всё мысли смешались во что-то сумбурное, хаотичное, - Но... Это не мешает мне тебя убить!.. Не мешает, закончить всё это!..

Хлопок в ладоши. Крик Данте, визг напуганного Обжорства, предсмертный вздох Зависти, плач младенца на руках Розы, обеспокоенное "Брат" от Альфонса и треск начавшейся алхимической реакции - всё смешалось в едино, превратившись в нарастающий шум. А после - тьма и тишина. Время потеряло смысл. Прошли часы, минуты, секунды, века или тысячелетия, перед тем, как златоволосый пришёл в себя? Он не знал. Может, всё случилось за одно мгновение? А может, он был в забвении несколько часов? Ответить было не возможно. Да и отвечать не хотелось. Сейчас Эдварда волновал лишь один вопрос: почему он выжил?..