Руки, полные богов

Танатос и Гипнос

- Я не хотел.

Танатос курит яростно, резко, как будто одной затяжкой хочет впитать в себя всю сигарету. Словно это может навредить ему – одному из немногих, кто не просто несет смерть, но обладает силой убивать даже богов.

Хотя он никогда не пробовал.

Но вот нести смерть – постоянно.

Многие наверняка полагают, ему даже нравится. Взметать топкую, вязкую силу, которая останавливает сердца смертных, несет сладковатое забвение, шелковистые ленты небытия. Выдергивает душу из мертвого тела и отправляет ее дальше, к богам смерти в их загробные миры.

К богам, в которых есть смысл. Они врата и привратники, замки и стены, смерти и бессмертие.

Танатос же просто убивает. Как маньяк какой-нибудь, которых теперь показывают по телевизору. Такой же монстр, как и они.

Арес частенько обращался к нему за тысячи лет, когда требовалось вмешаться в им же развязанные войны. Куда чаще просил Зевс – когда подчищал за Аресом или просто воплощал свои божественные замыслы. Танатос соглашался, только если Аид кивал – всё-таки именно он владыка Подземного мира, мира, которому принадлежит и Танатос.

Большую часть времени он предоставлен самому себе. И сам вынужден решать, кто он и как использует силу – хотя последнее не всегда выходит.

- Я не хотел, - повторяет Танатос, докуривая сигарету.

- Знаю, - мягко отвечает Гипнос. – Ты не виноват.

Они стоят посреди ночного города, Танатос даже не знает толком, где они. Брат увел его из проклятого клуба, где музыка была слишком громкой, чувства слишком яркими, а режущие лучи света ввинчивались в черепную коробку.

И там была девушка с волосами цвета пшеницы и губами такими мягкими и податливыми, что Танатос на миг лишился контроля.

Единственный миг, который чуть не стоил девушке жизни.

Танатос обнимал ее у того клуба, прижавшись к стене, лаская нежно, но требовательно. Она подавалась ему на встречу, уже скользнула ладонями под его футболку, очерчивала ребра.

Танатос правда не хотел. Она просто раскрыла губы ему навстречу, и он сам не понял, когда поцелуй превратился в нечто другое. Когда Танатос чуть отстранился, выпивая из девушки саму жизнь, ощущая под ладонями не шероховатую стену с отдающимися басами, а трепещущее сердце.