Руки, полные богов

Амон, Анубис

Всё начинается с прикосновения.

Для Амона всё всегда начинается с прикосновения.

Ему важно потрогать, пройтись подушечками пальцев, ощутить, и только тогда он чувствует себя полностью удовлетворенным. Узнавшим.

С людьми тоже так, но в большей степени – с богами. Потому что люди изменчивы и быстротечны, а боги остаются такими, какими их создали. Амону почти жизненно необходимо иногда касаться их, чтобы узнавать и знать.

Сет прикосновений не любит.

Это с Нефтидой можно сидеть бок о бок, она приобнимает за плечи, смеется, и ее голос вплетается в перезвон браслетов. Амон всегда нежится в ее спокойной энергии, так непохожей на его бурное солнце. Касается волос, от которых пряно пахнет, ощущает ее ладони то на плече, то на локте.

Сет хотя бы позволяет касаться себя будто бы случайно. Не обращает внимания, когда Амон трогает его плечо и даже не против приветственных объятий – просто никогда не полезет сам.

В его песок Амон готов зарываться голыми руками, по самые запястья. Всегда удивляется, когда кто-то называет силу Сета колкой и жестокой. Амон считает, что пустыня Сета очень теплая.

Когда Амон впервые увидел подросшего Анубиса с Сетом и туарегами, то с любопытством стал его узнавать. Он видел, что мальчик похож одновременно и на Нефтиду, и на Осириса – и на Сета. Поэтому был готов, что тот тоже не станет любить прикосновения. Выждал столько, сколько вообще мог: до вечера.

В отблесках кострах тихонько коснулся плеча. Почувствовать глубокую бьющуюся силу, будто пульсирующую энергией смерти.

Амон никак не ожидал, что Анубис резко отшатнется. Сожмется с каким-то глухим звуком, как будто всхлипом. А потом и вовсе резко поднимется и уйдет.

Амон ошарашенно смотрел вслед теням, сомкнувшимся за Анубисом.

- Не трогай его, - негромко сказал Сет. – Он к такому не привык. Всё детство в Дуате его не особо трогали.

- Тебе-то можно, - почти обиженно сказал Амон, понимая, что ведет себя глупо.

- Иногда. Но ты для него чужой.