Когнитивный диссонанс

Междумирье

            pov Наруто Узумаки
             ***
        Кромешная темнота окружает меня. Через нее я еле могу разглядеть собственные руки. Ощущения были такие, будто в этой бесконечности родился и прожил всю свою жизнь. Но это не так! Я знаю кто я. Меня зовут Узумаки Наруто... И я не должен этого забывать! Только легкая томящая дымка пленяет мой разум, и мне с трудом удается вспомнить что-то из моей жизни. Всплывают лишь черты некоторых лиц. И вроде бы вот, протяни лишь руку и все вспомнишь, как они ускользают из памяти.
       Вокруг меня никого. Эта вечная пустота съедает изнутри. Тело мое растворяется, а разум потухает, и лишь один вопрос произносится в мыслях...
           Где я?
         Я цепляюсь за него и пытаюсь выкарабкаться из болота, что засасывает меня. Минуты раздумий длятся будто вечность. Какие-то силы недосягаемые мной не хотят отпускать меня. Лишь одна ниточка отделяет от них — один вопрос. Вроде бы в этой битве перетягивания каната я сдался и готов был упасть в объятия вечности, как вдруг почувствовал невероятную легкость. Разум в мгновении просветлел, и мысли стали отчетливы.
        Пару минут стоял, чтобы привести мысли в порядок. Когда гудение в голове перестало, я осмотрелся. До сих пор вокруг меня была лишь бесконечная мгла. Зато осознал, что вполне нахожусь в вертикальном положении и могу двигаться. Дороги для меня не было. Моя дорога — это движение. Поэтому я пошел просто вперед в надежде, что мне на пути что-то встретиться.
       Сколько шел? Без понятия. Я ушел глубоко в себя и даже не понял, в какой момент рядом со мной зазвучал ворох шагов. Причем не моих. Повернув голову направо, моему взору представился мой давний и довольно близкий друг. Курама... 
      Он отличался. Был размером обычной собаки и имел лишь один хвост. Хвост он поджимал под себя, а уши виновато опустил.
— Прости меня, Наруто. — сказал лис, подняв голову. Он старался взглядом не встречаться с моими глазами, смотря куда угодно, но не в них.
       Я присел и положил свою руку ему на голову, чтобы растрепать шерсть.
— Курама, тебе не из-за чего извинятся.
— Нет! Я виноват! Если бы меня не поместили в тебя, этим сделав джинчурики, то ты бы не умер такой смертью...
      Он замолчал. Он корил себя за свою прямолинейность и за то, что не может язык сдержать за зубами. А я — я догадывался, что уже не живой. Поэтому не обиделся и грустно улыбнулся своему другу.
— Курама, не кори себя. Пойдем дальше.
       Продолжая наш путь, мы шли в тишине. Как бы мой "тюремщик" себя не корил, я рад, что он рядом. Если бы еще немного побыл один в одиночестве, то можно было считать меня "погибшим". В такие моменты понимаешь, что главное — быть вместе.
      Курама остановился и я инстинктивно тоже. Впереди, откуда-то из тьмы, приближалась знакомая точка розового цвета. Нам навстречу бежала Сакура. Вид ее был не из лучших. Вечно уложенная, красивая шевелюра была растрепана, кожа бледна как снег, а лицо обременяли большие фиолетовые синяки под глазами. Сами глаза были красными и готовыми в любой момент заслезиться.
        В метре от нас она остановилась. Сакура тщательно осмотрела меня, будто проверяя я это или ей кажется. А после одним прыжком повисла на моей шее и заревела. Я гладил ее по спине и волосам — успокаивал ее. Но она лишь сильнее сжимала меня в своих объятиях, боясь отпустить.
— Наруто... Это и правда ты? — мои плечи были полностью мокрыми от ее слез. — Я так давно нахожусь здесь. Думала, что сойду с ума.
— Это я. Теперь ты не одна.
Мы простояли так еще пару минут, пока Сакура не отстранилась, вытирая слезы.
— Ты не знаешь где мы?
— Понятия не имею, — честно я ей ответил, — самое главное, что мы вместе. И если мы втроем здесь, то следует, что где-то неподалеку Саске. Нужно лишь его найти.
— Я думаю, что искать меня не надо, — сказал теме, стоящий позади нас.
— Легок на помине, — на мою колкость он промолчал. Учиха обошел меня и Кураму, чтобы обнять Сакуру.
— С тобой все в порядке? — нежно спросил он у Харуно.
      Она в ответ лишь кивнула.
      Где мы находимся, никто не знал. Двигаться дальше никто не решился. Да и так было понятно, что вокруг, кроме пустоты, ничего нет. Только перспектива провести здесь вечность не нравится. Хоть бы что ли знак какой-нибудь появился.
        То ли меня услышали, то ли это случайность, но сбоку засветил сильно очень яркий свет. Из-за него глаза нестерпимо болели и сами собой закрылись. Когда я их открыл, то увидел нечто, не принадлежащее нашему миру. Нет никаких слов, чтобы описать это существо.  Где-то глубоко в души я знал кто это. Перед нами никто иной как...
Шинигами
      Он осматривал нас, будто взглядом пробуя на вкус. От него веяла древностью и величием. Аура вводила в страх, что по коже пробегалось стадо мурашек.
— Я приветствую вас, молодые люди. Мне хотелось лично перед вами извинится за неудобство, причиненное вам. Вы не должны были умирать в ближайшие пятьдесят лет, — заговорил он тихим скрипучим голосом.
— То есть, вы хотите сказать, что наша смерть — это чья-то ошибка? — Саске спрашивал спокойно, но было видно, что такой расклад ему не нравится.
— Да. Но вам нечего волноваться, я верну вас, — мы облегчено вздохнули, — но не обратно.
— Это почему?
— Потому что ваши тела уже мертвы. Но в другом мире, параллельном вашему, недавно умерли трое детей, ваши версии.
— Какой ужас! — ужаснулась Сакура.
— Вы будете жить, в телах этих детей, но жизнь принадлежит уже вам.
— А со мной, что будет? — спросил Курама, до этого сидевший тихо.
— Ты отправишься с ними и займешь место того хвостатого. Только для тебя будет задание. Подойди ко мне.
       Курама подошел ближе. Костлявая рука с длинными пальцами коснулась мягкой шерсти лиса.
— Я все понял, — сказал рыжий и отошел от него.
— Тогда не смею вас больше задерживать. Вам пора...
— Подождите, — перебил я его, — а где мы находимся?
Сакура с Саске кивнули в согласии. Им тоже был интересен ответ на этот вопрос.
— Вы в Междумирье. А теперь вам пора.
       Я почувствовал слабость и, поддавшись ей, упал в ее объятия. Последние фраза божества запомнится мне на всю жизнь.

           Живите...                                   
                  Ради или назло,
                                         но живите,
                                                          ведь нет ничего важней ваших жизней...