Обито

Часть 2

-Понимаешь, Рин. Когда я шел на занятия, ведомый Волей Огня в своем сердце, я увидел маленькую девочку. –издалека начал я свой проникновенный рассказ. -Девочку? –с интересом переспросила присоединившаяся к нам Куренай. -Именно! Маленькую девочку! Это важно! –поднял я палец вверх, акцентируя внимание на столь важной детали. -Так вот, встретив маленькую девочку, с грустью и слезами глядящую на бедного и несчастного миленького маленького беленького котенка, залезшего на самый верх самого высокого дерева! Кстати, это был клен. Ты знаешь, что клены… -Обито! Рин! Вы опять? –проходя мимо нас, с неподдельным удивлением воззрился на нас Хатаке Какаши. К слову, тот еще кадр. И еще — постоянно ходит в маске. Вроде бы стесняется того, что слишком похож на отца… в общем — идиот. Но при этом — гений. Странное сочетание. -Нет. Новая история. –хохотнула Куренай. -О! И о чем на этот раз? –присел на парту Какаши, готовясь слушать. -Да идите вы! –покраснела Рин, и мигом убежала. Впрочем, как и всегда, когда рядом оказывается Хатаке. -Спасибо. Рамен с меня. –улыбнулся я своему спасителю. -Угу. –довольно кивнул он. -Так чем история кончилась? –подергала меня за рукав Куренай. -Да я только про клен пока продумал. Ну, знаешь, роскошное древо, выросшее во времена, когда… -Хватит-хватит. –шутливо замахал руками Какаши. -А что? –приподняв бровь, поинтересовался я, чувствуя что рассказчик во мне — обижен. -Да потому-что Рин рядом нет, и ты можешь не придумывать отговорки. –вздохнула Куренай, поясняя очевидную вещь. -Ладушки. Тогда пойду на место, пока учителя нет! –улыбнулся я. -И как тебя еще не отчислили, опазданца. –ворча, Какаши пошел за мной — мы все же соседи по парте! Правда, как оно так получилось — я до сих пор не понимаю. Ну вот не нравится мне этот засранец, и все тут! При этом все вокруг уверены, что мы — друзья. И когда я говорю — все, я имею в виду всех, включая нас. Да, я готов отдать за этого засранца жизнь, но при этом все равно уверен, что он — засранец! Оставшееся до прихода учителя время я провел глядя в окно, и вспоминая… три года прошло, с моего появления в этом мире. Сперва время тянулось как резина, потом побежало как вода сквозь пальцы, и вот сейчас снова тянется как резина — как для любого нормального ребенка. Позади три года Академии, и клановых тренировок, из-за которых в этой самой Академии, да и за ее пределами, я прослыл отчаянным опаздуном. А что поделать, если отец не отпускает до тех пор, пока полностью не выполнишь задание, пройдешь ката, или закончишь приводить себя в порядок после спарринга? Вот и получается так, что я постоянно опаздываю везде. К слову, несмотря на то что педагогический состав Академии в курсе, отдельные пидо… педагоги считают своим долгом пройтись по опаздуну-Учихе. Засранцы! Ну и еще Рин. Если быть точным, Нохара Рин. С первого курса она без ума от Какаши. И с первого же курса она искренне считает себя моей старшей сестрой! И каждый раз отчитывает за опоздания. Как ей еще не надоело это делать КАЖДЫЙ РАЗ все три года — загадка. И к слову, у меня уже фантазия заканчивается отмазки придумывать. Или же… возможно, все дело в моих отмазках? Ведь Куренай нравится слушать, что я придумал! Может и Рин тоже? Тогда, если я прекращу, то… -Здравствуйте, дети. –от дум меня оторвал голос нашего куратора Кавагучи-сана. Но какого биджу он тут делает? У нас же нет занятий с ним сегодня! -В связи со сложным положением нашей деревни на политической арене, Хокаге дал приказ — отправить третий, четвертый, и пятый курсы Академии на экзамен. Экзамен на чуунина. Экзамен состоится через месяц, я надеюсь, вы потратите этот месяц с толком. –бледно улыбнулся старик. -Но мы еще не готовы! Мы же только третьекурсники! –взвилась с места Рин. -Нохара, на экзамен пойдут даже ученики со второго курса, правда, не все. Так что вы справитесь. Тем более, что перед настоящим экзаменов вам надо будет пройти отборочный — не беспокойся, те кто не готов, не пройдет дальше, и опасности себя не подвергнет. –еще раз улыбнулся наш куратор. Но улыбнулся настолько неуверенно, что дал понять тем, кто имеет глаза — на экзамене на чуунина будет «весело». -На этом все. Завтра будут вывешены списки команд, и ваших наставников. –и поклонившись нам, как уходящим на смерть, что, правда, заметили не все, занятые обсуждением новостей, Кавагучи-сан ушел. -Что ты об этом думаешь? Такой шанс! –наклонился ко мне Какаши. При это его глаза настолько оживленно блестели, что я, чувствуя свою святую обязанность — обломать его, приступил к работе незамедлительно! -Шанс? Пф! Скорее деревню поставили в такую позицию, когда нужно либо раздвинуть булки и терпеть, либо постараться показать, что к нам лучше не соваться. Ибо чревато самим оказаться в такой позиции. Потому и решили, что ускоренный выпуск им поможет — мол, смотрите сколько у нас чуунинов! Не суйтесь к нам! А то огребете! –после столь продолжительной речи я остановился перевести дух, и с интересом наблюдал за процессом мышления на лице Какаши. Наконец, придя к какому-то выводу, он меня окликнул: -Обито. -Да? –повернулся я обратно к соседу, отвлекшись от происходящего в классе. -Ты придурок. –как великую тайну, шепотом, сообщил мне Какаши. -Не новость. –парировал я.
-Обито, что видишь? –осторожно интересуется Какаши. -Вижу, что здесь уже проходило две тройки шиноби. Так что нам лучше уйти в сторонку. –ответствую я, изучив шаринганом обстановку. -Хорошо. Тогда пойдем налево, согласно карте мы выйдем к ручью, а там можно будет попробовать найти кого-нибудь. –усмехается Какаши, выполняя функции главного аналитического центра и одновременно штурмана. Я в ответ только пожал плечами, давая ему полную свободу действий. Я только следопыт и боец, и с Какаши мне по хитрожопости не сравниться. Рин же как всегда промолчала, не считая нужным вмешиваться без необходимости.
Через полчаса мы и правда оказались возле ручья. Ну, по меркам этого Леса — скорее даже ручейка. По нашим меркам — почти речки. Ибо в этом ручейке я бы, например, скрылся с головой. Кстати, почему именно Леса? Да потому-что мы находимся в Лесу Смерти, широко и печально известным в нашей деревне месте, где проводил свои безумные эксперименты наш Хокаге из клана Сенджу, славившегося своими достижениями в области манипуляций с природной чакрой и обладающего особыми древесными техниками — Мокутоном. Правда, теперь Сенджу осталось не так уж и много, но они все еще сильны. О чем это я? Ах да, о Лесе. Лесе Смерти. Названо это место не просто так. Более того, официально это лишь полигон номер-какой-то-там. Лесом Смерти его зовут неофициально. Причин же столь грозного названия несколько. Первая — здесь обитают хищные растения, множество мутировавших животных, и вдобавок ко всему насекомые размером с человека, а зачастую и крупнее. Вторая — этот Лес стал своеобразной визитной карточкой нашей деревни в экзамене на чуунина. Так что генинов гибнет тут немало. Вот две основные причины почему полигон повышенной сложности стал называться Лесом Смерти. -Оби, осмотрись. –приказывает Какаши. Доверяясь его интуиции врубаю шаринган, и осматриваюсь. Тихая нетронутая природа. Ручеек, с подозрительными тенями в глубине. Только что неподалеку кого-то замочили. Из животных — у шиноби другой спектр чакры. Так, а это что? Несколько разорванных травинок… изучаю их внимательно, и потихоньку стараюсь восстановить всю картину. Но чего-то не хватает, и я, напрягая шаринган и мозги, еще раз осматриваюсь. И наконец натыкаюсь на аккуратно снятый, но вскоре закопанный дерн. -Тут останавливался кто-то на предмет перекусить. –сказал я, выкапывая три банки из-под ИПШ — индивидуального пайка шиноби. -Молодец. –довольно сверкает глазом Какаши. -И это еще не все. Они тут недавно были. Минут пятнадцать назад. Крышка еще теплая. –ощупав банку, отмечаю я. Дело ведь в чем? Дело в том, что ИПШ оснащается простейшей системой для разогрева — куском сухого спирта на крышке. Поэтому берется банка, ставится вверх ногами, так сказать, затем поджигается спирт, и пока он горит хавчик греется. После остается подождать чтобы металл чуть остыл, открыть банку, и принять корм. Ну или, если такой возможности нет, можно просто оторвать крышку, и сожрать не разогревая. -Превосходно! –промурчал Какаши, поглаживая рукоять танто. -К слову, пошли они вниз по течению. –замечаю я, продолжив осмотр, и заметив несколько примятых травинок, а так же, о ужас, обертку от леденца! Похоже о конспирации те дебилы не слышали… -За ними. Построение три. –отрывисто бросает командир, и мы немедленно переходим в боевую формацию, быстро двигаясь чуть в стороне от ручья. Пока бежим, успеваю ругнуться на то, что я опять впереди. Но ругнуться про себя, не вслух, ибо Какаши прав — с шаринганом заметить ловушку, засаду, да и просто врагов шансы у меня гораздо больше чем у любого другого из команды. Преследование оказалось недолгим. Всего через час я заметил характерный приглушенный матовый блеск, свойственный любому оружию с черненным лезвием. Скомандовав остановку, я, присмотревшись, понял — это кунай! И этим кунаем один из наших противников… чистил ногти. Осмотревшись, я заприметил еще двух генинов. Замаскировались они, к слову, довольно качественно. Без шарингана я бы их и не заметил. Впрочем, я бы и блеск черненного куная не заметил без шарингана. -Три генина. Специализация — ближний бой, средний бой, дальний бой. Универсалы. Песок. –быстренько на пальцах объяснился я с Какаши. -Гендзюцу наложить сможешь? –тут же приходит запрос от задумавшегося товарища. Присмотревшись к противнику, и отметив что в принципе подобраться к ним реально, но долго и муторно, я согласно кивнул. Но тут же объяснил знаками что это будет долго. Какаши только усмехнулся, и ответив — «терпимо», послал меня гендзюцить. Повздыхав, и оставив товарищей на месте, я аккуратно пополз в сторону, и только убедившись, что травка меня надежно скрыла, двинулся к врагу. Пока полз, не раз возблагодарил стариков-шиноби в Совете, что позаботились о том, чтобы плащи шиноби из Листвы скрывали нас в лесу и на травке. А если плащ вывернуть наизнанку, то еще и на камнях и земле. Приблизившись на достаточное расстояние, чтобы поймать взгляд одного из шиноби, я начал накладывать иллюзию. Как и учил меня отец, начал я с малого — тут добавил жучка, там изменил трепетание листочка. И только наложив с полсотни слоев, перешел к главному — исключению меня из поля зрения этого неудачливого генина. После этого опять же пришлось ползти, чтобы оказаться в поле зрения следующего генина. И опять — перехватываю его взгляд, и начинаю накладывать гендзюцу. Убедившись, что и этот паренек меня не видит, я пополз к следующему. Действуя по стандартной схеме, опутываю и его сетью иллюзий. Затем, уже не таясь, встаю в полный рост, и подхожу ближе. Добравшись до генинов, перехожу к мысли, что теперь нужно обшарить их сумки, но понимаю, что на такой подвиг я не способен — слишком много сил отнимает гендзюцу. А на то чтобы заставить их не заметить руки, шарящие по телу, сил понадобится еще больше. Задумываюсь на пару секунд, и меня осеняет — я внушаю всем троим тревогу за сохранность свитка. Чувство, что они его потеряли захватывает генинов, и они, столпившись возле одного из них — широкоплечего крепыша, заставляют его достать свиток из-под полы плаща. Впрочем, он и сам не противится их просьбам, встревоженный точно так же как и они. После маленького переполоха старательно успокаиваю генинов, а затем аккуратненько подменяю свиток на сверток взрыв-тегов. И, чувствуя, как из носа начинает течь кровь от перенапряжения, я, сохраняя достоинство, задним ходом стремительно удаляюсь от вражеских шиноби. Оказавшись возле Какаши и Рин, перебрасываю свиток Какаши, и позволяю Рин дать мне пару таблеток, и остановить носовое кровотечение. -Нужный. У нас — меч, а это — ножны. –победно ухмыляется напарник. -Тогда двигаем к Башне. –пожимаю я плечами. -Сначала найдем убежище, и там посидим пару часов. Без шарингана двигаться опасно, а ты его перенапряг. Тебе нужно отдохнуть, Обито. –качает головой Рин. -Пожалуй. –чувствуя легкую резь в глазах, соглашаюсь я. -Хорошо. Я недалеко отсюда видел выворотень. Дерево было просто громадное. Поместимся все. –чуть поколебавшись, согласился и Какаши на отдых. Путь до места занял немного времени. С полчаса. И вскоре мы все трое, уютно обустроившись в довольно просторной ямке-пещерке, активно перекусывали. А я еще и пытался проморгаться после капель, что выдал мне отец. Как он сказал, их стоит применять после каждого активного использования шарингана. Перекусив и отдохнув, мы снова выбрались наружу, и я, засветив шаринган, подождал пока Какаши укажет направление. А после мы, все трое, сохраняя то же самое построение — я впереди, Рин по центру, Какаши позади, двинулись к Башне. После тренировок Минато-сенсея первый этап экзамена казался нам на удивление легким… *** Второй этап экзамена на чуунина. Суть его довольно проста. Если первый этап — это проверка командной работы, то второй этап — это бои. Второй этап еще называют индивидуальным. Об этом я думал, облокотившись на бортик, опоясывающий трибуну, и дожидаясь своей очереди на бой. Я иду вторым, если верить спискам. И в соперниках у меня некий Майто Гай. Насколько я помню — это парень, использующий исключительно тайдзюцу в бою. В общем — легкая победа. Даже обидно как-то. -Майто Гай! Учиха Обито! –слышится голос рефери — пожилого токубецу-джонина. Я послушно спрыгиваю с трибуны, показав на прощание нехороший знак Какаши, что попросил меня не проигрывать сразу. И иду к центру арены. Там уже дожидается довольно крепкий мускулистый парень по виду года на два-три старше меня. Странно, я думал, что мы одногодки. Рефери начинает объяснять правила, а я пока изучаю противника. На две головы выше меня. Шире в плечах, причем существенно. Килограмм эдак на двадцать тяжелее. В общем, по нему видно что это боец тай. Да и одежда — камуфляжной расцветки свободные штаны, и такая же куртка, вкупе с ботинками из плотной кожи, подтверждают первое впечатление.
-Я надеюсь, что ты покажешь мне на что способен шаринган. –хриплый голос моего оппонента нарушает тишину, наступившую после того как замолчал рефери. -Если ты окажешься его достоин. –с усмешкой отвечаю я, а в следующее мгновение только чудом и натренированным чуйным инстинктом у меня получается увернуться от прямого в голову. С ноги. Мгновенно разрываю дистанцию, и активирую шаринган, попутно покрываясь холодным потом — если бы я пропустил этот удар, то уже бы не встал. Про возвращение в клан и думать бы тогда не стоило. Пришлось бы зарезаться. В туалете. Для Учихи, что проиграл бы подобный бой — это лучший выбор. Однако думать некогда — противник приближается, и притом приближается БЫСТРО. И только благодаря шарингану у меня получается избежать шквала ударов, что обрушились на меня. Но даже несмотря на то что получается предугадывать движения этого Гая, я не всегда успеваю уклониться. И приходиться блокировать. Вот только… блокировать — было ошибкой. Удары этого Гая слишком сильны, и через пару блоков я чувствую невероятную боль в правой руке — кажется, сломана кость. Противник на мгновение останавливается, и я, воспользовавшись этим, рву дистанцию, и сложив печать концентрации, выдуваю огненный шар во врага. Но еще до того, как техника закончена, понимаю — он увернется. К сожалению, я оказываюсь прав. И снова меня спасает шаринган, благодаря которому я просчитываю движения противника, и у меня получается разминуться с его ударом, направленным опять же в голову. На мгновение мы замираем друг напротив друга. На противнике ни царапины, я же чувствую как кровь течет по руке, и как отзываются болью ребра. Когда он успел меня зацепить по ребрам? Не ясно. Ясно только одно — ни тай ни нин мне сейчас не помогут. А значит… Поймав взгляд соперника, я ловлю его в гендзюцу. И судорожно пытаюсь успеть намотать побольше слоев, потому-что Гай УЖЕ начал движение. И при этом и он и я, мы оба прекрасно понимаем — от следующего удара я не смогу увернуться. Слишком много травм я получил. И поэтому он стремительно рвется ко мне, а я, напрягая шаринган до боли, до лопнувших сосудов, чувствуя, как бешено вращаются томоэ по кругу, и чувствуя, как чакра испаряется как вылитый на раскаленный камни ковш воды, спешно накладываю гендзюцу. Запускаю, и… Кулак Гая проходит в считанных милиметрах от моей головы. Иллюзия того, что на ровном месте есть небольшая возвышенность. Он на нее ведется! И в результате — добивающий удар не становится таковым. Напрягая все свои силы падаю на землю, и откатываюсь в сторону, одновременно показывая Гаю самого себя отпрыгивающим назад, и шатающимся от усталости. Гай ухмыляется, и кратким: -Кай! –рвет иллюзию. И мгновенно бросается в атаку, нанося строгий прямой удар прямо в голову… следующей иллюзии. Иллюзии меня, стоящего на том же месте. В следующее мгновение я заканчиваю великий огненный шар — единственное мощное ниндзюцу что мне доступно сейчас, и выдуваю его во врага… Шар останавливается, и покрутившись на месте — исчезает. За ним обнаруживается Минато-сенсей, и рефери, укрывающий ничего не понимающего Гая. Минато секунду строго смотрит на меня, и затем исчезает с легким хлопком, появляясь на трибуне. Рефери и Гай подходят ко мне. -Победил Учиха Обито. –объявляет рефери. Гай фыркает, и добродушно усмехнувшись, протягивает мне руку. Не обращая внимания ни на того, ни на другого, встаю. И кивнув рефери, иду к выходу с арены. Я победил. Вот только… победа ли это? На биджевом Майто Гае — только несколько подпалин. А я… я руку не чувствую. Боль пробивает до самого нутра при каждом шаге. И вдобавок — из глаз идет кровь. От перенапряжения. Это случается, если дать шарингану слишком большую нагрузку. Я — победил? Не уверен… что со мной… я… падаю? –мои последние мысли, перед тем как меня поглотила тьма. *** Четыре дня в больнице. Именно это стало наградой за мою победу над Майто Гаем. Впрочем, по словам врачей, тут сыграло свою роль и то что я несколько перенапрягся в Лесу Смерти. В общем, все эти четыре дня я провел с повязкой на глазах, рукой в гипсе, и давящей повязкой на ребрах. Про бинты и большое количество различных мазей я промолчу. Как и про частые посещения ирьенинов, и накачку моей тушки мед-чакрой. Тем не менее, вопреки усилиям ирьеринов, уже через четыре дня я ковылял в сторону кланового квартала. Там, после насмешливого поздравления с победой от отца, и внимательного осмотра от матери, я, поднявшись к себе в комнату, предался унынию. Унынию я предавался еще три дня — именно на столько ирьенины запретили мне использовать чакру. А после… После начался новый цикл тренировок. Благодаря Гаю я прекрасно понял — ниндзюцу и гендзюцу хороши в бою, но без более-менее хорошего тайдзюцу они попросту бесполезны. И если бы не шаринган, я бы проиграл вчистую, попросту не успев воспользоваться ни ген, ни нин. А значит… Удар! –столб из особого дерева, выросшего в Лесу Смерти только еле заметно дрожит. Кожа, укрепленная чакрой, выдерживает, но мышцы отзываются болью. Сжимаю зубы, и наношу еще один удар. А за ним еще и еще. Я бью, представляя на месте столба лицо проклятого Гая, и потому бью все сильнее и сильнее… Очнулся я нескоро. Возле столба. Похоже, израсходовал всю чакру, и попросту отключился. Пытаюсь подняться, но прострелившая кисти рук боль мешает. Взгляд на них, и я понимаю, что костяшки разбиты не до крови или мяса — обычное дело для тренировок. Нет — очень хорошо видна кость. -Обито. –раздается голос отца, и я поспешно встаю, не обращая внимания на боль. -Да, отец. –получается выдавить из себя. -Зря ты так. –качает головой он, с сочувствием глядя на мои кулаки. -Я… слишком злился. –покаянно пожимаю плечами. -Да. Знаю. Это бич нашего клана — эмоции. –кивает отец. -Отец. Я… ты сам тренировал меня. И ты говорил, что я хорошо владею ниндзюцу. Что меня можно смело назвать одним из гениев клана в области гендзюцу. Почему ты… почему ты ни разу не объяснил мне как важно тайдзюцу?! –смотрю требовательно. В горле — комок. А я еще звался авангардом… в первых рядах был! Но это все — только благодаря шарингану! Без него я бы не только Гаю, я бы… да я бы даже Какаши проиграл! Мной бы Рин полы вытирала на спаррингах! Хотя нет. Последнее — преувеличение. -Вечная ошибка молодых шиноби. Они пытаются выучить технику помощней. Или натренироваться в гендзюцу так, чтобы враги сами себя убивали. Но не все понимают одну простую вещь — для нин и для ген нужно время. Время, которое может дать либо тай, либо партнер по команде. Осознание приходит обычно либо после первой же серьезной миссии, либо после показательной порки. Правда, в твоем случае она не удалась. –усмехается отец. -Так меня специально поставили в пару с Гаем? –доходит до меня. -Именно, сын. Но ты выкрутился. Правда, эту победу назвать победой можно только по очкам, но все же это победа. Что ты теперь скажешь? –испытующий взгляд отца направлен на меня, и потому я не тороплюсь с ответом, стараясь собраться с мыслями. Наконец приходит понимание: -Во-первых, хочу сказать спасибо. А во-вторых… я хочу, чтобы ты научил меня тайдзюцу. И как сочетать его с нин и ген. –прошу я, склоняя голову. -Я научу тебя тайдзюцу, сын. Клановому тайдзюцу. Все остальное даст тебе твой наставник. Минато действительно сильный шиноби. –ответ отца меня радует, но не до конца. Впрочем, и это — много. И потому я лишь еще раз благодарю его. Теперь я вижу свой путь. Путь шиноби. *** Вот и пролетел месяц. Месяц с небольшим минул с того позорного дня. Что странно, позорным считаю его только я. Даже комиссия милостиво одарила меня жилетом чуунина. Впрочем, не я один получил жилет. Какаши теперь тоже щеголяет в обновке. Рин — не дали. Сволочи. Но по уверениями Минато, на следующий год он пробьет ей чуунина. Либо — полевым патентом, либо — еще одним экзаменом. Благо, они проводятся каждый год. Правда, каждый раз в разных деревнях. Месяц не прошел бесполезно. Я старательно тренировал шаринган, пытаясь понять, каким именно образом из меня вытрясли дух на площадке для спарринга на сей раз. Иногда — получается. И тогда, с помощью того же шарингана, я старательно пытаюсь УСВОИТЬ движения очередного своего мучителя. Почему очередного? Да потому-что четкой системы кланового боя у нашего клана… нет. Скорее существует некая безумная помесь стилей, по принципу — «все сойдет». Например — убил один из чуунинов или даже джонинов на миссии нукенина, а тот показал хороший стиль боя. И после миссии все подробности боя аккуратно записываются, и затем все шиноби клана старательно спаррингуются с несчастным, что повторяя движение врага, показывает их клану. Ну, а после происходит старательный разбор стиля. Довольно громоздкая, муторная, и напряжная система. Тем не менее, раз клан до сих существует — эффективная.