Аврорат бурлил, как улей. Отчетный период и грядущая переаттестация заставляли бегать с тяжелыми папками даже самых ленивых. Сержант Поттер торопливо шел по коридору. Мало того, что Рон, как обычно, тянул с оформлением бумаг до последнего, но и скотина-Малфой в этот раз непозволительно задерживал данные на целую неделю. Гарри мстительно метнул Патронус невыразимцам, требуя доставить нужные документы в течение получаса. Через двадцать пять минут Малфой шагнул в его кабинет и мрачно швырнул на стол толстую пачку бумаг. — То, что ты просил, Поттер, — серые глаза смотрели на Гарри равнодушно и холодно. — И раз уж ты не дал мне спокойно закончить анализ, я жду от тебя ответные отчеты к завтрашнему дню. И не вздумай прикрываться своими титулами, чтобы задержать их хоть на час, наше Достояние, — презрительно обронил он, повернулся и неспешно вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь. Как всегда надменный, изящный, идеальный, почти фарфоровый. Гарри тоскливо смотрел ему вслед. Давно уже пора было забыть свою глупую школьную влюбленность. Любой нормальный человек на его месте поступил бы именно так. Но не его в том вина, что он так и не смог. Распространившиеся по Аврорату вчерашние слухи о том, что Малфой в скором времени женится, выбивали почву из-под ног. Его мир шатался, качался, летел. Несмотря на созданный имидж непробиваемого, железобетонного аврора, в его призрачном мире давно уже не было точки опоры, и он понятия не имел, где ее искать. Однажды на шестом курсе произошло что-то, после чего его жизнь уже никогда не была прежней, но Гарри всё никак не удавалось вспомнить, что это было. Может быть, просто сон? Но даже после войны, несостоявшейся смерти и полной победы, когда положено было радоваться и ликовать, Гарри по-прежнему казалось, что он потерял что-то очень важное и никак не может это найти. Он привык к этому чувству, научился как-то с ним жить. Но теперь, вместе со свадьбой Малфоя, всё снова становилось пугающе обманчиво и зыбко. Вернувшись в свой холостяцкий дом на Гриммо, Гарри привычно подошел к бару, плеснул себе в стакан огневиски и расстроенно потёр шрам. Да что с ним сегодня такое? Или это Малфой, которого он обычно не видел месяцами, разбередил старые раны? "Он скоро женится", — сердце тоскливо заныло. — Кричер! — рявкнул Гарри, нехотя стаскивая с себя мантию, швырнул ее на диван и упал в кресло. Но вместо ожидаемого домовика из камина в комнату шагнула встревоженная Гермиона. — Хандришь? — участливо поинтересовалась она, усаживаясь перед ним на корточки. — Угу, — Гарри не мог понять, что с ним творится. Он так надеялся, что ему удалось похоронить глупые чувства. Но в груди снова болело и жгло так, что было трудно дышать. Гарри даже не мог разобрать, рад он приходу подруги или, напротив, зол на нее за это. — Садись, — он хмуро кивнул на соседнее кресло. Но Гермиона лишь помотала головой, глядя на него с откровенным сочувствием: — Гарри, что происходит? Ты не хочешь мне ничего сказать? — она осторожно накрыла его руку своей. Жалость в ее глазах раздражала неимоверно. — Нет, — сквозь зубы процедил Гарри, пристально наблюдая, как в камине скачут языки пламени, разведенного умелыми руками домовика. Гермиона помялась, явно собираясь с духом, взяла у него из руки бокал огневиски, сделала большой глоток, поморщилась, и, наконец, решившись, выдохнула: — Послушай, Гарри. Я давно хотела тебе сказать... Ты ведешь себя глупо и просто убиваешь себя. Какое тебе дело до того, кто и что скажет? Ты тоже имеешь право быть счастливым. То, что он слизеринец, еще ничего не значит. Я это пойму. А Рон переживет. Мы все давно уже выросли из детских игр во враждующие факультеты. — Что? — Гарри непонимающе уставился на подругу. От искреннего изумления даже ослаб жесткий узел в груди и стало чуть легче дышать. — О чем ты говоришь, Герм? Гермиона нахмурилась: — Я говорю, что Рон как-нибудь это переживёт. Если ты никак не можешь его забыть... — Да кого я не могу забыть? — раздосадованно воскликнул Гарри: — Рона? О чем ты вообще? Гермиона обиженно поджала губы: — Гарри, мне надоело делать вид, что ничего не происходит. Ты уже несколько лет совсем один. Ты так и не стал сходиться с Джинни, ты ни с кем не встречаешься и, вроде бы, даже не планируешь. — Мне просто это не нужно, — Гарри сумрачно посмотрел на подругу и отхлебнул из стакана. — И вообще, извини, но, кажется, это не твое дело. Но от Гермионы и раньше-то было непросто отбиться, а теперь стало и вовсе невозможно. — Это было бы не мое дело, если бы ты был доволен жизнью, — решительно заявила она. — Но ты мой друг, Гарри. И я вижу, что ты несчастлив. Ты ни с кем не встречаешься, никого к себе не подпускаешь. И он, кстати, тоже. Все эти слухи о свадьбе... Его отец настаивает на этом, но он тянет, как только может. Всё-таки мы работаем в одном отделе, и я вижу его каждый день. Он замкнут и одинок точно так же, как ты. — Я тебя не понимаю, — Гарри смотрел на подругу с полным недоумением. Он на самом деле никак не мог взять в толк, о чем она говорит. Гермиона смущенно замялась, чуть порозовела, но всё же твердо произнесла: — Послушай, нет смысла отпираться. Я видела вас тогда... когда вы с ним целовались. Случайно. Я не хотела. Я искала сову, чтобы написать родителям, и даже дошла до дальней совятни, но так и не смогла попасть внутрь, дверь была заперта. Тогда я решила узнать, в чем дело. Я не хотела подсматривать. Но в досках были такие щели... — она покраснела от воспоминаний, но, поскольку у Гарри на лице было написано всё то же недоумение, заставила себя продолжить: — Я никогда не видела вас обоих такими. Вы были... Словно настал ваш последний день. Словно кроме вас двоих в этом мире никого не было и не будет. Я даже не представляла, что он тоже может быть таким... Малфой... — Малфой? При чем тут он? — Гарри чуть не подпрыгнул в кресле и вскинул на нее изумленные донельзя глаза. — Ты хочешь мне сказать, что мы с ним целовались? Ты перегрелась на солнце, Гермиона. — Гарри, — его подруга рассерженно поднялась на ноги. — Если ты хочешь ото всех это скрывать — на здоровье. Но не нужно мне говорить, что я чего-то не видела. Да ты никого и никогда так не целовал, как его. И уж твое "я не знал, как это — любить кого-то, пока не понял, что любовь — это когда и больно, и хорошо, и невозможно уйти", — я бы точно не могла ни с чем перепутать. Не хочешь говорить — не надо. А мне нет смысла в чем-то тебя разубеждать. Она раздраженно взмахнула копной каштановых волос и гордо исчезла в камине. Гарри не замечал, что стискивает стакан побелевшими пальцами. Это и в самом деле были его слова, его мысли. Но он никогда, ни одному человеку не говорил этого вслух. Откуда она могла узнать? Да что же, черт побери, всё это значит? На следующий день Гарри не стал посылать с отчетом подчиненного, а спустился к невыразимцам сам. Прежний школьный Малфой непременно съехидничал бы на эту тему, не удержался. Нынешний же всего лишь посмотрел на него равнодушно и хмуро, коротко кивнул и снова уткнулся в свои бумаги. Гарри, не в силах сразу уйти, стоял и, как полный придурок, смотрел на трогательную белую прядку, выпавшую из-за розового уха, тоже какого-то идеального, ровного, как и всё малфоевское, и больше всего на свете хотел иметь право прикоснуться к ней пальцами и поправить. Провести самыми подушечками по гладкому шелку, осторожно заправить за ухо и скользнуть по щеке, чтобы узнать, наконец, действительно ли эти белые волосы такие мягкие, а кожа такая нежная, как кажется... Хотя, он был абсолютно уверен, что знает. Откуда-то он совершенно точно знал, что кожа у Малфоя теплая, упругая, чуть бархатистая на ощупь. Он просто знал это. И это было особенно невыносимо. — Вопросы? — Малфой поднял на него бесстрастное лицо. — Нет, — Гарри смутился под пристальным взглядом сидящей у окна Гермионы, развернулся на каблуках и быстро вышел из кабинета, заглушая колющую боль в груди. Он просто идиот. Очень скоро тонкие женские пальцы будут убирать эти пряди, ласкать, прижиматься и нагло вцепляться в свою собственность. Гарри насупился и засунул руки поглубже в карманы мантии. Возможно, Гермиона права, и пора озаботиться своей личной жизнью. Забыть про него — про свою любовь, единственную, тяжелую, невыносимую, как бремя. Иногда Гарри казалось, что кто-то наверху отмерил ему слишком много испытаний. Военного прошлого ему бы хватило с лихвой. Но нет. Им нужно было добить его до конца любовью к тому, кто о нем даже слышать не хочет. О ком он толком не смел даже мечтать. Всё. Решено. Он найдет себе девушку. Хорошую, верную. Чтобы любила, заботилась и берегла. Чтобы волосы были светлыми, как звездная пыль, а глаза — серыми, как осеннее небо. Чтобы каждый день, глядя в ее лицо, он мог видеть в ней призрак кого-то другого и придумывать себе иной мир, в котором всё могло быть совсем по-другому. Нет, это просто невозможно! Поттер резко остановился посреди длинного коридора и коротко выругался. Гермиона никогда не была выдумщицей или обманщицей. Что могли значить ее странные слова о том, что она видела? Может быть, кто-то так развлекался под обороткой? Два самых популярных парня в школе — кому-нибудь вполне могла прийти в голову такая бредовая затея. Но то, что она сказала... Гермиона в точности повторила то, что он чувствовал всё это время к Малфою. Об этом никто не знал, да и не мог знать, потому что Гарри даже самому себе запрещал говорить об этом вслух. Как бы там ни было, он должен проверить. Он же, как-никак, чертов гриффиндорец. Отважный и смелый! К тому же он просто не сможет жить с осознанием, что всё могло быть иначе, если бы он не струсил. Гарри развернулся и стремительно зашагал обратно к кабинету, сам ужасаясь тому, что он делает. Но сегодняшнее малфоевское розовое ухо словно столкнуло в его груди тектонические плиты, и они пришли в движение, задвигались, забились друг о друга, выпуская из самых недр на поверхность потоки огненной магмы. Как будто Малфой внезапно стал не привычным идеальным пластиковым мерзавцем, а таким же, как и он сам, живым и ранимым, из плоти и крови. И тоже мог кого-то любить. Гарри дернул дверь и вошел внутрь, Малфой оглянулся, и то, что он не ожидал сейчас увидеть именно Гарри, привело его в замешательство. В его глазах промелькнули смущение, тоска — почти боль, почти нежность, — но маска холодной надменности тут же вернулась обратно. — Вы что-то забыли, господин аврор? — делано равнодушно спросил он. — Выйди, — хрипло попросил Гарри, полностью игнорируя любопытный взгляд своей подруги. — Ч-что? — Малфой запнулся лишь на доли секунды, тут же снова надевая на себя высокомерное безразличие. — Малфой... Выйди... пожалуйста, — Гарри старался не смотреть на него, чтобы не передумать. Хлопнув дверью, он сам выскочил в коридор, в волнении поджидая Малфоя снаружи. — И что же тебе от меня нужно, Поттер? — вышедший через пару минут Драко смотрел на него со снисходительной жалостью. — С отчетом не справился? Это, знаешь ли, не всем дано. Поручи секретарше, возможно, она... Но Гарри не стал дальше слушать поток его насмешек. Он схватил его за отвороты мантии и, как в старые добрые времена, прижал к стене, впечатывая спиной в старые округлые камни. — Заткнись, — он жадно разглядывал каждую его черточку, чтобы лучше запомнить. — Взбесился? Пусти! — надменно потребовал Малфой, но что-то в его лице неуловимо дрогнуло. — Нет, — твердо ответил Гарри. — Не сейчас. Вначале послушай меня, — сказал он дернувшемуся было Драко. — Сейчас я разожму руку, — спокойно сказал он. — И у тебя будет шанс уйти. Потому что потом я сделаю то, что тебе может совсем не понравиться, — Гарри опустил откровенный взгляд на приоткрытые пунцовые губы и наконец-то смог жадно рассмотреть их во всех подробностях — ровные, твердые, красиво очерченные. Медленно, словно преодолевая сопротивление воздуха, Гарри разжал палец за пальцем и приказал: — Выбирай. Сейчас. Ты уходишь? Малфой тяжело дышал и молчал, глядя куда-то в сторону. Тогда Гарри, не в силах больше бороться с собой, наклонился к зовущему теплу и прижался к сводящим с ума губам, проклиная все на свете. Драко ошеломленно замер, невольно отвечая на поцелуй, потом неуверенно поднял руку и осторожно положил ему на затылок, притягивая поближе к себе. И неожиданно, будто поверив, открылся, распахнулся, подался навстречу, целуя уже сам с какой-то болезненной первобытной страстью. Словно наконец-то смог получить то, о чем мечтал долгие годы, но никогда на это даже не надеялся. Гарри торопливо запустил руку в светлые волосы и прижался к нему всем телом, чувствуя, как от нереального счастья земля уплывает из-под ног. Малфой был сладкий, с легкой кофейной горчинкой, отзывчивый и гибкий, идеально подходящий к нему каждым своим изгибом, будто скроенный по одному с ним лекалу, специально для него, для Гарри. И целовал его крепко и жадно, прижимая к себе всё сильней. Когда воздух в легких совсем закончился, и в ушах зашумело так, что не слышно стало собственного дыхания, Гарри с трудом отстранился и посмотрел на растрепанного, возбужденного Малфоя. Он был так прекрасен без своей вечной маски — наконец-то настоящий, живой, ласковый, уязвимый. А еще он тяжело и прерывисто дышал, крепко жмурился от удовольствия и тянулся за новыми поцелуями. От счастья Гарри уже ничего не соображал. — Люблю тебя, — выдохнул он, глядя на Малфоя с обожанием, и тут же увидел, как внезапно перекосилось от злости красивое лицо: — Поиграть решил, Золотой Мальчик? Скучно стало? Убирайся вон, чтобы я тебя больше не видел! — Драко с силой толкнул его в грудь, словно не он только что стонал под ним, отдаваясь и разрешая абсолютно всё. Гарри, всё еще не пришедший в себя от его поцелуев, зачарованно смотрел на припухшие влажные губы, которые сейчас выкрикивали ему обидные слова, и не мог поверить, что всё так внезапно закончилось. — Еще раз посмеешь ко мне подойти — зааважу! — крикнул Малфой и стремительно пошел прочь, а Гарри остался стоять посреди коридора, нелепо прижимая руку к зацелованным губам, и ошеломленно смотреть ему вслед. — Бомбарда! — Драко ворвался в свой кабинет, взмахом палочки взрывая стоящую на столе хрустальную безделушку. — Плохой день? — невозмутимая Гермиона, сидевшая у дальнего окна, будто бы нехотя оторвалась от бумаг. — Не твое дело, Грейнджер! — Драко снова хлестнул зеленым лучом по своему столу, уничтожая всё, что попадалось под руку. По воздуху поплыли скрепки, кнопки и какая-то прочая канцелярская мелочь. — Спроси у своего шрамоголового дружка! — Что с ним? — Гермиона нахмурилась, глядя, как с каждой секундой нарастает гнев Малфоя, и из-под его руки разлетаются белые лепестки искромсанных заклинаниями официальных бумаг. — Скажи мне, Грейнджер, — Драко, с горящими от злобы глазами, подлетел к ее столу и, тяжело дыша, уставился на нее с ненавистью: — У нас что, в Аврорате проходит новый эксперимент? "Признайся в любви своему врагу" или что-то в этом роде? А я у вас с Поттером вместо подопытного кролика? — он хищно оглядывал ее столешницу, словно выискивая, что можно уничтожить и здесь. — А-а, значит Гарри все-таки решился, — Гермиона демонстративно наложила Защитные чары на свой стол, подтянула к себе новую папку, раскрыла ее и тут же углубилась в чтение. — Не смей отворачиваться! — Драко выхватил бумаги из ее рук и требовательно уставился на нее, игнорируя насмешливое выражение ее лица. — Что? Что это всё, черт побери, значит? — Почему ты не хочешь жениться, Малфой? — внезапно спросила его Гермиона и пристально посмотрела ему в лицо. — Почему ты никогда не торопишься домой, и я не вижу тебя ни с кем, кроме филина, хотя по Аврорату ходят слухи о твоей скорой женитьбе? — Это. Не. Твое. Дело! — казалось, что Малфой сейчас просто зашипит. — Тогда чего ты хочешь от меня? — Гермиона с деланным равнодушием пожала плечами. — Правду! Что за опыты вы надо мной решили поставить сегодня? — Драко уже еле сдерживался. Гермиона наконец-то отложила бумаги и посмотрела на него с жалостным снисхождением: — Малфой, ты мне не нравишься. И ты прекрасно об этом знаешь. — Взаимно, — гневно выдохнул он. — Но, судя по всему, ты нравишься Гарри, и я обязана с этим считаться, — она строго посмотрела ему в глаза. Малфоевское лицо потемнело: — Этого не может быть. Гермиона снова повела плечом, осторожно вынимая у него из рук свою папку: — Я вчера сказала ему, что видела, как вы с ним целовались в школе. Драко выглядел так, словно она со всего размаху влепила ему пощечину: — Мы ч-что? Что мы с ним делали? — его бледное лицо залила непривычно яркая краска. — Грейнджер! Ты решила меня сегодня доконать? Не было этого никогда в жизни! Уж я бы такое не пропустил. Гермиона недоуменно хмыкнула: — Странные вы всё-таки оба. Ну зачем отпираться, если я видела это собственными глазами? А ты так и вообще целовал его так, словно он самая большая твоя драгоценность. "Я с первого курса мечтал тебе показать наш мэнор" и всякое такое, — она усмехнулась, глядя на вытянувшееся лицо Малфоя. — И да, вы с Гарри можете орать на меня сколько угодно, но я видела то, что видела. Можете слить мои воспоминания. Вы меня оба достали. А теперь отойди и не мешай мне работать. Драко растерянно стоял возле ее стола, не в силах сдвинуться с места. Как Грейнджер могла узнать про мэнор? Все происходящее казалось ему каким-то дурным сном. Этого просто не могло быть. Но это было. Выходит, что болезненная мечта всей его юности — да что там юности, всей его жизни — только что на самом деле призналась ему в любви, а он... Драко стиснул кулаки и молча вышел из кабинета, пытаясь успокоиться. Разумеется, никакого Поттера там уже не было. Драко подошел к стене и прислонился пылающим лбом к тому самому месту, в которое недавно вжимал его Поттер. Как он любил его! Как сильно любил... Со временем боль чуть затупилась, вросла под кожу ржавой иглой, но так никуда и не делась. Чертовы черные вихры, зеленые глаза и почему-то смутно знакомое ощущение горячей кожи на дугах ребер давно сделали невозможным отношения с кем-то еще. Вначале Драко пытался сопротивляться, пару раз пробовал с кем-то встречаться, надеясь излечиться от своего помешательства, но от чужого запаха его мутило, а чужой голос и движения раздражали своей неправильностью так, что он махнул на эти жалкие попытки рукой и просто смирился. Он замкнулся в себе — благо, после войны это было нормально, и многие с их стороны вели уединенный образ жизни, не подпуская к себе никого. Отец, которому надоело смотреть на его добровольное отшельничество, нашел ему подходящую по статусу невесту и настаивал на скорой свадьбе. Драко отказывался, как мог. Пока Поттер тоже был один, у него оставалась надежда. Маленькая, призрачная, но она всё же была. А что, если?.. Вдруг Поттер сегодня его тоже целовал по-настоящему? Горячая волна обдала изнутри опаляющим жаром, и Драко тут же постарался прогнать ее прочь, чтобы не питать напрасных иллюзий. Он должен всё узнать. Он не сможет жить дальше, не зная, правда ли всё это. Драко вызвал свою серебристую лисицу и, отчаянно нервничая, быстро надиктовал: — Поттер, надо поговорить. После работы я жду тебя в "Сердце грифона". В волнении кусая губы, Драко сидел за дальним столиком в многолюдном пабе. Он был уверен, что Поттер не придет. Поэтому, когда увидел в дверях взлохмаченные волосы, знакомые очки и бордовую мантию, сердце запрыгало и быстро забилось от страха. Гарри подошел к его столу и уверенно сел напротив. Угодливый официант мгновенно подлетел, готовясь принять заказ у героя, но Поттер попросил лишь чашку чая и отпустил его небрежным взмахом руки. Парни сидели друг напротив друга и молчали. То, что ни один из них не пытался задавать вопросы, словно уравнивало их, говорило, что оба всё понимают, чувствуют и боятся с одинаковой силой. — Ты... — начали они одновременно, посмотрели друг на друга и смущенно усмехнулись. Гарри махнул рукой, показывая, чтобы Драко говорил первым. Малфой помялся, собираясь с силами, и выдал: — Ты извини, Поттер, что я так... Думал, издеваешься, — он испытующе взглянул на Гарри и добавил: — Впрочем, я и сейчас так думаю. Гарри пожал плечами: — Твоё право. Затянувшееся после этих слов молчание прервал официант, с поклоном поставивший перед Гарри кружку с дымящимся ароматным напитком. — Гермиона сказала мне странную вещь, — Гарри сделал осторожный глоток, стараясь не смотреть на Малфоя. Тот криво усмехнулся: — Мне тоже. На нее это не слишком похоже, верно? — Совсем не похоже. Драко недоуменно нахмурился: — Грейнджер и бредовые фантазии — вещи несовместимые. Поэтому, я подумал, что вы решили меня разыграть. Гарри покачал головой: — Зачем мне это? — Тогда, что? — Драко всматривался в него с каким-то болезненным ожиданием ответа. — Я сказал тебе, что, — не поднимая на него глаз, Гарри пристально наблюдал, как в чашке медленно оседают бурые листья. — Ты мне не ответил. Вернее, ответил так, что я теперь даже не понимаю, зачем я здесь, — он горько усмехнулся. — Поттер, — Драко изо всех сил стиснул пальцами свой бокал. — Я растерялся. И не поверил, — он с отчаянием взглянул на поникшие плечи своего визави и неуверенно добавил: — Я вроде как тоже... — Что "тоже"? — Гарри по-прежнему не отрывал взгляда от кружки. — Тоже тебя... — Драко откинулся на спинку стула и внезапно разозлился: — Не заставляй меня произносить это вслух! Поттер медленно поднял на него глаза и внимательно посмотрел на красивое смущенное лицо. — Тоже меня любишь? — он снова усмехнулся, когда малфоевские глаза заметались в поисках выхода, как мыши по мышеловке. — Не выдумывай. Тоже поиграть захотелось? — Но я... не... — Драко никогда в жизни не чувствовал такой растерянности. Он нашел в себе силы сказать ему, признаться, и эти слова должны были изменить всё. Но на деле всё осталось прежним. Слишком надолго затянулась их вражда, слишком сильно они привыкли не доверять один другому. Казалось, что Поттер думает о том же самом. — Ничего не выйдет, Малфой. Я попробовал и проиграл, — Гарри поднялся из-за стола так тяжело, словно разом разучился ходить. — Мы никогда с тобой не поверим друг другу. Даже если бы всё было так, как... — он торопливо проглотил конец фразы. — Что нас ждет? Свидания, на которых мы не будем знать, о чем говорить? Секс без обязательств? Ты этого хочешь? — он смотрел на Малфоя, и в его зеленых глазах читалась мольба. Казалось, он хочет услышать опровержение, заверение, что у них всё будет совсем по-другому. По-настоящему. Но Драко лишь смущенно молчал, и Гарри, горько усмехнувшись, бросил на стол несколько монет и двинулся к выходу. Каждый шаг давался ему с трудом. Гарри знал, что совершает ошибку, но больше ничему не верил. Он не желал экспериментов, жалости или любопытства. Он хотел от Малфоя единственно верного — любви — такой же большой и сильной, как и его собственная, которая выжигала изнутри, от которой плавилось сердце и размягчался мозг. Чтобы на всю жизнь, и только с ним. Если Малфой не может дать ему этого, пусть всё остается так, как есть, а тот строит свою жизнь, размеренную и правильную. — Поттер, — Гарри, внезапно почувствовав, как его дергают за рукав, обернулся. Малфой, догнавший его почти у самых дверей, смотрел на него серьезно и настойчиво: — Если мы... Если Грейнджер права, и это всё было на самом деле, — он упрямо старался не называть вещи своими именами, — почему мы оба этого не помним? — Я не знаю, — Гарри взглянул на него чуть растерянно. — Может быть, потому что этого не было? — Она... произнесла фразу, которую я действительно мог бы сказать тебе, — Драко отчаянно покраснел и тут же попытался спрятать это за холодным высокомерием. — Какую? — в зеленых глазах промелькнула надежда. — Неважно, — он надменно поднял подбородок и поджал губы. — Но ты не думаешь, что на нас кто-то мог наложить Обливиэйт? — Да... — Гарри озадаченно остановился. — Тогда это бы всё объясняло. Но что должно было случиться, чтобы мы с тобой могли... — он запнулся и нахмурился. — Гермиона что-то говорила про старую совятню. Оба одновременно посмотрели друг на друга: — Помнишь? — спросили они практически хором. — Да, Поттер, ты помнишь? — Драко уставился на него в глубокой задумчивости. — Мы почему-то стояли с тобой рядом в этой совятне, и я не мог толком понять, как там оказался. Думал, это дело рук рыжих Уизли. — И я... что-то смутно припоминаю. Кажется, нас там заперли ваши. Я был тогда такой уставший. Всё время спать хотел из-за своих видений. Решил, что у меня с головой что-то не то, и я просто всё перепутал от недосыпа. Они ошеломленно смотрели друг на друга: — Но, кто? И зачем? — Молодые люди, вам так удобно стоять в дверях? — раздраженно поинтересовалась молодая ведьмочка, недовольно протискиваясь мимо них внутрь паба. Внезапно она узнала Гарри и улыбнулась ему кокетливо и призывно. — Сядем, — Драко скрежетнул зубами и запихнул Поттера за первый попавшийся стол, подальше от чужих жадных глаз. Пусть даже его шанс был мал и призрачен, но он определенно не собирался его упускать. К его удовольствию, Поттер не обратил никакого внимания на завлекающую улыбку и белоснежные зубки. Он был полностью погружен в себя и, казалось, даже не заметил, что снова сидит за столом. — Я помню эту совятню, — внезапно сказал он, и Драко вздрогнул, поймав себя на том, что так и не отвел глаз от его сосредоточенного лица. — Ты на меня тогда смотрел с такой ненавистью, — он вопросительно взглянул на Драко, и тот кивнул, подтверждая, мол, да, смотрел. — Как же мы могли с тобой целоваться? — недоуменно спросил Гарри, и Драко смутился, оттого, что тот впервые назвал вещи своими именами. — Если друг друга терпеть не могли до и после? — Ты меня терпеть не мог? — Драко было невыносимо больно спрашивать об этом, но мучиться неизвестностью было еще невыносимее. — Нет, — голос у Гарри звучал подавленно и глухо. — А ты меня? Малфой молча помотал головой: — Как думаешь, кто мог наложить на нас этот гребаный Обливиэйт? — задумчиво спросил он. — Я не знаю, — Гарри привычным жестом потер шрам, словно стараясь спрятать его от чужих глаз. Драко проводил его руку каким-то ностальгическим взглядом, а Гарри, задумчиво вскинув на него глаза, спросил: — Что ты помнишь? До того, как не помнишь. Малфой тут же надменно фыркнул, будто только и делал, что ожидал его первого промаха: — Поттер, ты всегда умел на редкость изящно формулировать мысли. — Ну, я, пожалуй, пойду, — Гарри нахмурился и попытался встать с места. — Не уходи... пожалуйста... Гарри пораженно посмотрел на тонкую изящную кисть, которая поспешно легла на его рукав, накрепко припечатывая к столу его руку, и усмехнулся: — Умеешь ты уговаривать. — Так что ты хотел узнать? — Малфой, постаравшийся придать своему голосу как можно больше непринужденности, всё еще цепко удерживал его руку и прятал глаза. — Я хотел сказать, что мы должны вспомнить всё, что было до того момента, когда оказались в совятне, — спокойно пояснил Гарри, словно не замечая чужой ладони на своем рукаве. Драко возвел глаза к потолку, пытаясь вспомнить. — Запретный лес. Я зачем-то шел туда... Нет, не помню. А ты? — Снейп с Дамблдором. Я шел за ними. — Поттер, только не говори мне, что ты шпионил, — Малфой посмотрел на него с веселым недоумением и попытался потихоньку отнять свою руку. — А как же кодекс гриффиндорца? Не шпионь, не укради, подставь левую щеку, когда получил по правой?.. Что там у вас еще было? Гарри невольно рассмеялся и перехватил его пальцы в воздухе, удерживая в своей руке: — Что ты выдумываешь? Не было у нас никогда никакого кодекса. — Ну, значит, Блейз наврал, — легко согласился Драко, не делая ни малейшей попытки освободиться из его захвата. — А мы все поверили, идиоты. Они смотрели друг на друга и впервые улыбались один другому: Гарри искренне и открыто, Драко неуверенно и чуть смущенно. — А ты что делал в лесу? Плохо верится, что Малфой ходил туда собирать ягоды и нюхать цветочки, — Гарри жадно разглядывал его лицо, наслаждаясь тем, что наконец-то это можно делать совершенно безнаказанно. — Ну мне-то кодекс вполне позволял следить и подслушивать, — насмешливо сказал Драко, бросая на него быстрый взгляд из-под длинных ресниц. — Ну, и? Казалось, что Малфой произносит слова, не задумываясь над их смыслом, полностью сосредоточившись лишь на том, как Гарри тихонько поглаживает его пальцы своими: — Я должен был узнать, что затевает Снейп, — выпалил он, откровенно наслаждаясь ласковыми прикосновениями. — Поэтому, когда они с Дамблдором подошли к лесу, я спрятался в кустах, — Драко сказал это так, словно оно подразумевалось само собой, и внезапно уставился на Гарри с удивлением. — Надо же, вспомнил... — Вспомнил, — рассеянно подтвердил Гарри и задумчиво посмотрел на него, всё еще удерживая его руку в своей. — То есть снова Снейп? — он внезапно нахмурился. — Или Дамблдор. Но того уже ни о чем не спросишь. Если только портрет, но он совсем неразговорчивый. Сидит ко всем спиной, читает книгу и лопает свои дольки. Не хотелось бы, чтобы это был он. Обливиэйт может снять только тот, кто его наложил. — Может, спросим у Снейпа? — Драко быстро взглянул на него. — Он сейчас должен быть в Хогвартсе. — Давай, — Гарри с готовностью кивнул, нехотя выпуская его руку, и поднялся, поджидая, пока Малфой встанет следом за ним. Они вышли на крыльцо. — Аппарируем? — Драко неуверенно посмотрел на него, словно ожидая, что Поттер вежливо откажется и растворится в оживленной толпе. — Да, — Гарри уверенно обхватил его руками за плечи и твердо посмотрел в глаза. Малфой не выдержал и отвел взгляд. Ему было по-прежнему слишком неловко от такой близости объекта своих мучительных снов и не менее тоскливой яви. Гарри притянул его еще ближе. — На счет три, — шепнул он ему в ухо, отчего Драко вздрогнул и невольно подался к нему всем телом. — Раз... два... Серый вихрь рванул их вверх, и через секунду они уже стояли посреди Хогсмида. — Ну, и куда дальше? — Драко с любопытством смотрел на него, отстраняясь с видимым сожалением. — Дальше в подземный ход, — Гарри подтолкнул его в сторону "Сладкого королевства". — Пойдем, слизеринец, так уж и быть, покажу тебе наши секреты. Драко пренебрежительно фыркнул, но последовал за ним с явным интересом. Удача была на их стороне, потому что им удалось проскользнуть в подпол, минуя владельца магазина и его расспросы, что это двум взрослым известным магам внезапно понадобилось в его погребе. Драко, идя рядом с Поттером, с изумлением оглядывал земляной пол и неровные стены, освещая их зеленоватым Люмосом. — Ты не устаешь меня удивлять, Поттер, — сказал Малфой, и в его голосе проскользнула обычная мальчишеская зависть: — Откуда ты про всё это знаешь? — Близнецы сказали, — Гарри нахмурился, вспомнив Фреда и Джорджа, тогда еще веселых и безбашенных. Он невольно прибавил ходу, словно пытаясь убежать от тяжелых воспоминаний. В полном молчании они добрались до горгульи, и, когда, наконец, выбрались в пустой коридор, Гарри показалось, что каменное изваяние ему приветственно подмигнуло и дернуло лапой. Ученики торопливо пробегали мимо них, с восторженным любопытством поглядывая на национального героя и практически игнорируя его спутника. — Как попасть в кабинет Снейпа ты тоже, наверняка, знаешь? — с вызовом спросил у Гарри Малфой, пока они торопливо шагали в Директорскую башню. — Слишком часто ты терся у Дамблдора, директорский любимчик. Он снова как в старые добрые времена растягивал гласные, а в его голосе звучала неприкрытая насмешка. — Да пошел ты, — мгновенно разозлился Гарри. — Честно говоря, я вообще уже не понимаю, какого черта приперся сюда с тобой. К тому же, у нового директора были совсем другие любимчики, если ты помнишь. Они мерили друг друга холодными враждебными взглядами, из которых постепенно исчезала вежливость, выработанная за несколько лет совместной работы. Словно оба, вернувшись в Хогвартс, заодно вернулись и в свои школьные годы — время соперничества, любви и ненависти. Былая вражда уже готова была разгореться в любую секунду и вспыхнуть жарким пламенем, но их внезапно прервали. — Простите, вы Гарри Поттер? — какая-то белокурая старшекурсница в зеленом галстуке замерла рядом с ними, не сводя с Гарри восторженных голубых глаз. Он коротко ей кивнул и нехотя остановился. Несмотря на то, что эти взгляды его уже порядком достали, Гарри старался не обижать своих поклонников и поклонниц, поэтому через силу улыбнулся девушке. Та, невинно хлопая длинными ресницами и накручивая на палец льняной локон, собиралась что-то добавить, но Драко ее прервал: — Как нам найти директора? — спросил он ее почти грубо, взбешенный поттеровской улыбкой. — Директор Снейп у себя. Но пароля я не знаю, — небрежно ответила она, даже не взглянув в его сторону. Девица по-прежнему не сводила с Гарри призывных глаз, очаровательно покачивая плечами. — А вы к нам надолго? — она сложила губки трогательным бантиком и, словно невзначай, поправила на груди завязки мантии. — И какая вам разница, мадемуазель? Теперь уже не только девушка, но и сам Гарри изумленно обернулся на холодный жесткий голос готового взорваться в любой момент Малфоя. Но слизеринка явно оказалась не робкого десятка: — А вы, простите, кто будете? — она, наконец, удостоила Драко презрительным взглядом. — Вам не кажется, что невежливо отвечать на вопрос, адресованный лично Гарри Поттеру, а не вам? Драко насмешливо приподнял левую бровь: — Учитывая, что вы задержали нас, мадемуазель, несмотря на то, что мы очень спешим, вы всё-таки желаете подискутировать со мной о хороших манерах прямо здесь, посреди коридора? — По крайней мере, я хоть что-то знаю о них, — высокомерно парировала она. — Совершенно очевидно, в отличие от вас. Гарри молчал и лишь крутил головой, как на теннисном матче, полностью захваченный зрелищем "Слизерин против Слизерина". — Если бы это было действительно так, юная леди, мне не пришлось бы отвлекаться на вас и прерывать беседу с моим... — и тут Драко внезапно споткнулся, не зная, как назвать Поттера. — С моим... — неуверенно повторил он. Девица смотрела на него с таким наглым вызовом, что Драко неожиданно смешался, переводя растерянный взгляд на Поттера. — ...женихом, — мягко закончил за него Гарри и заговорщицки улыбнулся отшатнувшейся девушке, — но об этом пока не объявлено официально, поэтому мы с Драко не афишируем. Слизеринка завистливо оглядела Малфоя с ног до головы: — Ну что ж. Вы выиграли, — она посмотрела на Драко, усмехнулась и подняла обе руки вверх, признавая свое поражение. — Поздравляю, удачный улов. Она пошла прочь, вызывающе покачивая бедрами. — Какая стерва, — почти с восхищением отозвался о сопернице Драко, дергая Поттера за рукав по направлению к Директорской башне. — Кажется, мы такими не были. — Не льсти себе, — тут же откликнулся Гарри, покорно спеша за ним следом. — Ты был еще хуже. Драко самодовольно усмехнулся и тут же, что-то припомнив, сердито нахмурился и злобно посмотрел на него: — Жених, Поттер, серьезно?! Нельзя было выбрать что-нибудь более оригинальное? — Извини, это первое, что пришло в голову. Надо же мне было тебя выручить, ты так и вовсе не смог ничего придумать, — Гарри пожал плечами с показным равнодушием. — Я просто тебя пожалел. — Да засунь ты свою жалость себе знаешь куда! — внезапно взорвался Драко. — Шрамоголовый придурок! Мне твоя помощь никуда не уперлась! — Ты когда-нибудь можешь сказать просто спасибо? — рыкнул в ответ Гарри, почти готовый к тому, чтобы привычно схватить неблагодарную слизеринскую скотину за грудки и повалить на каменный пол, прикладывая затылком для лучшей вменяемости. — За что? За то, что ты портишь мою репутацию? Ты считаешь, что быть твоим женихом — невероятное счастье? Да, наш герой? — злобно зашипел Драко, которого Гарри всё же успел ухватить за отворот мантии, и мгновенно вцепился в него в ответ. — У меня, между прочим, настоящая невеста есть, не чета тебе, простолюдину, — мстительно выпалил он и тут же замолчал, потому что горло ему перехватила крепкая аврорская рука. — Ненавижу тебя, Малфой, — рявкнул разозленный Гарри, пытаясь одновременно унять бушующую в груди ревность и уронить слизеринскую гадину на пол. — Пусти, — прохрипел Драко, задыхаясь и краснея от нехватки воздуха, — пусти меня, урод. — От урода слышу! Хорек белобрысый, — Гарри всё же удалось опрокинуть его на спину и навалиться сверху. Но Драко тут же извернулся ужом и подмял его под себя, с силой сбрасывая на пол. Гарри отчаянно барахтался под ним, пытаясь пнуть коленом в живот и зажать его шею в захват. — Давненько я не имел удовольствия лицезреть это действо, — раздался над их головами низкий сочный голос. — Господин невыразимец, будьте любезны, прекратите долбить головой господина аврора о камни. Ему это ума не прибавит. Парни одновременно обернулись на говорившего, послушно ослабили хватку и разжали пальцы, виновато глядя на него, как нашкодившие котята. Снейп мало изменился за эти годы — он был всё такой же резкий, язвительный и угловатый. Только его шею портила уродливая отметина в виде отпечатка зубов Нагайны, которая не сводилась ни одним заклинанием. — Простите, профессор, — Малфой проворно поднялся, отряхивая подол мантии. — Он первый начал. — Ябедой был, ябедой и остался, — пропыхтел Гарри, тоже начиная приводить себя в порядок. — Я так полагаю, спрашивать вас о том, как вы попали в Хогвартс, совершенно бессмысленно? — Снейп разглядывал обоих, свирепо прищурившись. Гарри посмотрел на невозмутимого Малфоя и насупленно мотнул головой: — Нет, сэр. То есть, да, профессор, — в присутствии Снейпа он до сих пор ощущал себя глупым одиннадцатилеткой. — В таком случае я перефразирую свой вопрос. Какого гоблина вы забыли в Хогвартсе? И еще устроили здесь драку? Сейчас оба вылетите отсюда быстрее бладжера, а сразу следом за вами — сова с донесением в ваш Аврорат. Гарри хмуро посмотрел на раздраженного Снейпа и старательно откашлялся: — Нам нужны наши воспоминания, профессор. — Какие именно? Сентиментальное воспоминание об одной из школьных драк? Или вы забыли, как пахнет школьный обед? — Снейп мерил его подозрительным взглядом. — Вы знаете, какие, — внезапно отозвался Малфой. — Которые вы у нас забрали на шестом курсе. Гарри отвел глаза в сторону, восхищаясь малфоевской наглостью. Сам он так и не научился толком блефовать. Как оказалось, на Снейпа прыть Малфоя тоже произвела должное впечатление. — С чего вы это взяли, Драко? — резко спросил он. — Потому что кое-что я припоминаю, — нахально заявил Малфой, вызывающе глядя ему в глаза. — Вы не можете ничего помнить, Драко, потому что ничего не было, — ровно ответил Снейп, сцепляя руки в замок. — Но нам правда очень нужны эти воспоминания, профессор, — тихо сказал Драко. — Заклятье наложили или вы, или Дамблдор. Тогда, в совятне. Верните нам их. Пожалуйста. К удивлению Гарри на этот раз Снейп не стал отпираться. Он посмотрел на хмурого Поттера, снова бросил взгляд на расстроенного Драко и вполне вежливо осведомился: — И зачем это вам? — Они нам нужны, — упрямо отозвался Малфой. Снейп разглядывал его, что-то прикидывая про себя. — Эти полчаса в совятне среди мышиного помета — лучшие мгновения вашей жизни? — холодно поинтересовался он. — Мы не знаем, — Гарри глубоко засунул руки в карманы мантии и слегка ссутулился от смущения, бросая какой-то болезненный и жадный взгляд на Малфоя. — Но очень хотим узнать. Драко подчеркнуто не смотрел на Поттера, но, казалось, каждой своей клеткой отслеживал его присутствие. Снейп перевел глаза с одного парня на другого, потом обратно и коротко кивнул на дверь своего кабинета: — Сюда. Оба школьных врага неуверенно поднялись за ним следом по знакомой мраморной лестнице. Фоукс, увидев Гарри, радостно курлыкнул и восторженно заметался по клетке. — Тихо! — прикрикнул на него Снейп и взмахнул палочкой, открывая дверцу и выпуская птицу на волю. Гарри, улыбаясь, подставил локоть тут же усевшемуся на него фениксу. — Как ты? — ласково спросил он у заурчавшей, как большой кот, птицы и нежно погладил огненные перья. Феникс клекотал, попискивал и даже хрюкал, словно торопился рассказать ему обо всех прошедших годах. Снейп поймал горький ревнивый взгляд Драко, который неотрывно следил за воркующим с фениксом Поттером, и недоуменно нахмурился. — Кажется, я кое-чего не учел, — проворчал он себе под нос и громко добавил: — Мистер Поттер, будьте добры отпустить эту несносную птицу и заняться тем, зачем вы, собственно, сюда и явились. У меня мало времени. Гарри опустил руку, что не помешало Фоуксу тут же вспорхнуть на его плечо. — Встаньте рядом, — приказал Снейп. — Фоукс, иди ко мне, не мешай. Парни покорно встали ближе друг к другу, а феникс послушно перелетел к хмурому профессору и уселся на директорский стол. — И вы думаете — это хорошая идея, Северус? — внезапно вмешался в разговор портрет Дамблдора. Он в кои-то веки повернулся в раме лицом к зрителям и поудобнее устроился в кресле. — Мальчики могут вспомнить что-нибудь нелицеприятное. А я слышал, Драко Малфой собирается жениться, — с выразительным нажимом произнес старик. Снейп обернулся к портрету и смерил его долгим нечитаемым взглядом. — Вы и так уже сделали для них всё, что могли, Дамблдор, — подчеркнуто вежливо отозвался он. — А теперь предоставьте им самим решать, что они хотят. Еще долек? Дамблдор осуждающе пожевал губами, но, обнаружив, что Снейп заклинанием заново наполнил его вазу мармеладом, приветственно кивнул Гарри и снова отвернулся от них, утыкаясь в книгу. — Ну так что, профессор? — Гарри, заметно волнуясь, заглядывал в бледное лицо с крючковатым носом. — Драко? Вы уверены? — Снейп пытливо всматривался в Малфоя, который кусал губы и сжимал кулаки. — Да, конечно, — Драко кивнул ему и напрягся. — Ну, дело ваше. Reditum Oblivo, — Снейп решительно взмахнул палочкой, и бордовая пыльца взметнулась в воздух над их головами, окутав обоих парней плотным облаком. Темно-красная пыль влетела им в нос, в уши, попыталась просочиться в рот. Гарри, задохнувшись, глубоко закашлялся, а Драко, вдохнув красноватую взвесь, схватился за грудь и сморщился от колющей боли. Облако с легким свистом просачивалось внутрь их тел и, наконец, совсем исчезло, полностью впитавшись под кожу. Парни зажмурились и замерли, жадно всматриваясь в потерянные полчаса своей жизни. "После Сектумсемпры еще хуже стало. Думаю о тебе постоянно...", — Гарри с силой вцепился руками в спинку ближайшего стула, чтобы не упасть. "На следующий же день простил. Как рожу твою встревоженную увидел, вот так сразу взял и простил...", "Мечтал об этом, с первого курса...", "Я не могу без тебя. Совсем не могу...", "Не бросай, не забывай, прошу тебя... мой... Гарри. Скажи, ты мой?..", — потерянные видения вспыхивали в голове сверкающими пятнами, как звезды на ночном небосклоне. Кружилась голова, подкашивались ноги. Гарри казалось, еще немного, и он просто взорвется от переизбытка наполняющих его чувств. Снейп отошел к столу, кидая на обоих выжидающие, мрачные взоры. Гарри пришел в себя первым, и, широко распахнув неверящие счастливые глаза, уставился на Драко, дожидаясь, пока тот тоже очнется. Но, казалось, Малфой специально не торопится возвращаться. — Драко, — тихо позвал его Гарри. Малфой вздрогнул, наконец-то приподнял веки, дико взглянул на него, развернулся и бросился прочь из кабинета. Гарри обернулся к подозрительно притихшему Снейпу. — Я... извините... — прошептал он, задыхаясь от счастья, и бросился вслед за Малфоем. Но полчаса поисков и бестолковой беготни по замку ничего не дали — тот как сквозь землю провалился — пока, наконец, уставший Гарри не додумался подняться в совятню. Драко сидел на куче старой соломы, устало привалившись к стене, и лицо его было искажено страданием. Гарри подбежал к нему и упал рядом с ним на колени, жадно рассматривая плотно сомкнутые веки и вздрагивающие губы: — Малфой, ну что с тобой? — отчаянно прошептал он, осторожно касаясь рукой серебристого рукава. — Это всё правда? Правда, да? Всё, что ты мне тогда сказал? А сейчас, Драко? Сейчас? — Отвали от меня, — голос у Малфоя был такой глухой и несчастный, что Гарри растерялся и невольно ослабил хватку. — Значит... это не так? — он беспомощно опустил руки. Драко развернулся к нему, обжигая гневным взглядом: — Дубина ты, — с ненавистью выкрикнул он. — Идиот! Да я в страшном сне не мог представить, что такое могу вслух сказать. Тем более тебе, — он отчаянно боролся со спазмами в горле. Гарри молча уткнулся лбом ему в плечо, сжимая в руке гладкую ткань его мантии. От волнения он тоже толком не мог говорить. — Я твой, Драко. Я только твой, если это всё еще имеет значение, — прошептал ему Гарри ответ на вопрос, высказанный пять лет назад. — Только скажи, тебе это всё еще нужно? Он выпрямился и с упрямым отчаянием посмотрел в расстроенные серые глаза. Сейчас или никогда. Он наконец-то должен узнать настоящую правду. Именно этот момент маленькая подлая сипуха, словно специально выжидавшая своего часа, сочла особенно удачным для вечернего моциона. Она легко вспорхнула с насеста и стремительно пронеслась над Гарри, оставляя на плече его мантии серое округлое пятно. Гарри вздрогнул, внезапно вспомнив брезгливый, полный гадливой высокомерности взгляд, испуганно разжал пальцы и попытался неловко отстраниться. — Иди сюда... — сильная рука ухватила его за локоть и резко притянула к себе. — Да сиди ты спокойно. Ну что ж ты за придурок такой! — Гарри нерешительно поднял глаза и увидел, как Малфой, вытащив из кармана белоснежный платок с витиеватой монограммой, собственноручно принимается оттирать совиный помет с его плеча. — И почему она всегда выбирает именно тебя, Поттер? — хмуро поинтересовался он, оценивающе глядя на результаты своих усилий. — Говорят, это к повышению... — пробормотал Гарри, краснея. — Или к свадьбе... Малфой быстро вскинул на него глаза и коротко кивнул, продолжая усердно тереть практически чистую мантию: — Видимо, к повышению. Но Гарри, не сводя с него глаз, поймал его руку своей. — Или нет? — хрипло спросил он, и Драко замер, боясь шевельнуться. — Я не хочу повышения. Мне... не надо, — сбивчиво выпалил Гарри, отчаянно волнуясь. — Так что ты мне ответишь, Малфой? Насчет свадьбы? Драко посмотрел на него, и его скулы залились румянцем. — Сдурел? Мы ведь даже не.. — Драко явно хотел добавить еще что-то такое же независимое и гордое, но внезапно его личный ураган просто сшиб его с ног и повалил на солому, прямо в мелкие мышиные останки, птичий помет и прочий сор. Малфой хотел было возмутиться, наорать на лохматого придурка, но не смог: глаза у Поттера сияли, губы растягивала восторженная улыбка. Казалось, что своим счастьем он может осветить весь замок, утопить его в огнях и свете. И Драко вдруг стало плевать на свои секреты, если это делает Гарри таким счастливым, значит, что ж, пусть оно будет. — Ну что "не"? Не знаем друг друга? Не успели проверить чувства? Значит, ты не против? — шептал Гарри, жадно целуя покрасневшее лицо, влажные щеки, смущенные глаза и розовые аккуратные уши. Обнимал его так, будто пытался рассказать прикосновениями про всю свою долгую безмолвную любовь, вжимался пальцами в стройное тело, сминая дорогую гладкую ткань, зарывался руками в шелк волос. И словно не было этих долгих лет равнодушия, отчуждения и вечной мерзлоты. Словно вся прошлая жизнь была всего лишь долгой дорогой навстречу друг другу. — Любишь? — Драко наконец-то стал оттаивать от шока и потянулся к нему губами, дурея от правильности поттеровского запаха, от его ласковых и каких-то тоже совершенно правильных прикосновений. — До сих пор любишь, Гарри? — неверяще спросил он. — Люблю, — восторженно зашептал тот в ответ: — Ты же сам всё видел, Драко. С тех пор люблю каждый день всё больше и больше. Уже не знал, что и делать. — Я тоже, Поттер, — Драко закрыл глаза, подставляя шею под его поцелуи, полностью сдаваясь. — Тоже не знал. — Выйдешь за меня? Выйдешь? — сбивчиво умолял Гарри, забираясь рукой ему под рубашку и наконец-то дотрагиваясь до гладкой горячей кожи, как того давным давно хотелось. Драко обреченно застонал. — И тебе не нужно подумать, Золотой мальчик? — жалобно выдохнул он, понимая, что это полная капитуляция. — Надумался уже, — Гарри жадно водил губами по его виску, вдыхая тонкий, смутно знакомый аромат, гладил рукой стройную спину, не в силах выпустить его хоть на миг. — А тебе? А отец? А невеста? — Да нет у меня никакой невесты, — обреченно сознался Малфой. — Не смог я с ней. Выгнал. Отец уже давно смирился, — Драко обхватил его шею рукой и притянул к себе, пристально всматриваясь в зеленые глаза: — Поттер, ты серьезно? Мы с тобой поженимся? — Ага, — счастливо выдохнул Гарри и засмеялся: — К тому же, готов поспорить, что всё равно уже вся школа в курсе, что ты мой жених! — Драко тоже не выдержал и усмехнулся, вспоминая завистливый взгляд нахальной слизеринки. — Давай, прямо сейчас пойдем и обрадуем профессора? Но Драко лишь помотал головой: — Ну уж нет, Поттер. Только не сейчас. У директора есть еще пара часов спокойной жизни, — он коварно скользнул руками ему под мантию. — Я столько раз мечтал сделать это с тобой в школе, что сейчас ты просто так от меня не уйдешь. А еще мы обязаны закончить то, что не успели довести до конца в прошлый раз. Да, Гарри? — прошептал он, небрежным заклинанием очищая их территорию от всякого сора и быстро начиная стаскивать с него одежду. — Да, — застонал Гарри и подался навстречу требовательным ладоням, торопливо раздевая его в ответ. Он всё целовал и целовал своего невыносимого Малфоя — это было горячо, сладко, прекрасно, волшебно — и чувствовал, как весь мир медленно замирает под его ногами и наконец-то встает на свое законное место.
