Ты будешь жить

20

Все, что рассказал Хит, было очень странным. Казалось нереальным то, что он ходил в образе призрака, когда как сам был еще жив… И его слышала только Гермиона? Почему она, почему не Джордж или мама? Фред остановился перед дверью квартиры, где, как он узнал, поселилась Гермиона, и начал нерешительно топтаться возле нее. Что он может ей сказать? Если он не помнит ничего… — Что, пришел, окаянный? — резкий голос заставил развернуться, и Фред с удивлением обнаружил позади себя низенькую пожилую женщину, которая смотрела на него с явным неодобрением. Неужели и ей он успел дорогу перейти, когда был призраком? Что за Мерлин тут творился… — Довел девчонку до слез и теперь извиняться пришел? Хоть что-то святое в тебе осталось, ирод!.. — Простите, — обычным, насмешливым тоном произнес Фред, стараясь утихомирить разошедшуюся женщину. — Не понимаю, про что вы говорите. — Не понимаешь?! Ах ты!.. Девчонка так перед тобой прислуживалась, двери открывала аки королеве какой, а он еще не понимает!.. Вот зачем ты сюда пришел, а? Негодяй, решил еще нервы несчастной девочке потрепать? Оставь в покое ее! — женщина от переполнявшего ее возмущения даже сумкой замахнулась, явно планируя доказать Уизли всю неправоту его, и парень дернулся назад, прямо к двери. Встретившись с его спиной, дверь с легким скрипом раскрылась — Фред тут же воспользовался этим и заскочил в квартиру, после чего быстро захлопнул дверь. Возмущенные крики женщины еще были слышны его ушам, но парень уже с интересом рассматривал маленькую квартиру Гермионы. Было в ней что-то действительно знакомое — от этого ощущения он избавиться никак не мог. А когда взгляд упал на столик с черной, обугленной вмятиной, в заболевшей голове тут же появился собственный веселый голос — «И чего ты этим добилась?».. Саму девушку он нашел в кресле — она спала в неудобной позе, и ее непокорные волосы полностью скрыли лицо. Ее дыхание отчетливо было слышно в тишине квартиры, оно было рванным и беспокойным… Фред наклонился над девушкой и осторожно убрал волосы с ее лица. В груди стало тепло, словно сбылось его давнее желание, о свершении которого он уже и не мечтал… Гермиона резко повернула голову, а ее глаза широко распахнулись, стоило ей увидеть Фреда. — Фред?.. — слабо произнесла девушка и чуть улыбнулась, после чего зевнула, прикрыв рот ладонью. Парень отступил на шаг от нее, почувствовав страх — он не знал, что ей сказать, как сказать… Гермиона же вспомнила все произошедшие события и уже недоверчиво на него посмотрела. — Ты что тут делаешь? — Я… Мне… — Уизли схватился за голову, пытаясь понять, как именно ей высказать свою благодарность. Но, черт, как ее высказать, если ты сам не помнишь той помощи, что она тебе принесла?! — Хотел сказать спасибо, Гермиона. — Гермиона… — с грустью повторила свое имя Грейнджер, поднимаясь с кресла и направляясь к обугленному столу. Парень проследил за ней и только сейчас заметил, что там лежало раскрытое письмо — девушка подняла его и внимательно вчиталась, после чего кивнула и деланно равнодушно посмотрела на Фреда. — Я сейчас ухожу. Обещала Гарри вместе с ним сходить в Азкабан. Фред внимательно всмотрелся в лицо Гермионы, которое не отражало ничего — никаких эмоций, лишь в глазах какое-то чувство, ему непонятное. Уизли почувствовал, что она лжет — нет, не насчет Азкабана, а насчет Гарри. Такого быть не может, чтобы Поттер сознательно попросил подругу сходить с ним в не самое безопасное место… Появилась злость — злость на эту глупую девчонку, которая сама лезет в самое пекло. — Я пойду с тобой. Ведь можно? — Зачем? — в ее голосе было неподдельное удивление. Что же, он и сам не понимал, зачем… Хотелось убедиться в ее безопасности?.. Наверное, так. — А что, нельзя? Я две недели в койке провалялся, пока вы тут славу зарабатывали — а мне тоже хочется побыть знаменитым! — Из-за поездки в Азкабан слава не появится, — невесело усмехнулась Грейнджер, опуская свой взгляд на письмо — Фред тоже посмотрел на то, как она сминает руками ни в чем не повинную бумагу. — Все равно. Я пойду с тобой, ты мне не запретишь, — Фред издевательски улыбнулся и поднял брови, когда Гермиона посмотрела на него — изучающе, пытаясь хоть что-то прочесть в его лице. Кажется, это не увенчалось успехом, поскольку девушка тяжело вздохнула и направилась к шкафу. Странное чувство — он точно знает, что должен быть с ней рядом. Но откуда оно взялось?.. Неужели Рейден прав насчет любви? *** Гарри поприветствовал их довольно дружелюбно, и Фред даже немного был благодарен — кажется, Поттер был единственным человеком, который не стал прожигать его непонятными осуждающими взглядами, словно Уизли был в чем-то виноват. Если верить Рейдену, то виноват только тот камень, что пропитался непростительным и упал на его голову, но никак не он. Гермионе, кажется, было легче его игнорировать — и вообще, при нем она редко разговаривала, только если Фред сам обращался непосредственно к ней. У него была тяга к ней — тело очень хотело ощутить ее тепло, а вот разум никак не мог вспомнить, из-за чего появилось такое влечение… Ну, правда, не мог же он просто броситься к ней, прижать к себе, поцеловать — это странно, ведь никаких предпосылок не было к подобным действиям. Точнее, у него не было — у Гермионы как раз-таки они вполне могли быть. В Азкабане теперь не было той ужасной атмосферы, о которой рассказывал когда-то отец — дементоров сняли со своей службы. Министерство не могло больше доверять этим существам, и многие волшебники поддержали это решение… Теперь заключенным приходилось гораздо лучше — им просто придется всю жизнь провести за стенами этого мрачного здания. Но, наверное, лучше сойти с ума, чем всю жизнь быть в сознании и проводить ее здесь?.. Кингсли что-то объяснял Гарри — они оба шли впереди, а Фреду и Гермионе за неимением лучших решений пришлось плестись вслед за ними. Гермиона абсолютно не обращала внимание на то, что происходило по бокам от нее, тогда как Фред был во всеоружии — многие заключенные были Пожирателями, и они со злостью, гневом, насмешкой смотрели на Героев магической войны, порой стараясь дотянуться до них своими руками. Палочек у них не было, само собой… Но Фреду казалось, что они готовы и просто придушить того, кого поймают. — Фред, ты как? — Гарри обернулся и стал идти задним ходом, привлекая внимание Уизли. — Голова больше не трещит? Что-нибудь вспомнил? Гермиона, идущая рядом, встрепенулась, но, когда Фред посмотрел на нее, на ее лице вновь не было никаких эмоций. Хмыкнув, Уизли вновь посмотрел на Поттера. — Периодически что-то вспоминаю. Странно только все — какие-то отдельные фразы, образы… И при этом всем ужасно болит голова. Поттер понимающе кивнул и вновь развернулся. Кингсли остановился, заставляя всех повторить то же действие, и указал на камеру, что находилась слева от него. Все заинтересованно вытянули головы, вглядываясь в заключенного, и Гермиона неожиданно схватила Фреда за руку — рыжий парень удивленно на нее посмотрел, но ничего не сказал. Ее прикосновение было желанным, это точно… — Скоро полнолуние, и мы думаем, сможет ли его камера выдержать зверя, — произнес Кингсли задумчиво, всматриваясь в Фенрира Сивого, который оскалил зубы всем своим зрителям. — В любом случае, за ним нужно особые внимание и, наверное, более прочная решетка… Брувстер договорил свою фразу, направляясь далее по Азкабану, и Гермиона, шедшая вслед за ним, прошла совсем рядом с решеткой Сивого. Оборотень совершил слишком уж резкий прыжок — никто не успел отреагировать, как он уже схватил Грейнджер за шею и крепко сжал ее, оскалив свои желтые зубы. — Миона! — испуганно выкрикнул Фред, и тут голову словно взорвало — начался яркий калейдоскоп лиц, образов, отдельных слов, фраз… Все они сплошной кучей вторглись в его голову, заставив упасть на колени и схватится за голову и не позволив помочь любимой девушке… Фред зарычал, держась одной рукой за голову, а другую, с палочкой, выставляя вперед. — Инкарцеро! Фенрира тут же сковали путы, появившиеся из ниоткуда — и тогда на него обрушился Ступефай со стороны Гарри и министра, которые успели отреагировать чуть медленнее, чем Фред. Палочка из рук Уизли выпала — Фред схватился за голову, в которой происходила настоящая революция мыслей. Он вспомнил все — и радость от того, что Миона услышала его голос, его преследование до дома, где он умудрился ее напугать до чертиков, и как они убеждали Перси в том, что он существует в виде призрака, и последнюю сцену… самую жестокую сцену, где Миону схватил великан — он запомнил всепоглощающий страх, что его тогда накрыл, а потом темнота словно вырвала его с того места, не давая досмотреть ужасное видение… — Ты в порядке, Фред? — ее ладони, немного влажные — видимо, очень испугалась, когда Фенрир ее схватил – подняли его пылающее лицо. Голубые глаза встретились с карими, и Фред слабо улыбнулся — ощущение радости от того, что она смотрит непосредственно на него, а не на стену за его спиной, осталось до сих пор. — Все в порядке, Миона, — прошептал он, поднимаясь с пола и помогая подняться Гермионе — на лице девушки возникло недоверчиво-счастливое выражение. Фред провел по ее волосам, убирая непокорные пряди за ухо — сердца обоих радостно забились от такого простого жеста, который был им раньше не доступен. — Ты вспомнил… Грейнджер улыбнулась и смущенно опустила взгляд, когда Фред чуть опустил голову, стремясь к тому, чтобы их лица были на одном уровне. Его рука ненавязчиво приподняла подбородок Гермионы — девушка, плюнув на все, первая прижалась губами к Уизли, который немного покачнулся от ее резкого нападка. Кингсли и Гарри отвернулись от парочки и задумчиво разглядывали Фенрира, который недовольно рычал и мычал — кажется, он говорил о том, чтобы его развязали, но его рот также был повязан… Брувстер разыграл глубокую думу. — Может, так навечно его и оставить, как думаешь, Гарри? — Думаю, что вполне неплохая идея, — Гарри еле сдерживал улыбку, но старался выглядеть задумчивым так же качественно, как и Кингсли. — Наложите на него Риктусемпру, — неожиданно раздался запыхавшийся голос Гермионы, и задумчивые обернулись — Фред и Гермиона оба были покрасневшие и улыбались, как дурачки. Министр поднял брови, и Уизли пояснил: — Вечная Риктусемпра — и нам смешно, и ему плохо…