У Чимина глаза чуть не выкатываются из орбит. - Огооо… - Он с открытым ртом смотрит на руку Юнги. На ней татуировки. Точнее целый рукав из татуировок на левой руке. Возможно, он тянется от самого плеча до запястья, и это… Чёрное на бледной коже смотрится очень красиво. Оттенки совершенно разные. Смесь из цитат, музыкальных нот и клавиш фортепиано… и пламя? Всё это смешивается в одну невероятную, завораживающую картинку, безупречно обволакивающую всю руку. Это было бы само по себе впечатляющим, если бы татуировка вдобавок не двигалась.
По телу бегут мурашки. Татуировка едва заметно растягивается и сжимается обратно, как будто дышит. Цитата – Ты изменился? - выплывает из-под рукава, словно ей любопытно посмотреть, что здесь происходит. Остальные части неторопливо растекаются в стороны, пропуская цитату к тыльной стороне запястья, коснувшись которого она снова начинает подниматься вверх… И слова меняются. Я изменился? - Одна минута и 37 секунд, - нарушает тишину Юнги. Чимин отрывает взгляд и видит, что Юнги держит в руках телефон с включённым секундомером. Чимин даже не заметил, как тот его достал. – Поздравляю, Чимин-щи, ты уже на втором месте по времени молчания после того, как я показал свой… талант. Если продолжишь, то с успехом побьёшь текущий рекорд. - Н-но… - запинается Чимин, теряя дар речи. Ему кажется, что он даже не моргнул за это время ни разу. – Ты… - Он опускает глаза на татуировку. Она дышит и будто бы повторяет собственное дыхание Юнги, твою же ж… - Я никогда… - пробует начать сначала Чимин и опять запинается. – Никогда… В его голове такой бардак, что он не может толком сформулировать одну мысль, которая в итоге сводится к одному. ТЫ ЭТО ВИДИШЬ???? ЕЩЁ ОДИН! ТАКОЙ ЖЕ, КАК Я! ЕЩЁ! ОДИН! - Я раньше не встречал других таких, как я, - наконец произносит он, глядя Юнги в глаза. – Не знал никого. Юнги глаз не отводит, но Чимину хотелось бы посмотреть на него без маски, увидеть выражение лица, которое соответствовало бы мягкому тону. - Теперь знаешь. Он опускает рукав, полностью закрывая татуировку, и отворачивает голову, чтобы скрыться от пристального взгляда Чимина. Тот в лёгком шоке. И немного в восхищении. - Ты что-то сделал, да? – шепчет Чимин. Он помнит ужас на лице незнакомца и безумную скорость, с которой он улепётывал из переулка. – С тем человеком. Он был до смерти напуган. Ты что-то сделал. - Сделал, - соглашается Юнги самодовольно. - Что? Что ты сделал? Всего за считанные секунды к Чимину возвращается прежнее воодушевление и жизнерадостность. Юнги такой же. Он тоже необычный, странный, но крутой, и его татуировки ДВИГАЮТСЯ И ДЫШАТ ВМЕСТЕ С НИМ. Чимин так широко растягивает губы в улыбке, что щёки начинают болеть. Он не единственный ненормальный здесь. Юнги поворачивается и медленно возвращается за своё рабочее место, но Чимин отчётливо видит, что ему льстит внимание. - Юнги-щи! – Чимин продолжает уговаривать и скачет следом. – Что ты сделал? Расскажи, пожалуйста! Юнги делает вид, что не слышит. Садится за прилавок, заглядывает в свой блокнот, ищет, где остановился. Чимин кидает взгляд на беспорядочно вписанные строки, непонятно, связанные между собой или нет. Стихи? Он облокачивается на прилавок и невинно хлопает ресницами. Ему известно, что этот способ хорошо работает. - Пожалуйста, Юнги-щи. Я очень хочу знать. - Вот ты надоеда, - ворчит Юнги, но злости в голосе нет. Он берёт в руки ручку, но поднимает голову на дующего губы Чимина. Юнги держится несколько секунд, после чего тяжело вздыхает. - Ладно. Хочешь знать, что я сделал? - Да! – с энтузиазмом улыбается Чимин. - Внимательно смотришь? – спрашивает Юнги. Они оба опираются о прилавок локтями. Чимин стоит, а Юнги сидит. Они довольно близко друг к другу, и Чимин успевает подумать, что Юнги выглядит совсем незлобно в тусклом свете лампы в углу. (Будет ли он выглядеть так же без маски?) Чимин кивает. - Очень внимательно? – Юнги вскидывает брови. - Да! Юнги закатывает глаза, закрывает их, а потом открывает. Чимин кричит, отпрыгивая и задевая стоящий позади стул. Он опирается на него, чтобы не упасть, потому что ноги отказываются его держать. В таком неловком положении Чимин и замирает, круглыми глазами глядя на Юнги. Глаза Юнги стали полностью чёрными, включая белок, как будто их обмакнули в чернила. Словно Юнги овладел демон. - Бу, - говорит Юнги и, судя по саркастичному тону, экзорцист ему не потребуется. - Это… Боже мой. – Чимину нужна минутка (или все семь), чтобы вернуть дыхание в норму и чтобы сердце перестало колотиться как ненормальное. – Да, я… - Он сглатывает и отпускает стул, чтобы провести рукой по волосам. – Теперь я понимаю, почему он сбежал, словно боялся, что ты его сожрёшь. Юнги мычит себе под нос и снова берётся за ручку. Всё просто. А Чимин такое только в кошмарах видел после хоррор-игр. - Ты… - Чимин собирается со смелостью подойти обратно поближе. – Ты хорошо видишь такими глазами? Или… как сквозь затемнённые очки? Юнги фыркает, перечёркивает написанную им же строку в блокноте. - Зависит от ситуации. Обычно вижу нормально. Он резко вскидывает голову, пригвождая Чимина своим дьявольским взглядом. Боже, как страшно. Юнги улыбается, моргает, и глаза становятся нормальными. Чимин выдыхает с облегчением. - Это. Было. Жутко, - выговаривает он, а потом растягивает губы в улыбке. – И потрясающе. Он опять опирается о прилавок, пристально разглядывает Юнги – его тёмные волосы, руки, на которых сейчас не видно чернил, чёрную одежду – и ищет ещё признаки необычного. Хотя Юнги всего лишь строчит что-то на блокнотном листе. - Чимин-щи, - зовёт Юнги, не поднимая головы. - Что? - Уже поздно. - Наверное. Юнги бросает на него нечитаемый взгляд. - Значит, тебе пора идти. - Ой! – Чимин выпрямляется, нервно посмеиваясь. – Да! Ты… ты явно занят. Я… Да. – Он машет рукой на дверь. – Я пойду. По дороге к выходу он улавливает капельку тепла от колокольчика. - Ах да… - Чимин подходит ближе и проводит пальцами по крошечному растению, убеждая, что он в хороших руках. – Пожалуйста, позаботься о цветке, Юнги-щи. Я всё подробно расписал, но если появятся вопросы, буду рад ответить! - Угу. – Юнги занимается своим делом и едва ли слушает. Чимин открывает входную дверь, но вдруг в голову приходит одна мысль. Внезапная и срочная. Он должен узнать ответ на этот вопрос. - Юнги-щи? - Что? - Они… - Чимин теребит в руках край футболки, сомневаясь, стоит ли спрашивать. – Тэхён с Чонгуком знают? О твоих… О татуировках. О тебе. Они знают? Неуверенность в голосе и страх спрятать не получается. Юнги, должно быть, это чувствует, потому что отрывается от работы и поднимает голову. - Конечно, они знают, - мягко отвечает он. * * * В общем, как вы знаете, я познакомился с Юнги-щи… Чимин качает головой. Вы ведь знаете… вы же знаете, что Юнги-щи… другой? Я такой же. В каком-то смысле. Крутых татуировок у меня нет. Он стонет и бьётся лбом о маленький столик на кухне. Всю неделю Чимин почти не спит. Занимается уборкой в квартире, смотрит фильмы, названий которых не помнит, и ни о чём не может думать, кроме своих друзей. Они знают о Юнги и всё равно с ним общаются. Если они дружат с Юнги, значит и против Чимина не будут, если он расскажет… Вот только Чимину не доводилось никому об этом говорить. В родном городе все были в курсе. Когда живёшь в маленьком обществе, новости разносятся быстро. Все, кто заходил в цветочный магазин его семьи, о нём знали. И теперь он ужасно много думает и волнуется о том, как об этом сказать. Упомянуть вскользь, будто ничего особенного в этом нет? Или усадить их и нормально поговорить? Они удивятся? Им понадобится время, чтобы подумать? Нужно было спросить совета у Юнги. Потом перед глазами появляется образ сдержанного и саркастичного Юнги, и Чимин понимает, что нормального совета от него не дождётся. * * * В воскресенье Чимин усидеть на месте не может. Тэхён с Чонгуком много раз бывали в его квартире, но сейчас Чимин нервничает. Протирает стол и все поверхности, взбивает две непухлые подушки на диване. Он покупает на всех напитки и подставки под них, потому что вспоминает любовь матери к ним. (Почему они так важны, он до сих пор не понимает.) В этот тихий вечер внизу раздаётся громкий смех Чонгука, оповещая Чимина, что они здесь. Чимин кусает губы и ждёт, пока они поднимутся. Он открывает дверь, видит широкие улыбки друзей и вдруг становится дышать гораздо легче. Они обнимают его до хруста в костях и начинают доставать все свои покупки (хотя Чимин настоял на том, что ничего приносить не нужно).
