Because I love u

5.

Следующее утро встретило обоих братьев головной болью. Чанёль ночью думал слишком много и не мог долго уснуть. В то время как моментально вырубившийся брат спал счастливым, но беспокойным сном.

Умывшись и одевшись в идеально выглаженную школьную форму, Пак отправился на занятия, крича матери о том, что он не голоден и завтракать не будет.

Снова наушники, и любимая группа на повторе. Он и не помнит, с какого момента подсел на такую музыку. Просто где-то услышал и всё—его затянуло. Скучный пейзаж, который он видел каждый день и всё равно с интересом разглядывал, сегодня остался без внимания. Школьник был погружён в свои мысли. Чёртов Бён Бэкхён всё никак не хотел выходить из головы. Перебрав ночью десятки вариантов благодарности, он не нашёл ни одного подходящего. В конце концов, он пришёл к выводу, что с утра думается намного легче. Но и тут его ждало разочарование. Чудо не произошло, мысли так и не появились. Продумав всю дорогу к школе, он пришёл к выводу, что Бэкхён, в принципе, и свою задницу спасал тоже. Да и друзьями они не были. Да и вообще, почему Пак его должен благодарить, если, по сути, это из-за него он попал в такую ситуацию.

Несмотря на то, что он решил не заморачиваться с мыслями о Бёне, их становилось только больше. А если учесть то, что прошла половина учебного дня, а Бэкхёна он ни разу не увидел, то мысли эти были вовсе не позитивного характера.

Так прошло несколько дней, а парень до сих пор не появился в школе. Возможно, он заболел. Вполне логичное оправдание, но вот Пака оно не устраивало. Слишком странно было всё это. Почему Бэкхён пропал именно после всей этой истории с директором. Да и разговор юноши с незнакомцем продолжал всплывать в голове.

Прошла неделя. О парне ни слуху, ни духу. И, если честно, Чанёль начал забивать. Он сам не понимал своего беспокойства о незнакомом парне. У него самого сейчас были заботы поважнее, чем мысли о том, куда делся заноза Бён. Например, старший брат, который в последние дни приходит слишком подавленным. Минхён перестал разговаривать с ним, с матерью. Он оправдывал это тем, что сильно уставал на работе. Но младший чувствовал, что дело далеко не в работе.

У юноши были подозрения, что дело в тайной любви Хвана. Хоть старший и не подозревает, но младший всё знает. Это произошло несколько месяцев назад, когда его брат пришёл выпившим домой.

«Громко открывшаяся входная дверь заставила Пака вздрогнуть и спуститься вниз. Еле стоявший на ногах Минхён смотрел в одну точку и бесшумно плакал. Мать парней была в ночную смену, что не могло ни обрадовать младшего. Ведь увидь она своего ребёнка в таком состоянии, ужасно бы волновалась. Время шло, а Хван так и стоял, тогда Чанёль решился его позвать:

— Х-хён? — покрасневшие глаза резко взметнулись к источнику голоса. Взгляд брата заставил юное сердце сжаться. В нём плескалась настолько сильная боль, в совокупности с безысходством, что Паку захотелось спрятать Хвана от всего мира и никуда не выпускать.

— Чанёль, — наконец-то произнёс Минхён. Его голос был настолько хриплым, что казалось, произнеси он хоть ещё одно слово и его горло раздерёт до крови. — Иди в комнату. Прости, я, наверное, напугал тебя. Не говори маме, хорошо? И притворись, будто ничего не было.

— Но, брат...

— Я же сказал — иди! — сорвавшись на крик, юноша громко захлопнул дверь. По сути, увиденное должно было напугать младшего брата.

— Нет.

— Что?

— Я не брошу тебя в таком состоянии, Хён. Я переживаю. Что произошло? Почему ты такой? Почему ты плачешь? Прошу, позволь помочь тебе... — не видя сопротивлений на свои слова, Пак тихо подошёл к стоящему столбом Хвану и крепко обнял. И студент сдался. Он рассказ всё. О грёбаном Мин Кёнхуне. О том, что он устал от своей тайной любви, да и, в принципе, от безответных чувств.

Рукав толстовки Чанёля был давно мокрым от слёз Минхёна, но тот всё продолжал и продолжал говорить, выливая всю боль и переживания на того, кому и знать было всё не обязательно.

На следующее утро Хван поинтересовался о том, как он оказался в своей в комнате, да и дома, в принципе. Потому что то, что было после бара, он не помнит вообще. Чанёль не стал рассказывать о том, что знает его секрет, хоть ему и хотелось узнать, кто такой этот чёртов Мин Кёнхун, который приносит столько боли одному из самых дорогих людей школьника. Ему хотелось знать о нём всё: сколько лет, где живёт, и главное, почему он так мучает его брата. Конечно то, что Минхёну нравится парень очень удивило Пака, ведь тот никогда не замечал данного аспекта в старшем, он не презирал. Если это выбор Хвана, то он его поддержит.»

И вот сейчас он опять видит картину, которая заставляет сердце сжиматься. Минхён страдает и это слишком очевидно. По крайней мере, для самого Пака. Так что тратить своё время на всяких Бён Бэкхёнов было глупо и неразумно.

За прошедшее время он так и не узнал, кем является таинственный Мин Кёнхун. Он пробовал проследить за Хваном, но ни в универе, ни после него он не встречался с человеком, который бы носил данное имя. Значит, нужно было искать в другой области, но где?

Снова мысленный процесс заставил его погрузиться в себя полностью и не замечать никого и ничего. Так, идя по школьному коридору, он столкнулся с человеком, который, видимо, по шутке судьбы, оказался не кто иной, как Бён Бэкхён собственной персоной.

Яркая улыбка украсила красивые губы, а рука вовсю махала «привет». Пак же в это время стоял с приоткрытым ртом и смотрел на того, кого искал в толпе почти неделю. И когда почти забил на него, тот появляется вот так вот просто. Поразительно.

Обогнув Бэкхёна, Чанёль спокойно продолжил свой путь. Кажется, он совсем забыл о том, что ещё пару часов переживал о том, куда этот засранец пропал.

— Эй! — воскликнул Бэк и развернул парня к себе.

— Чего тебе?

— Привет. Ты разве по мне не скучал?

— Нет. А почему должен был? Ты куда-то пропадал?

— Да, меня целую неделю не было.

— Правда? Хм, не заметил, — ложь. Такая тягучая и болезненная.

— А, вот оно как... Ну, ладно, тогда, до встречи, Пак Чанёль, — почему-то после этих слов юноша чувствовал себя ужасно. Наблюдать за тем, как весёлая улыбка исчезает, сменяясь разочарованием(?) и грустью(?), было тяжело.

— Постой! — возглас заставил остановиться и вопросительно взглянуть через плечо. — На самом деле я...я... Нет, ничего, забудь. Просто скажу «спасибо».

— За что?

— Просто «спасибо», не задумывайся над этим.

— Странный ты, Пак Чанёль, но мне нравится. До встречи.

— До встречи...