От любви до ненависти один шаг

Начало, пиздеца

Хуа Чэн изобразил улыбку и снова вбил его голову в пол. Затем поднял и повторил вопрос:

— Как умер князь Аньлэ?

Ци Жун огрызнулся:

— А тебе, мать его, какое дело…

Ещё удар, и снова вопрос:

— Как умер князь Аньлэ?

Так повторилось около десятка раз. Хуа Чэн, не переставая тактично улыбаться, снова и снова забивал голову Ци Жуна в землю, будто в его руке была не голова, а кожаный мяч. И хотя убить Ци Жуна таким образом не представлялось возможным, именно по этой причине — невозможности умереть — Лазурный Демон не мог продержаться слишком долго. Даже если бы его голова была отлита из чугуна, выдержать подобное было чрезвычайно сложно. В конце концов, Ци Жун не вынес избиений и сменил тактику:

— Если тебе заняться нечем, шёл бы тогда и сам полистал исторические книги!　

Хуа Чэн холодно усмехнулся:

— Если бы в книгах писали правду, разве пришёл бы я за ответом к такому никчёмному отродью, как ты?

Он снова занёс руку для удара, но Ци Жун успел громко выкрикнуть:

— Это был Лан Цяньцю! Его убил Лан Цяньцю!!!

Неваляшка за пазухой Се Ляня содрогнулся, затем начал яростно раскачиваться.

Он раскачивался слишком сильно, и Се Лянь не имел возможности его удержать, поэтому оставалось только молча наблюдать, как неваляшка в конце концов выпрыгнул наружу и принялся бешено крутиться на полу. Хуа Чэн даже не повернулся, но заклятие всё-таки снял. Снова разошлось облако красного тумана, а в следующий миг из него вырвался Лан Цяньцю, вернувшийся к человеческому облику.

Будучи потомком августейшего рода, он никогда не подвергался подобной клевете, и сейчас, грозно указывая на Ци Жуна пальцем, воскликнул:

— По какому праву ты плюёшь кровью в людей[1] и городишь чепуху? Мы с Аньлэ были друзьями, кого ты хочешь обвинить в убийстве?!

[1] Обр. в знач. — возводить клевету.

Ци Жуна тоже порядком удивило его внезапное появление, он спросил:

— Ты — Лан Цяньцю? А ты-то какого чёрта здесь забыл?!

Лан Цяньцю и сам не понимал, зачем его сюда привели, он лишь разгневался из-за обвинения, которое только что выдвинул ему Ци Жун, и потому твёрдо вознамерился выяснить всё до конца: