Шесть раз, когда Киришима сделал первый шаг, и один, когда шаг сделал Бакуго

1

Только Киришима мог заходить ночью в чужую комнату, осторожно устраиваться рядом на кровати и тихо желать спокойной ночи.

Обычно в такое время Бакуго не спит и ворчит на мелкую глупость, но затем, сам того не осознавая, начал дожидаться Киришиму у самой стенки и оставлять ему свободную подушку. Парень и так плохо спал, нельзя было лишать такой радости. Со временем это вошло в привычку. Эйджиро заходил в комнату, снимал тапочки и ложился под боком Кацуки, прижимался, словно к горячей печке.

И ведь Бакуго действительно был горячим.

Чертовски горячим.

Только Киришима мог беззлобно подшучивать над Бакуго и не получать за это мощных пинков.

Шутки парня всегда были обычными, открытыми, без капли унижения или злобы. Сначала всегда было что-то вроде «хей, бро, ты сегодня просто взорвал», а после слышался громкий и звонкий хохот, который порой было невозможно успокоить. Глупость, конечно, но Кацуки никогда ему об этом не скажет. Потому что дорожит, словно самым настоящим сокровищем.

Только Киришима мог лежать на коленях Бакуго, пока тот читал книгу, и говорить о какой-то абсолютно не связанной друг с другом ерунде.

Надоевшая учеба, прогноз погоды, спортивное мероприятие, на которое Эйджиро грозит подать заявку, но так этого и не делает, или обычная рецензия на просмотренный фильм – красноволосый считал, что его взрывной все-еще-друг был обязан знать обо всем, что только приходило в голову.
И в такие моменты он выглядел крайне милым. Улыбка, что обычно дарила радость всему миру, теперь была адресована одному лишь Кацуки.

Так ведь и не далеко взорваться.

А после книга отлетала на стол и Бакуго укладывал неугомонного спать.

Только Киришима мог идти вместе со своим все-еще-другом после похода в кинотеатр обратно в общежитие и кричать на всю улицу, как же круто выглядели эти анимированные бои на экране и «та клёвая сцена в конце».

Что за сцена – Бакуго так и не понял, но все равно дал Эйджиро договорить. Всё-таки, не признаваться же ему, что на протяжении всего сеанса взгляд красных глаз был направлен исключительно на гладкие складки лица и глупое постукивание акульими зубами. Каково же было удивление Бакуго, когда тот узнал, что фильм был про роботов.

Только Киришима мог надувать губы, словно пародируя мелкую речную рыбку, краснеть до самого кончика носа и говорить «ты мне нравишься, Баку-Баку» сразу же после успешной сдачи последних экзаменов.

В тот момент Кацуки поймал себя на мысли, что не сможет запретить говорить такое идиотское прозвище кому-то настолько близкому сердцу. Взять того за мягкие щеки обеими руками и мимолётно поцеловать получилось само собой.

Только Киришима мог предложить Бакуго съехаться в какую-то старую однушку на окраине города, а потом жаловаться, что на его излюбленную бойцовскую грушу не хватает места.
Зато хватает для кактуса, подаренного на первый день рождения Кацуки, что они провели вместе. Глупо тогда все началось, конечно, но закончилось бесконечно жарко и пылко. Спальня, повышенная температура и громкие стоны от прикосновений двух тел.

Но только Бакуго мог собрать себя всего воедино, сорваться и купить невероятной красоты кольцо с красным камнем.

Угадать размер чужого пальца оказалось намного сложнее, чем казалось Кацуки у входа в ювелирный магазин, но то реальное счастье и слезы на глазах Эйджиро стоили каждой секунды, что Бакуго провел в сложном споре с женщиной-консультантом.

«Хей, Кацуки»

«Чего надо? Я спать хочу»

«Я люблю тебя»

«...»

«Я тоже люблю тебя, Эйджиро»