- Итак, мы ошиблись, ошиблись буквально во всем, - сказалЛомбард. - Выдумали какойто кошмар - плод суеверий и расходившегосявоображения, и все из-за двух случайных смертей.
- И все же, - Армстронг был настроен серьезно, - вопрос остаетсяоткрытым. Ведь я как-никак врач и кое-что понимаю в самоубийствах. АнтониМарстон был не похож на самоубийцу.
- Ну, а это все-таки не мог быть несчастный случай? -неуверенно спросил Ломбард.
- Что-то не верится в такой несчастный случай, - хмыкнулскептически настроенный Блор.
Все помолчали, потом Блор сказал:
- А вот с женщиной... - и запнулся.
- С миссис Роджерс?
- Да, ведь тут мог быть несчастный случай?
- Несчастный случай? - переспросил Филипп Ломбард. - Как выэто себе представляете?
Вид у Блора стал озадаченный. Его кирпичное лицо потемнелоеще сильнее.
- Послушайте, доктор, вы ведь давали ей какой-то наркотик? -выпалил он.
Армстронг вытаращил на него глаза.
- Наркотик? Что вы имеете в виду?
- Вы сами сказали, что вчера вечером дали ей какое-тоснотворное.
- Ах, это! Простое успокоительное, совершенно безвредное.
- Но что же все-таки это было?
- Я дал ей слабую дозу трионала. Абсолютно безвредныйпрепарат.
Лицо Блора побагровело.
- Послушайте, будем говорить напрямик: вы дали ей не слишкомбольшую дозу? - спросил он.
- Понятия не имею, о чем вы говорите, - взвился Армстронг.
- Разве вы не могли ошибиться? - сказал Блор, - Такие вещислучаются время от времени.
- Абсолютная чушь, - оборвал его Армстронг, - само этопредположение смехотворно. А может быть, - холодным, враждебным тоном спросилон, - вы считаете, что я сделал это нарочно?
- Послушайте, - вмешался Ломбард, - сохраняйте хладнокровие.Не надо бросаться обвинениями.
- Я только предположил, что доктор мог ошибиться, - угрюмооправдывался Блор.
Армстронг через силу улыбнулся.
- Доктора не могут позволить себе подобных сшибок, мой друг,- сказал он, но улыбка вышла какой-то вымученной.
- Это была бы не первая ваша ошибка, - не без яда сказалБлор, - если верить пластинке.
Армстронг побелел.
- Что толку оскорблять друг друга? - накинулся на БлораЛомбард. - Все мы в одной лодке. Хотя бы поэтому нам надо держаться заодно, Икстати, что вы можете сказать нам о лжесвидетельстве, в котором обвиняют вас?
Блор сжал кулаки, шагнул вперед.
- Оставьте меня в покое, - голос его внезапно сел. - Этогнусная клевета. Вы, наверное, не прочь заткнуть мне рот, мистер Ломбард, ноесть вещи, о которых мне хотелось бы узнать, и одна из них касается вас.
Ломбард поднял брови.
- Меня?
- Да, вас. Я хотел бы узнать, почему вы, отправляясь вгости, захватили с собой револьвер?
- А знаете, Блор, - неожиданно сказал Ломбард, - вы вовсе нетакой дурак, каким кажетесь.
- Может, оно и так. И все же, как вы объясните револьвер?
Ломбард улыбнулся.
- Я взял револьвер, так как знал, что попаду в переделку.
- Вчера вечером вы скрыли это от нас, - сказал Блорподозрительно.
Ломбард помотал головой.
- Выходит, вы нас обманули? - не отступался Блор.
- В известном смысле, да, - согласился Ломбард.
- А ну, выкладывайте поскорей, в чем дело.
- Вы предположили, что я приглашен сюда, как и всеостальные, в качестве гостя, и я не стал вас разубеждать. Но это не совсем так.На самом деле ко мне обратился странный тип по фамилии Моррис. Он предложил мнесто гиней, за эту сумму я обязался приехать сюда и держать ухо востро. Онсказал, что ему известна моя репутация человека, полезного в опасной переделке.
- А дальше что? - не мог сдержать нетерпения Блор.
- А ничего, - ухмыльнулся Ломбард.
- Но он, конечно же, сообщил вам и кое-что еще? - сказалАрмстронг.
- Нет. Ничего больше мне из него вытянуть не удалось.«Хотите-соглашайтесь, хотите - нет», - сказал он. Я был на мели. И ясогласился.
Блора его рассказ ничуть не убедил.
- А почему вы не рассказали нам об этом вчера вечером? -спросил он.
- Видите ли, приятель, - Ломбард пожал плечами, - откуда мнебыло знать, что вчера вечером не произошло именно то, ради чего я и был сюдаприглашен. Так что я затаился и рассказал вам ни к чему не обязывающую историю.
- А теперь вы изменили свое мнение? - догадался Армстронг.
- Да, теперь я думаю, что мы все в одной лодке, - сказалЛомбард. - А сто гиней - это тот кусочек сыра, с помощью которого мистер Онимзаманил меня в ловушку, так же, как и всех остальных. Потому что все мы, -продолжал он, - в ловушке, в этом я твердо уверен.
Снизу донесся торжественный гул гонга - их звали на ленч.
Роджерс стоял в дверях столовой.
Когда мужчины спустились с лестницы, он сделал два шагавперед.
- Надеюсь, вы будете довольны ленчем, - сказал он - в голосеего сквозила тревога. - Я подал ветчину, холодный язык и отварил картошку. Естьеще сыр, печенье и консервированные фрукты.
- Чем плохо? - сказал Ломбард. - Значит, припасы не иссякли?
- Еды очень много, сэр, но все консервы. Кладовка биткомнабита. На острове, позволю себе заметить, сэр, это очень важно: ведь островбывает надолго отрезан от суши.
Ломбард кивнул. Мужчины направились в столовую, Роджерс - онследовал за ними по пятам - бормотал:
- Меня очень беспокоит, что Фред Нарракотт не приехалсегодня. Ужасно не повезло.
- Вот именно - не повезло, - сказал Ломбард. - Это вы оченьточно заметили.
В комнату вошла мисс Брент. Она, видно, уронила клубокшерсти и сейчас старательно сматывала его. Уселась на свое место и заметила:
- Погода меняется. Поднялся сильный ветер, на море появилисьбелые барашки.
Медленно, размеренно ступая, вошел судья. Его глаза, елевидные из-под мохнатых бровей, быстро обежали присутствующих.
- А вы неплохо потрудились сегодня утром, - сказал он, вголосе его сквозило ехидство.
Запыхавшись, вбежала в столовую Вера Клейторн.
- Надеюсь, вы меня не ждали? - спросила она. - Я неопоздала?
- Вы не последняя, - ответила Эмили Брент, - генерал еще непришел.
Наконец, все уселись.
- Прикажете начинать или еще немного подождем? - обратился кмисс Брент Роджерс.
- Генерал Макартур сидит у самого моря, - сказала Вера. -Думаю, он не слышал гонг, и потом, он сегодня не в себе.
- Я схожу, сообщу ему, что ленч на столе, - предложилРоджерс.
- Я схожу за ним, - сказал Армстронг, - а вы приступайте кзавтраку.
Выходя из комнаты, он слышал, как Роджерс говорит ЭмилиБрент:
Что прикажете положить - язык или ветчину?
Как ни старались оставшиеся за столом пятеро, им никак неудавалось поддержать разговор. Резкий ветер бился в окно. Вера вздрогнула.
- Надвигается шторм, - сказала она.
- Вчера из Плимута со мной в одном поезде ехал старик, -поддержал разговор Блор. - Он все время твердил, что надвигается шторм.Потрясающе, как они угадывают погоду, эти старые моряки.
Роджерс обошел гостей, собирая грязные тарелки. Вдругостановился на полпути со стопкой тарелок в руках.
- Сюда кто-то бежит, - испуганно сказал он не своим голосом.
Они услышали топот. И тут же, хотя им никто ничего неговорил, все поняли... Будто по чьему-то знаку, они встали, уставились на дверь.
В комнату ворвался запыхавшийся доктор Армстронг.
- Генерал Макартур... - сказал он.
- Мертв! - вырвалось у Веры.
- Да, он мертв, - сказал Армстронг.
Воцарилось молчание - долгое молчание.
Семь человек смотрели друг на друга, не в силах произнестини слова.
Тело генерала вносили в дверь, когда разразился шторм. Гостисгрудились в холле. И тут раздался вой и свист ветра - на крышу дома обрушилисьпотеки воды.
Блор и Армстронг направлялись со своей ношей к лестнице, каквдруг Вера Клейторн резко повернулась и кинулась в опустевшую столовую. Там всеоставалось на своих местах - нетронутый десерт стоял на буфете. Вера подошла кстолу. Постояла минуту-две, и тут в комнату неслышными шагами вошел Роджерс.
Увидев ее, он вздрогнул. Посмотрел на нее вопросительно исказал:
- Я... я... пришел только посмотреть, мисс.
- Вы не ошиблись, Роджерс. Глядите: их всего семь, - сказалаВера неожиданно охрипшим голосом.
Тело Макартура положили на постель. Осмотрев труп, Армстронгвышел из спальни генерала и спустился вниз. Все сошлись в гостиной - ждали его.Мисс Брент вязала. Вера Клейторн стояла у окна и глядела на потоки ливня, сшумом обрушивавшиеся на остров. Блор сидел в кресле, не касаясь спинки, тяжелоопустив руки на колени. Ломбард беспокойно шагал взадвперед по комнате. Вдальнем конце комнаты утонул в огромном кресле судья Уоргрейв. Глаза его былиполуприкрыты. Когда доктор вошел в комнату, судья поднял на него глаза испросил:
- Что скажете, доктор?
Армстронг был бледен.
- О разрыве сердца не может быть и речи, - сказал он. -Макартура ударили по затылку дубинкой или чем-то вроде этого. Все зашептались,раздался голос судьи: - Вы нашли орудие убийства? - Нет.
- И тем не менее вы уверены, что генерал умер от ударатяжелым предметом по затылку?
- Уверен.
- Ну что ж, теперь мы знаем, что делать, - невозмутимосказал судья.
И сразу стало ясно, кто возьмет бразды правления в своируки.
Все утро Уоргрейв сидел в кресле, сонный, безучастный. Носейчас он с легкостью захватил руководство - сказывалась долгая привычка квласти. Он вел себя так, будто председательствовал в суде. Откашлявшись, онпродолжил:
- Сегодня утром, джентльмены, я сидел на площадке и имелвозможность наблюдать за вашей деятельностью. Ваша цель была мне ясна. Выобыскивали остров, желая найти нашего неизвестного убийцу - мистера А.Н. Онима.
- Так точно, сэр, - сказал Филипп Ломбард.
- И, несомненно, наши выводы совпали, - продолжал судья, -мы решили, что Марстон и миссис Роджерс не покончили с собой. И что умерли онине случайно. Вы также догадались, зачем мистер Оним заманил нас на этот остров?
- Он сумасшедший! Псих! - прохрипел Блор.
- Вы, наверное, правы, - сказал судья. - Но это вряд лименяет дело. Наша главная задача сейчас - спасти свою жизнь.
- Но на острове никого нет! - дрожащим голосом сказалАрмстронг. - Уверяю вас, никого!
Судья почесал подбородок.
- В известном смысле вы правы, - сказал он мягко. - Я пришелк такому же выводу сегодня утром. Я мог бы заранее сказать вам, что ваши поискини к чему не приведут. И тем не менее я придерживаюсь того мнения, что мистерОним (будем называть его так, как он сам себя именует) - на острове. Никакихсомнений тут быть не может. Если считать, что он задался целью покарать людей,совершивших преступления, за которые нельзя привлечь к ответственности позакону, у него был только один способ осуществить свой план. Мистер Оним долженбыл найти способ попасть на остров. И способ этот мне совершенно ясен. МистеруОниму было необходимо затесаться среди приглашенных. Он - один из нас...
- Нет, нет, не может быть, - едва сдержала стон Вера.
Судья подозрительно посмотрел на нее и сказал:
- Милая барышня, мы должны смотреть фактам в лицо; ведь всемы подвергаемся серьезной опасности. Один из нас - А. Н. Оним. Кто он - мы незнаем. Из десяти человек, приехавших на остров, трое теперь вне подозрения:Антони Марстон, миссис Роджерс и генерал Макартур. Остается семь человек. Изэтих семерых один, так сказать, «липовый» негритенок, - он обвел взглядомсобравшихся. - Вы согласны со мной?
- Верится с трудом, но, судя по всему, вы правы, - сказалАрмстронг.
- Ни минуты не сомневаюсь, - подтвердил Блор. - И еслихотите знать мое мнение...
Судья Уоргрейв манием руки остановил его.
- Мы вернемся к этому в свое время. А теперь мне важнознать, все ли согласны со мной?
- Ваши доводы кажутся мне вполне логичными, - не переставаявязать, проронила Эмили Брент. - Я тоже считаю, что в одного из нас вселилсядьявол.
- Я не могу в это поверить... - пробормотала Вера, - не могу...
- Ломбард?
- Совершенно с вами согласен, сэр.
Судья с удовлетворением кивнул головой.
- А теперь, - сказал он, - посмотрим, какими данными мырасполагаем. Для начала надо выяснить, есть ли у нас основания подозреватькакое-то определенное лицо. Мистер Блор, мне кажется, вы хотели что-то сказать?
Блор засопел.
- У Ломбарда есть револьвер, - сказал он. - И потом он вчеравечером нам соврал. Он сам признался.
Филипп Ломбард презрительно улыбнулся.
- Ну что ж, значит, придется дать объяснения во второй раз.- И он кратко и сжато повторил свой рассказ.
- А чем вы докажете, что не врете? - не отступался Блор. -Чем вы можете подтвердить свой рассказ?
Судья кашлянул.
- К сожалению, все мы в таком же положении, - сказал он. - Ивсем нам тоже приходится верить на слово. Никто из вас, - продолжал он, -по-видимому, пока еще не осознал всей необычности происходящего. По-моему,возможен только один путь. Выяснить, есть ли среди нас хоть один человек,которого мы можем очистить от подозрений на основании данных, имеющихся в нашемраспоряжении.
- Я известный специалист, - сказал Армстронг. - Сама мысль отом, что я могу...
И снова судья манием руки остановил доктора, не дав емузакончить фразы.
- Я и сам человек довольно известный, - сказал он тихо, новнушительно. - Однако это, мой дорогой, еще ничего не доказывает. Докторасходили с ума. Судьи сходили с ума. Да и полицейские тоже, - добавил он, глядяна Блора.
Ломбард сказал:
- Я надеюсь, ваши подозрения не распространяются на женщин?
Судья поднял брови и сказал тем ехидным тоном, которого такбоялась защита:
- Значит, если я вас правильно понял, вы считаете, что средиженщин маньяков не бывает?
- Вовсе нет, - раздраженно ответил Ломбард, - и все же, я немогу поверить... - он запнулся.
Судья все тем же проницательным злым голосом сказал:
- Я полагаю, доктор Армстронг, что женщине было бы вполне посилам прикончить беднягу Макартура.
- Вполне, будь у нее подходящее орудие - резиновая дубинка,например, или палка, - ответил доктор.
- Значит, она бы справилась с этим легко?
- Вот именно.
Судья повертел черепашьей шеей.
- Две другие смерти произошли в результате отравления, -сказал он. - Я думаю, никто не станет отрицать, что отравителем может быть ислабый человек.
- Вы с ума сошли! - взвилась Вера.
Судья медленно перевел взгляд на нее. Это был бесстрастныйвзгляд человека, привыкшего вершить судьбами людей.
«Он смотрит на меня, - подумала Вера, - как на любопытныйэкземпляр, - и вдруг с удивлением поняла: А ведь я ему не очень-то нравлюсь».
- Моя милая барышня, я бы попросил вас быть сдержанней. Ясовсем не обвиняю вас. И надеюсь, мисс Брент, - он поклонился старой деве, -что мое настойчивое требование не считать свободным от подозрений ни одного изнас никого не обидело?
Мисс Брент не отрывалась от вязанья.
- Сама мысль, что я могу убить человека, и не одного, атроих, - холодно сказала она, не поднимая глаз, - покажется нелепой всякому,кто меня знает. Но мы не знаем друг друга, и я понимаю, что при подобныхобстоятельствах никто не может быть освобожден от подозрений, пока не будетдоказана его невиновность. Я считаю, что в одного из нас вселился дьявол.
- На том и порешим, - заключил судья. - Никто неосвобождается от подозрений, ни безупречная репутация, ни положение в обществев расчет не принимаются.
- А как же с Роджерсом? - спросил Ломбард. - По-моему, егоможно с чистой совестью вычеркнуть из списка.
- Это на каком же основании? - осведомился судья.
- Во-первых, у него на такую затею не хватило бы мозгов, аво-вторых, одной из жертв была его жена.
- За мою бытность судьей, молодой человек, - поднял мохнатуюбровь судья, - мне пришлось разбирать несколько дел о женоубийстве - и суд,знаете ли, признал мужей виновными.
- Что ж, не стану спорить. Женоубийство вещь вполневероятная, чтобы не сказать естественная. Но не такое. Предположим, Роджерсубил жену из боязни, что она сорвется и выдаст его, или потому, что она емуопостылела, или, наконец, потому, что спутался с какой-нибудь крошкой помоложе,- это я могу себе представить. Но представить его мистером Онимом, этакимбезумным вершителем правосудия, укокошившим жену за преступление, которое онисовершили совместно, я не могу.
- Вы принимаете на веру ничем не подтвержденные данные, -сказал судья Уоргрейв. - Ведь нам неизвестно, действительно ли Роджерс и егожена убили свою хозяйку. Не исключено, что Роджерса обвинили в этом убийствелишь для того, чтобы он оказался в одном с нами положении. Не исключено, чтовчера вечером миссис Роджерс перепугалась, поняв, что ее муж сошел с ума.
- Будь по-вашему, - сказал Ломбард. - А. Н. Оним один изнас. Подозреваются все без исключения.
А судья Уоргрейв продолжал:
- Мысль моя такова: ни хорошая репутация, ни положение вобществе, ничто другое не освобождают от подозрений. Сейчас нам необходимо впервую голову выяснить, кого из нас можно освободить от подозрений на основаниифактов. Говоря проще, есть ли среди нас один (а вероятно, и не один) человек,который никак не мог подсыпать яду Марстону, дать снотворное миссис Роджерс иприкончить генерала Макартура?
Грубоватое лицо Блора осветила улыбка.
- Теперь вы говорите дело, сэр, - сказал он. - Мы подошли ксамой сути. Давайте разберемся. Что касается Марстона, то тут уже ничего невыяснишь. Высказывались подозрения, будто кто-то подбросил яд в его стаканчерез окно перед тем, как он в последний раз налил себе виски. Замечу, чтоподбросить яд из комнаты было бы куда проще. Не могу припомнить, находился вэто время в комнате Роджерс, но все остальные запросто могли это сделать. -Перевел дух и продолжал: - Теперь перейдем к миссис Роджерс. Здесь подозренияпрежде всего падают на ее мужа и доктора. Любому из них ничего не стоило этосделать.
Армстронг вскочил. Его трясло от злости.
- Я протестую... Это неслыханно! Клянусь, я дал ей совершеннообычную...
- Доктор Армстронг! - злой голосок судьи звучалповелительно. - Ваше негодование вполне естественно. И тем не менее надоизучить все факты. Проще всего было дать снотворное миссис Роджерс вам илиРоджерсу. Теперь разберемся с остальными. Какие возможности подсыпать яд были уменя, инспектора Блора, мисс Брент, мисс Клейторн или мистера Ломбарда? Можноли кого-либо из нас полностью освободить от подозрений? - Помолчал и сказал: -По-моему, нет.
- Да я и близко к ней не подходила, - вскинулась Вера.
- Если память мне не изменяет, - снова взял слово судья, -дело обстояло так. Прошу поправить меня, если я в чем-нибудь ошибусь: АнтониМарстон и мистер Ломбард подняли миссис Роджерс, перенесли ее на диван, и тут кней подошел доктор Армстронг. Он послал Роджерса за коньяком. Поднялся спор,откуда шел голос. Все удалились в соседнюю комнату за исключением мисс Брент,она осталась наедине с миссис Роджерс, которая, напоминаю, была без сознания.
На щеках мисс Брент вспыхнули красные пятна. Спицы застыли вее руках.
- Это возмутительно! - сказала она.
Безжалостный тихий голос продолжал:
- Когда мы вернулись в комнату, вы, мисс Брент, склонилисьнад миссис Роджерс.
- Неужели обыкновенная жалость - преступление? - спросилаЭмили Брент.
- Я хочу установить факты, и только факты, - продолжалсудья. - Затем в комнату вошел Роджерс - он нес коньяк, в который он, конечно,мог подсыпать снотворное до того, как вошел. Миссис Роджерс дали коньяку, ивскоре после этого муж и доктор проводили ее в спальню, где Армстронг дал ейуспокоительное.
- Все так и было. Именно так, - подтвердил Блор. - А значит,от подозрений освобождаются: судья, мистер Ломбард, я и мисс Клейторн, -трубным ликующим голосом сказал он.
Пригвоздив Блора к месту холодным взглядом, судьяпробормотал:
- Да ну? Ведь мы должны учитывать любую случайность.
- Я вас не понимаю. - Блор недоуменно уставился на судью.
