Вячеслав Прах „Кофейня на берегу океана„

Глава 10

Порой, когда Роза выходила в одном халате на балкон, держа в руках стакан свежевыжатого сока, на нее обращали внимание проводившие время на пляже люди. Несколько раз в день на нее могли ткнуть пальцем с земли.
Роза чувствовала себя китом, которого выбросило на берег.
В кофейне никогда не было грустно, в ней играл тихий джаз, а гости говорили о любви и чувствах, о земных наслаждениях, они ценили каждую минуту, проведенную в «городе восходящего солнца». Расслабленные путешественники оставляли свои проблемы в аэропорту и желали замедлить время, прибавить песка в песочные часы, не отнимать у океана себя.
Они возвращались из «города восходящего солнца» с тоской на душе, с послевкусием на губах от измены обыденной, тошной жизни. Гости этого города страдали, покидая его, потому что не знали, как дальше жить после этой измены.
– Ты заметила, что в этой кофейне нет постоянных клиентов, кроме нас с тобой. Каждый день новые лица.
– Я это заметила уже давно. Местные в такие кофейни не ходят, а туристы – это всего лишь «временные друзья». Сегодня они есть, а завтра их уже нет.
Роза отпила горячий кофе.
– Я вот вспомнила лавандовые поля... Интересно, показал ли Жан Майе свою деревню и те знаменитые края, а если да, то пахнет ли Майя для него так же, как пахла прежде?
– А я вспомнил о Франсуазе и Матильде, – мечтательно поддержал Розу Оскар. – Интересно, чем сейчас пахнет их тюремная камера?
Роза улыбнулась.
– Как много у нас с тобой общих друзей...
* * *

Когда семнадцатилетний Аллен спросил у своей матери, как выглядит океан, она, не задумываясь, отправила сына в «город восходящего солнца» вместе с его лучшим другом Джоном. Мама прекрасно понимала, что в этом путешествии она станет лишней деталью. Семнадцатилетние юноши не ездят с матерями к океану, в этом возрасте их волнует совсем другое.
– Как выглядит океан? – спросил Аллен у своего темноволосого друга, когда они сидели на песке напротив него.
Джон был старше Аллена всего на полгода, а вел себя так, словно его товарищ малое дитя по сравнению с ним, ничего не познавшее в жизни.

– Оно, как глаза той очаровательной девушки в вишневом купальнике, которая посмотрела только что на меня и улыбнулась...
Аллен слышал океан, но никак себе не мог представить каков он.
– А какие у нее глаза?
– Синие-синие. Волны, а не глаза, она смотрит походя на меня, а я предвкушаю шторм.
Джон дышал полной грудью, лежа на песке, как же ему надоела эта учеба.
– Джон, – серьезным голосом начал Аллен, – представь себе на минуту, что ты слепой. Ты слышишь все, что тебе говорят, но не видишь. И чтобы увидеть тебе, твоему другу нужно сделать чуть больше, чем ничего – просто описывать все вокруг, называя элементарные вещи своими именами.
Эгоистичный юноша вдруг на секунду задумался над словами своего друга и ему стало стыдно.
– Извини, Аллен. Я просто так давно не был у океана, что взял это все на себя одного.
– Так как выглядит океан?
Аллен хотел поскорее увидеть его, вообразить его себе на секунду, а затем всю жизнь мысленно возвращаться к нему. Аллен не может увидеть мир, он может только вообразить его себе. Воображение и фантазия – это его глаза.
– Океан он такой... Вот взять банку с синей краской, взболтнуть, а затем взять серую краску, с таким, знаешь, матовым оттенком и эти две краски воедино смешать. А потом весь этот цвет вылить на прозрачную соленую воду.
Аллен слушал своего друга, но воображение ничего не рисовало перед ним.
– Не могу представить, – честно признался он.
– Ладно, – терпеливо сказал Джон. – Я сейчас попробую тебе объяснить по-другому. Представь себе на секунду, что ты лежишь у себя дома на кровати, а затем матрас, к которому уже привыкла твоя спина, вдруг исчезает под тобой, и ты лежишь в невесомости. Ты чувствуешь всем своим телом, как что-то отталкивает тебя от земли, колышет. Ты расслабляешься, расслабляешь голову и лицо, и доверяешь себя невесомости полностью. Что-то горячее ласково припекает тебе лицо – это лучи солнца, что-то в ушах у тебя шумит, подобно шуму неработающего канала, только мягче – это океан. А твое тело лежит на соленой воде, и чем больше соли в воде, тем сильнее она тебя выталкивает наверх.
Джон обратил внимание, как мимо них прошла красивая пара – высокий молодой человек в хлопковой рубашке и брюках, свежий, улыбчивый, а рядом с ним миниатюрная женщина, показывающая ему рукой на океан, а потом на маяк, виднеющийся в самом конце пляжа.
Оскар и Роза возвращались домой к обеду. Она фантазировала, как было бы здорово, если бы рыба умела летать и прямо из океана залетала бы к ним на балкон ровно к обеду.
– А если бы она еще и жарилась на солнце до хрустящей корочки, то цены бы ей не было, – поддержал Розу Оскар.
Они прошли мимо двух ничем не выделяющихся юношей и оставили тех позади.
– Я начинаю представлять, – сказал вдруг Аллен. – Когда лежишь на волнах, то как будто лежишь в невесомости...
– Да, – поддержал его Джон.
– Я чувствую запах океана, – вдохнул глубоко слепой юноша. – Он пахнет водорослями...
Джон последовал примеру своего друга и сам полной грудью вдохнул морской воздух.
– Не только водорослями, просто их аромат сильнее остальных запахов. Еще и рыбой, мокрым песком и камнями.
Аллен вдохнул еще раз, чтобы почувствовать остальные ароматы. Юноша всегда находился в бесконечной темной комнате, из которой он не мог найти выход, а если и находил его, то выход этот вел в другую темную комнату. Он видел перед собой тьму, он наступал на эту тьму ногами, он искал в этой тьме, вытянув перед собой правую руку, своего друга Джона, он слушал тьму, он разговаривал с тьмой, он засыпал во тьме. И просыпался тоже.
– Я постоянно нахожусь в черном цвете, Джон. Если ты видишь перед собой другие цвета, то, пожалуйста, расскажи мне о них, и я попытаюсь их себе представить.
– Давай подойдем к воде, – предложил старший товарищ.
– Давай, – Аллен попытался самостоятельно встать, но Джон взял его крепко за руку и повел к воде.
– Спасибо.
– Присядь сейчас. Чувствуешь, как вода трогает твои ноги?
– Чувствую.
– Как тебе?
– Вода холодная. У меня постоянное чувство опасности, будто впереди меня огромная волна, которая повалит меня сейчас с ног и утопит.
– Не бойся, Аллен. Не утопит, я рядом! Можешь присесть и потрогать океан руками, здесь волны маленькие...
Юноша дотронулся до темноты и почувствовал обволакивающий холод, мокрый, оставшийся на его ладони, когда он вытащил руку из воды.
– Ай, печет! – растер свою руку.
Джон посмотрел на пальцы его руки и сказал:
– У тебя там царапина, а океан ее прижег. Не бойся!
Аллен снова опустил руки во тьму, и поднес эту тьму к своему лицу. Умылся.
Джон улыбнулся.
– Видишь, океан не такой и страшный.
– А какая вода на цвет?
– Она прозрачная, как воздух, только в отличие от воздуха она принимает оттенок того предмета, который находится рядом с ней. Если ты наберешь воды в ладони и посмотришь на нее, то вода будет тебе казаться желтоватого цвета, потому как примет оттенок твоих ладоней. Если ты посмотришь вниз, себе под ноги, то она покажется мутно-серой из-за песка. А если ты посмотришь на нее с берега, издалека – то океан тебе покажется сейчас синим-синим, потому что он сливается с небом. А на закате он краснеет, принимает рубиновый цвет...
Аллен попытался во тьме представить рубиновый цвет.
– А сейчас в океане есть корабли?
– Нет, – вздохнул его друг. – Сейчас в океане нет кораблей, но справа от нас видно маяк.
– А какой он – этот маяк? Опиши мне его!
– Он высокий, как башня. Он стоит на краю земли и его скалы омывает океан. Он белого цвета, а на последнем этаже, где сейчас зажгли желтый цвет, он с коричневым окрасом, – Джон повнимательнее присмотрелся. – Там сейчас стоят два человека. Мужчина и женщина, такие маленькие издалека, как твой ноготь. И если ты сейчас попробуешь направить на них свой указательный палец, то у тебя появится чувство, что ты одним движением можешь их сбросить в воду.
– Я представляю, – загорелись неподвижные глаза Аллена. – А что они делают там?
Джон прищурился, чтобы рассмотреть повнимательнее.
– Мне кажется, они что-то пьют и смотрят прямо на нас с тобой.
– Они нас с тобой видят?
– Я думаю, да. И с маяка, им, наверное, кажется, что они могут до нас доплюнуть.
Джон замечтался и представил себя на том маяке, рядом с красивой девушкой.
– А какая женщина на цвет? – вдруг неожиданно спросил Аллен, Джон удивился, так как еще никогда не обсуждал со своим другом такие вопросы.
– Что это значит – какая она на цвет? Уточни, Аллен!
Аллен смотрел на океан.
– Вот ты говоришь, что океан принимает оттенок любого предмета, который его окружает. А какой оттенок приняла та женщина в маяке, которую можно сбросить в воду указательным пальцем?
Джон задумался.
– Знаешь, что я тебе скажу, женщина не принимает цвет того, что ее окружает. Она ведь не океан. А хотя... – Джон подумал, что сейчас важно будет, чтобы Аллен представил себе как можно больше цветов в своем темном мире, и сказал ему: – Хотя, почему нет – она принимает цвет мужчины, который находится рядом с ней. Если мужчина добрый, то и она перенимает его доброту, становится светлее. Если плохой, то страдает и становится темнее.
– Светлее и темнее – это как? – спросил незрячий друг.
– У тебя же есть душа, Аллен?
– Есть.
– Так вот и у женщины есть душа. А у души есть такое свойство чернеть, если она прислоняется к черному.
– Кажется, я понимаю. Значит, душа – это океан.
Джон неожиданно засмеялся.
– Пусть будет так.
– А какая женщина на вкус? Ты пробовал, Джон?
Улыбка юноши вмиг сошла с его лица.
– Да, я пробовал однажды, Аллен.
Темные глаза юноши, стоящего босыми ногами в холодной тьме, принимали цвет океана.
– Она на вкус, как спелая черешня, налитая сладким нектаром, которая успела полностью созреть.
– Я люблю черешни.
– Все любят черешни, Аллен! Она когда мимо тебя случайно проходит, то оставляет такой запах духов, которые ты еще никогда не нюхал. И эти ее духи всегда ассоциируются у тебя с ее образом. Ты встречаешь похожие духи и вспоминаешь ее.
– Моя мама тоже пользуется духами, – заметил Аллен. – Но они мне не нравятся, хотя и ассоциируются с ней.
– Нет, ты не понял! Ты спрашиваешь у меня о женщине, которая имеет вкус и незабываемо пахнет для тебя. Мама и сестра, хоть и женщины, но не имеют того самого вкуса и запаха, который нужен тебе. Все дело в крови! Мы чувствуем только тех женщин, в которых течет другая кровь. Это наша природа! Тебе никто никогда не объяснял этого?
– Нет, – покачал головой любопытный юноша, который хотел знать все на свете.
– Очень странно, мне казалось, что такие вещи должны знать все.
– А расскажи мне еще о женщине, Джон. Мне очень интересно слушать. Меня однажды, еще в школе поцеловала одна девушка. Просто так, в шутку. А я не мог после этого спокойно спать! Мне хотелось еще...
Джон взял своего друга за руку и отвел на песок. Они сели напротив океана. Джон обратил внимание, что на самом верху маяка уже никого нет.
– Что ты хотел бы знать, Аллен?
– Что тебе говорила женщина, когда ты пробовал ее...
– Она говорила мне, что ей со мной так хорошо, как ни с кем. Что она готова встретить со мной свою смерть.
– Правда? Она вот так говорила?
– Да. Только потом я поступил в колледж, а она осталась доучиваться в школе. И мы еще виделись с ней несколько раз, а потом оборвали связь.
– Как ты думаешь, она до сих пор хочет встретить с тобой свою смерть?
– Не думаю, – скривился на секунду Джон. – Может, уже с кем-то другим хочет. Не принимай эти слова в буквальном смысле, Аллен. Хотеть с человеком встретить смерть – это синоним того, чтобы прожить с человеком жизнь. Она этим выражением говорила мне тогда, что ее жизнь в эти минуты принадлежала полностью мне. Так бывает, Аллен, что женщины доверяют свою жизнь мужчине, с которым им хорошо.
– А как это – довериться полностью другому человеку?
Джон решил своему другу объяснить и это.
– Вот представь себе на секунду, что ты стоишь перед глубокой ямой, а другой человек подходит к тебе и разворачивает к этой яме спиной. Ты уже не боишься, так как смотришь ему в глаза, а не в пропасть, но спиной чувствуешь, что яма все еще находится сзади. Так вот, доверить свою жизнь другому человеку – это подойти как можно ближе к глубокой яме, развернуться к ней спиной, оступиться назад и держаться лишь за руку другого человека, как за спасительную ветвь. Если отпустит, то тебе будет больно. Если удержит, значит это надежный человек.
Аллен представил, как его держит чья-то рука над обрывом.
– Я бы не смог, наверное, довериться полностью другому человеку, стоя спиной к своей гибели.
– А женщины могут.
– Почему в них тогда отсутствует страх?
– В них не отсутствует страх, Аллен. Просто женщина по своей природе слабая, в отличие от тебя и меня, а люди слабые зачастую ищут себе тех, кто их сильнее. Кто сможет их защитить. Дать свою руку и стать спиной к яме – это такая проверка у женщин. Соглашаясь на этот шаг, они принимают ровным счетом и свое возможное падание в эту яму, и свое спасение. Женщины хотят, чтобы их спасали.
– А я хочу только кушать спелую черешню, – подвел итог Аллен. – Без косточек.
Любопытный юноша вдохнул еще раз полной грудью и действительно теперь почувствовал запах не только водорослей, но и рыбы, и даже камней. Его друг красиво рассказывал, а потому ему было легко представить.
– Джон, я хочу попробовать женщину. Я хочу стоять с ней около ямы и держать ее за руку на самом краю.
– Всему свое время, Аллен. Мои родители говорят, что нужно закончить сначала колледж. А женщины подождут, они всегда готовы ждать мужчину с высшим образованием.
– Почему это? – не понял Аллен.
– Так ведь умный мужчина принесет в дом много денег. А женщинам нужны деньги на всякие там платья, украшения и помаду.
– А если я не буду зарабатывать много денег?
– Тогда, как сказала моя мама, – твоей женщине придется довольствоваться дешевой одеждой, плохими продуктами и всю свою жизнь утешать себя тем, что не в деньгах счастье.
– А разве в деньгах? – Аллену не сильно нравилось учиться, образование ему давалось с трудом. Ему казалось, что он не сможет много зарабатывать, но юноша всей своей светлой душой желал, чтобы его будущая женщина была с ним счастлива.
– Не знаю, – честно признался Джон. – Для меня вот счастье, что мы сидим с тобой на берегу океана, а не за учебниками в душном классе. Что разговариваем о женщинах, а не жалуемся на заниженные оценки наших учителей. А чему ты сейчас радуешься, Аллен?
Молодой светловолосый парень улыбнулся.
– Я радуюсь тому, что наконец-таки смог представить себе океан. Я понял, что он, как женская душа – принимает оттенок того человека, который в него входит.
* * *