Брак по договору?

18 глава

Сердце в пятки уходит. Дыхание останавливается, поднимается небольшой ветер, как корабли в коричневом окрасе заполняют весь порт.

— Так-так! Не ждали, детки? — кричит Роули. Корабли швартуются у ваших берегов. Ваши с Чонгуком отцы выбегают из особняка, а за ними и половина армии.

— Я прошу тебя, не иди первой. — Чон за руку тебя хватает, ты киваешь, нервно сглатывая.

— Что, голубки, думали, что раскусили меня? — Роули надвигается на них, отдаёт команду разбегаться и захватывать, а вы выжидающе стоите и смотрите на эту рожу. — Не знал, Чон, что она действительно пришлась тебе по вкусу, мне тогда не понравилось. — Ехидничает Мюррей. Чон срывается, начинает нападать на него, а тебя отталкивает куда подальше. Роули начинает защищаться, блокируя то воздухом, то землёй, смешивая две стихии.

Ты в стороне стоять не собираешься, начинаешь помогать Чону, смешивая ваши стихи огня и воды, создавая контраст и большую власть сил.

Роули в тисках водной магии крутится, вертится, ничего сделать не может, но каким-то образом он вырывается, создаёт барьер, в один миг отбрасывая обе стихии в стороны. Как это происходит?

Ты ахаешь в удивление на контратаку и не понимаешь, откуда в Роули столько сил, как он справляется с вами обоими? Не успеваешь прийти к ответу и возразить на Чона, как тебя резко прижимают к телу и приставляют нож к горлу.

— Либо ты останавливаешься, Чон, либо я её зарежу, — говорит знакомый женский голос. Чонгук взгляд переводит, смотрит, руку вытягивая в сторону Роули, контролируя его действия. Катрина тебя в тиски зажала, и ты пытаешься не двигаться. Чувствуешь, как она трясётся от страха, чувствуешь, как она переживает и боится сделать что-то не так. Ты глазами бегаешь от Чонгука к Роули, хватаясь за удушающий захват Катрины.

— Отпусти её, пожалуйста... — Чонгук руки вперёд вытягивает, молит, чтобы наследница воздуха отпустила, но та лишь панически кричать начинает и отходит назад. — Тебе же это не нужно? Я же слышу, что тебя заставил это сделать он. — Указывает на Роули. — Ты же просто хотела жить без страха, верно? Отпусти её и давай попробуем вместе прекратить это.

Катрина бегает глазами от Чона к Роули, не решаясь выбрать. И правда, Роули страх вогнал, он предложил это, и как же повезло, что вы сами пригласили их сюда, чтобы обучиться стихиями и оказались в тисках у самой лжи. Они научили вас самому малому, чего можно достичь, но и облажались в том, что дали наводку на путь изучения.

— Меня никто не заставлял! — кричит та, пододвигая нож. — Это был мой выбор, моё решение! Нельзя постоянно говорить мне, что я делаю не так! Мы убьём вас обоих и завладеем землями кланами народов огня и воды. Вы не имеете права быть выше! Мы тоже особенные! — она говорит это с такой болью, что тебе кажется, словно вы и правда виновата в чём-то.
Виновата в своей власти, в своих решениях, даже дар виноват. Ты мало задумывалась о судьбах других и считаешь, что зря не интересовалась хотя бы малой частью жизни других. Сколько собраний, встреч не бывало, ты гордо стояла в одиночестве или в кругу своей семьи, за исключением матери, вынуждая таким образом, чтобы все обращались к тебе сами. Эгоизм и чувство собственной важности? Сейчас ты думаешь именно так.
Но сейчас самое главное, чтобы за свои поступки отвечала ты сама, не подвергая других людей в это. Смотришь на Чона испуганными глазами, а позже делаешь вид равнодушной.

— Это ты виноват, Чонгук, — хрипишь, — если бы не ты, этого бы не было.

Того удар хватает, гнев в его глазах видно невооруженным взглядом, потому что глаза в миг краснеют, но по-другому. Они становятся ярко-красными, светлыми, когда обычно были алыми и насыщенными. Его гнев перетекает в боль, и эту боль он начинает отыгрывать на Роули. Чонгук хочет испепелить его, чтобы тот ответил за всё. Кидает в него яркие вспышки пламени, позабыв о том, что Катрина держит тебя.

Она своих слов на ветер не бросает, режет тебя в районе живота и пытается сбежать. Ты перехватываешь эту попытку, одной рукой держась за живот, но потом собираешься с затуманенными мыслями и начинаешь атаковать наследницу воздуха.
Катрина все твои атаки ловко парирует под видом страха и паники, осознаёт, что не будь ты ранена, давно бы положила на землю. Тебе тяжело сейчас пытаться что-то предпринять, поэтому обессиленно падаешь на землю, давая той задний ход.

В глазах плыть начинает от боли, но ты стараешься поймать фокус на происходящее вокруг. Много людей, Роули с Чоном пытаются друг друга добить, кажется, что сражаются те больше часа. Время в голове от эффекта боли меняется, и ты мало, что осознаёшь.

Пытаешься подняться, подсказать Чону, чтобы тот использовал и вторую свою новую способность, но голос словно пропал. В городе плотным туманом стоят сгустки пыли, пара трупов уже валяются тоже где-то там и тебе горестно, что всё происходит именно так.

Боль в животе сильно отдаёт в мозг, но нет времени заниматься самолечением. Чонгук с Роули без сил, еле-еле стоят на ногах. Набираешь в лёгкие побольше воздуха и кричишь:

— Воспользуйся второй стихией, Чонгук! — ты начинаешь издалека магией своей обстреливать Роули, а Чон с другой стороны огнём.
Тот самый контраст стихий. Из вас троих звуки усталые и измотанные исходят, сказать что-то колкое и обидное нет смысла, так как кто в итоге проиграет — неизвестно.

В твоих мыслях стоит только вопрос, почему Роули такой сильный? Его с двух сторон душат, а он ещё на ногах стоит. Возводит неожиданно огромную стену из земли, и вы теряетесь, рот открываете и отбегаете назад. Мюррей успевает скрыться где-то в городе, а ты бегаешь глазами в поисках его, но упустила из виду.

— Чон, в город. — Указываешь в сторону разрухи, дыма и пыли. Начинаешь уже бежать, как тот хватает тебя за руку.

— Стой! Ты себя видела вообще? Из тебя кровь так и льёт! Иди к озеру, я один справлюсь! — руку вырываешь из хватки, глаза блестят у обоих от злости и Чонгуку становится страшно не по себе. Его цвет глаз гаснет, а твои ярко-голубые омуты только ярче становятся.

— Нет, Чонгук! Либо так, либо никак, ясно? Я не хочу потом жалеть о чём-либо.

— Но ты уже жалеешь! Жалеешь, что мне доверилась, жалеешь, что вообще раньше нас отсюда не выкинула, да? — говорит тот. Шипишь злобно, почти рычишь, потому что сейчас не время для таких разборок.

— Я сказала, что не жалею! Я просто также не хочу и тебя потерять, а потом как раз-таки жалеть, что не помогла! А если ты умрёшь? Мне что остаётся? На могилу ходить? — кричишь на него, иначе позже сказать это не получится, потому что, кто знает, чем всё закончится.

Чон хватает тебя за лицо, в очередной раз в поцелуй втягивая, отстраняется и обнимает крепко за плечи.

— А если это будешь ты, то мне что делать? — он отстраняется, смотрит на тебя чуть ли не со слезами, оглядывая твоё тело. — У тебя кровь, Т/И! Пошли в особняк, сейчас его нам не найти, три народа сражается на одном поле боя, мы не всё можем контролировать, но рану твою нужно обработать. — Ты киваешь в ответ и вы поспешно уходите в особняк.
* * *
В твоей комнате на кровати раскидались различного вида бинты, ваты, мази и спирт, чтобы обработать рану и иголка. Ты шипишь и стонешь от ужасной боли в районе живота, Чонгук старается сделать всё быстро, но аккуратно и внимательно, так как приносить тебе ещё одну боль не хочется, хоть она и вынужденная.
— Потерпи ещё немного... Я сейчас забинтую, — говорит Гук.
Такое ощущение, что в тебя врезается миллион острых, каленных ножей. Из твоих глаз уже скатилась такое же количество слёз, и эта боль не даёт обдумать дальнейший план. Чонгук отстригает нитку, забинтовывает это место, перед этим сделав так, чтобы шов точно не разошёлся.
— Спасибо, что рана не большая и не глубокая. — Он отстраняется, убирая всё с твоей кровати. Смотрит на тебя виновато, как ты одежду на себя натягиваешь. — Те слова... Когда ты сказала, что я виноват... Ты действительно так считаешь?
Ты садишься, устало вздыхая. Удивляешься сначала что, в особняке никого нет, все ушли в город и это хорошее укрытие. Но вопрос Чонгука проигнорировать нельзя.
— Я... Я сказала так, чтобы они тебя не трогали, так как я понимаю, что ответственность лежит на мне.
— Это ещё почему? Это я их позвал, это я им дал возможность сделать всё быстрее и проще! Это из-за меня всё это происходит, и ты сидишь с раной на животе в то время, как твой народ погибает. Я правда виноват.... — он садится обратно на стул, что стоял около кровати и опускает голову. Ты осторожно берёшь его за подбородок, чтобы он взглянул на тебя и говоришь:
— Даже если и так, чтобы изменилось позже? — он пожимает плечами, не зная ответа. — Он бы напал в более уязвимое время. Мы бы тогда ничего не знали, и этот заговор прошёл по-другому, просто например, убив меня и отца ночью...
Чонгук дёргается от твоих слов. От одной мысли, что тебя могут убить, ему становится тяжело. Смотрит на твоё усталое лицо и кивает на слова. Перехватывает руку с подбородка и мягко касается губами кисти.
— Ты права.
После этих слов, в городе происходит громкий хлопок, отчего даже особняк ходит ходуном. Вы переглядываетесь и понимаете, что Роули в городе.
— Но где может быть Катрина? — спрашиваешь ты, когда вы выходите через чёрные ходы в сторону центральной площади.
— Сейчас она второе лицо, которое нужно допросить. Главная цель — Мюррей.