Брак по договору?

20 глава

Спустя пару дней всего приключения, всех слёз Чонгука и его боли, он становится более или менее спокойным. Господин Коллинс сказал, что получится вернуть тебя к жизни с помощью ритуала воскрешения, в котором будут участвовать духи, что отдадут часть своих сил. Прежней сильной искусительницей тебе уже не стать, но то, что ты будешь жить уже огромный плюс и спокойствие для всех, в первую очередь для господина Коллинс и Чонгука.

Чон нервничает, не знает, куда себя деть, как не сорваться на кого-нибудь, а вдруг ничего не получится? Господин Коллинс успокаивает его постоянно, говорит, что всё будет хорошо, но процесс действительно сложный.

Чонгук всё понимает, старается успокоить свои нервы и не задавать миллион вопросов. Твой отец не сказал ничего подробного, как пройдёт твой ритуал воскрешения, но сейчас Чон задумался, а это больно? Как это происходит вообще? А если всё же не получится? Чон хочет спросить, но старается не докучать господину.

Сидеть постоянно в пещере тоже запрещают, так как можно просто сойти с ума. Хотя, возможно Чонгук и начал бредить, ведь в таком состоянии мало кто не сойдёт с ума. Ему страшно. Страшно, что все слова о твоём возвращении окажутся ложью, что это лишь пустая надежда.

Чтобы не думать об этом, на следующий день Чонгук решил для начала отправиться домой. Похороны родного отца должны проходить на собственной земле, а не за её пределами. Столько мыслей сейчас в голове, Чон сейчас словно с двумя ножами в сердце. Так просто, в один момент лишили всего того, что так любил. Даже если шанс на твоё спасение и есть, то шанс на жизнь Чон Хосока нет.

По прибытию в края клана огня, Чонгука встречал весь семейный род, которому успели сообщить о том, что случилось. Когда Чон ловит пустой взгляд матери, он не знает, что лучше сказать. Он обнимает госпожу Чон очень крепко и уводит в особняк, чтобы она не мучила себя.

— Я отправлюсь после похорон обратно... — говорит Чонгук, когда он вместе с матерью расположились в зале. — Ты позволишь мне?..

Она вздыхает, стоя у окна и наблюдая, как с корабля выгружают тело и готовят к последней встрече. Ей нечего ответить Чонгуку и отказать не имеет права, но отпускать тоже, так как он нужен сейчас здесь. Чон читает мысли матери мысленно бьёт себя по голове, проговаривая:

— Она возможно будет жить, матушка... — голос Чона дрожит слегка, и госпожа поворачивает голову в его сторону, глядя на разбитого сына. — Я не уверен, так как господин Коллинс ничего мне не говорит... — Чонгук старается держаться, но голос всё же дрожит. — Я надеюсь, что он знает, что делает... Да, отца нам с тобой уже не вернуть и мне жаль, матушка... Я правда во всём этом виноват...

Чон закрывает лицо, чтобы родная мать не видела вины в глазах и слёз, которые предательски катятся по щекам. Госпожа подходит к сыну, присаживается рядом, перехватывая руки и убирая их с лица.

— Я всё понимаю... Никто не виноват... Значит, это должно было случиться? Ничего уже не исправить, сынок... — она указательным пальчиком убирает влагу с щёк, поглаживая большим пальцем, и смотрит на сына. — Но раз у неё есть шанс на жизнь, то почему я должна держать тебя здесь? Как-никак, вы ездили туда, чтобы пожениться?.. — Чон опускает голову, тем самым убрав с лица руки матери. — Ладно, не буду об этом ничего говорить. Просто поезжай.

* * *

Через пару дней, после похорон и жизни в стенах собственного дома, Чон приплывает обратно в земли клана воды. Он нервничает, переживает до сих пор, а боль по всему телу не может отпустить. Его приветствуют, как давнего друга и провожают в кабинет господина Коллинс.

— Господин, — кланяется Чонгук, зайдя в кабинет.

— Чон Чонгук, проходи, садись. — Коллинс встаёт, приветствует и указывает сесть рядом с ним.

Они молчат какое-то время, слушая гробовую тишину в кабинете и обдумывая каждый своё. На душе у обоих не спокойно, у каждого внутри ураганы боли и переживаний, но нужно держаться достойно, так как вроде не всё потерянно. Спустя время, Чон решает задать вопрос, чтобы не просто так любоваться друг другом.

— Как Вы?

Старший поднимает на него взгляд, измученно улыбаясь и кивая.

— Вполне. Это я должен спросить, как ты, сынок? Понимаю, за эти дни многое произошло. Я потерял дочь, ты потерял отца и любимого человека, но послушай... Будь мы в другом мире, с этим пришлось бы смириться... — Чон кивает. — Как я и сказал, у нас есть возможность её вернуть, прошу у тебя только терпения.

Чонгук не выдерживает огромного наплыва эмоций, не выдерживает всей этой боли, хоть и новости слышит хорошие новости.

— А если не получится? Вы даже не говорите мне, как это будете делать! Я прошу прощения сейчас за мои слова, если они кажутся резкими, но Вы заставляете чувствовать вину. Да, я не уберег её, да, не смог защитить тогда, когда это было нужно, но я ничего не смог тогда сделать. Я виноват, я принимаю эту вину и готов нести груз хоть всю жизнь, страдать день и ночь от ошибки, — Чонгук переводит дыхание, продолжая, — но как Вы и сказали, мы живём в другом мире. В необычном мире, в котором много нюансов и сложностей, например как тот же ритуал воскрешения, раз речь идёт о нём. А если бы мы жили не в этой реальности? Нам бы просто пришлось с этим смириться. Так же, как я смирился со смертью отца и мне жаль, что я не смог и его уберечь. Я виноват и признаю это. Простите, если можете меня простить.

Чон резко встаёт и глубоко кланяется, оставаясь в таком положении и не решаясь поднять голову. На пол капают парочка слезинок и Чон старается не быть таким эмоциональным, не казаться плаксивой девочкой, а просто упорно ждать, ведь господин Коллинс ничего ему не говорил. Ему самому не сладко, но держится он достойнее Чонгука, за что тому стыдно.

— Сядь обратно, пожалуйста, — говорит господин Коллинс. Чон стоит в таком же положении, не обращая внимание на просьбу, и мужчина встаёт, сам сажает Чонгука обратно, хлопнув пару раз по плечу. — Я ни в коем случае не могу тебя винить в этом. Наоборот, я должен тебя поблагодарить. — Чонгук поднимает красные глаза и не понимает почему. — Ты первый, кто узнал о планах Мюррей. Если бы не ты, кто бы знал, когда он объявился? Ночью, когда мы все спим, и он убил бы весь клан. Или когда ещё ему взбредёт. Мы должны радоваться, что нам повезло жить в такой вселенной, где есть возможность общаться с высшими духами и иметь магию стихий, и даже, — он делает акцент на последнее слово, — обладать чем-то другим, по-настоящему сложным. как чтение мыслей, видение будущего. Я вижу, как ты страдаешь, знаю, что находишься в её комнате и ищешь любые возможности находиться рядом с ней. Мне жаль твоего отца, он был моим другом... Считай, я потерял тоже не менее близкого человека. Я не виню тебя, ты дал мне понять, что в мире существуют другие ценности, на которые постоянно указывает жизнь, но я упорно их игнорирую. не вини себя, иначе я буду винить и себя в том числе.

Чон кивает и просит прощения в очередной раз. Встаёт из-за стола, кланяется и выходит из кабинета, перед этим спросив:

— Я же могу быть в её спальне? — Коллинс кивает, и Чон удаляется.