Полночное солнце

Часть 16

Не могу спать, несмотря на усталость. Не могу есть, несмотря на голод. Ворочаюсь с боку на бок, то натягивая, то сбрасывая одеяло, потому что мне то холодно, то жарко. Перед домом хлопает дверца машины. Через несколько секунд раздается звонок. Я встаю с кровати и подхожу к окну. Это доктор Флеминг. За все те годы, что я у нее наблюдаюсь, она ни разу не приезжала сюда. Мы всегда встречались в больнице: для домашних визитов она слишком занята.

Отец выходит на крыльцо и закрывает за собой дверь. Что говорит доктор, я не слышу. Но слышу, как папа кричит: «Надо переделать анализы! Может, результат будет другим?!»

– Ее мозг начал сокращаться, – произносит доктор Флеминг, на этот раз достаточно громко. – Когда проводящие пути центральной нервной системы...

– А как же исследования?! – восклицает отец. – Должно же быть...

Доктор Флеминг кладет руку ему на плечо:

– Проект закрыли. Я сегодня утром узнала. Второй фазы не будет.

Эта новость становится для папы последней каплей. Он всегда был таким сильным. Ни разу при мне не плакал, даже когда мама погибла. А теперь силы его оставили. Из-за меня. Из-за того, что я натворила.

– Я же все делал правильно, – выдавливает он: у него, должно быть, перехватило дыхание. – Как бы Кэти ни плакала и ни упрашивала, не выпускал ее из дому. Ни на пляж, ни в парк поиграть. Она так просила! А я отказывал ей в том, на что имеет право каждый ребенок. И ради чего? Ради этого? Я-то думал, что защищаю ее...

Доктор Флеминг похлопывает отца по спине, пытаясь утешить его.

– Ничего не поделаешь, – вздыхает она. – ПК – это болезнь, которая лишает детства. Но я давно знаю Кэти и ни разу не слышала от нее жалоб. Она никогда не дулась, всегда во всем видела только хорошее. А как она говорит о вас! Я не знаю ни одного другого подростка, который так обожал бы отца и нисколько этого не стеснялся.

Сейчас она плачет вместе с папой. И я не могу сдержать слез, глядя на них. Они обнимаются.

– Кэти не только сама умеет радоваться жизни, она и другим дарит радость. Пожалуй, она самая светлая, самая яркая из всех, кого мне доводилось лечить. Это потому, что ее очень любят. Вы хороший отец, Джек.

Папа кивает, вытирая лицо рукавом.

– Сколько ей осталось?