ТАК БЛИЗКО К ГОРИЗОНТУ. (Полностью)

Декабрь 2002

Когда я пришла к Дэнни вечером в пятницу после работы, я обнаружила, что он сидит на полу со шнуром на руке, впервые впрыскивая героин в кровь.

Это вступило в силу быстрее, чем обычно, и вместо того, чтобы утомлять его, это дало ему толчок. Радостно он схватил меня за запястье и вытащил меня в темноту, как старый Дэнни. Мы бежали и бегали по темному лесу и гуляли по кладбищу, читая надгробия.

Дэнни стал зацикливаться на том, чтобы красться ночью на кладбище и болтаться у могил. Иногда мы проводили там половину ночи, несмотря на холодный, резкий ветер. Я не знаю, что он там искал, но я действительно надеюсь, что он нашел это.

В середине декабря мы поехали обратно в горы Тироля. Мы планировали провести там день рождения Дэнни и вернуться к Рождеству. Именно тогда он перестал бегать по утрам. Дело не в том, что он больше не мог этого делать - его просто не заботило то, чтобы он оставался в отличной форме. Он больше не видел смысла. Вместо того, чтобы бродить по улице холодным утром, он предпочел остаться со мной в гостинице немного подольше, прижимаясь и разговаривая.

В течение дня мы много путешествовали пешком. Этого было достаточно, чтобы сжечь его лишнюю энергию. Несмотря на то, что он потерял форму - по его стандартам - я все равно не могла идти в ногу с ним. Он тащил меня на все самые высокие вершины, где мы какое-то время наслаждались видом, прежде чем вернуться обратно. Мы однажды попробовали покататься на лыжах, но я так себя одурачила, что сразу потерял интерес.

«Пойдем туда», сказал Дэнни, указывая на гондольный подъемник. Там было не так много людей, поэтому мы ждали, пока не сможем получить машину для себя. Он прошел очень большое расстояние, высоко над горами, останавливаясь снова и снова на несколько минут, чтобы люди могли наслаждаться видом и фотографировать.

Из ниоткуда, когда мы были над ущельем, Дэнни снял куртку и открыл окно. Я не был удивлена, так как он любил вылезать из машины на полпути, когда мы приехали сюда годом раньше - но на этот раз он прошел весь путь. Мое сердце начало биться, когда я увидела, как он вылезает. Он стоял в оконном проеме, держа крышу за опору. Как только он был уверен, что у него есть ноги, он отпустил.

«Yeeee-HAAA!» он взревел от ветра, который разрывал его толстовку, когда он протягивал руки. Он напомнил мне Леонардо Ди Каприо на «Титанике». Он не двигался, чтобы вернуться внутрь снова - он оставался таким на полпути.