Manyamba

Argentum

У игуан яда нет, у игуан просто зубы грязные, поэтому Момо в первую же неделю относит этот класс не к серпентарию, а к обыкновенному вольеру для долбоящерок.

Здесь только стены белые и чистые настолько, что хочется соскрести свою румяную персиковую желтизну, как жир со сковородки, а ученицы какие-то бесконечно грязные-грязные-грязные. Не имея какой-либо храбрости-смелости, гадят слушками-бреднями на голову со своих укрытий. И Момо чувствует себя такой же грязной, если не хуже. Смотри, ЯоМомо, на тебя гонят девочки с залысинами и глиттером на щеках, пока сенсей не запалит, с подвёрнутыми до выглядывающего кончика пизды (так можно?) юбками и обкусанными губами в масляном тинте от shiseido. Ну и кто ты, после такого унижения?

(Момо после этого — гранит. Не посмертный, конечно же, не дождутся.)

Начать, вообще-то, следовало с такого: да, она знает, чем заслужила молчание в лицо и заспинную травлю, и нет, она понятия не имеет, как к этому относятся её соски, которыми: «осторожно, сейчас глаз мне выколешь, ненормальная!».

Она подвела честь Юэй. Она о ней помнит, любит и скорбит, очень-очень жаль, правда. Она сделала несколько незаконных вещей, в числе которых преступление против стиля: ношение белых туфель с красным платьем, во время проникновения на базу с Ному. Таких подробностей девочки, правда, не знают: ни про Ному, ни про туфли. Знают только то, что Момо подвела и уничтожила свой класс. Боятся они её, что ли? Смехом и издёвками заглушают скомканное: «она и нас может подставить»? Или просто стебутся с падшей с Олимпа богинюшки?

Сложно, сложно, Момо тут бы и ГДЗ не побрезговала бы воспользоваться.

(На самом деле, она сама себя винит и стыдится. Сама себя наказывает, не отвечая, не останавлия чужие пересуды.)

***

Да, можно было бы нечеловечески заорать, по-козерожьи зарыться пяточкой в своё решение покинуть и эту акедемию, перевестись в третью, попроще, и там, например, гендерно-поразнообразней, чтобы гетеро-деффчонкам было бы чем заняться кроме травли и, простигосподи, учёбы. Всё это было бы возможно, не будь Момо — Яойрозу. Дочерью родителей, которые, зажав зубами янтарные мундштуки, выцедили, что эта геройская академия — для Момо последняя. Что дальше, выбирай, доченька-дочурка — модельная школа, с варикозом в двадцать пять лет и сожёнными осветителем глазами в подарочек, либо заочка в Оксварде, на эконом.факе, и нежданно-негаданно свалившиеся на плечи батенькины компании и маменькины героиновые долги.