— Господин! Господин! – парень вбегает в комнату, напрочь забыв о том, что Главный не любит, когда входят без стука, – Господин, форс-мажор!
— Не ори, – холодным и безразличным голосом отозвался мужчина.
— Простите, – парень поклонился ему.
— А теперь говори, – мужчина продолжал что-то смешивать в пробирках.
— Я по поводу семьи Ренгоку, – темноволосый выпрямился и сжал кулаки.
— И?
— У них появились дети, близнецы. Мальчик и девочка, – парень чувствовал исходящую от Первого ауру. Она была холодной и удушающей. Парень чувствовал, как в жилах кипит кровь от злости. С каждой секундой, кислорода в легких становилось все меньше и меньше, а Господин словно сжирал его изнутри.
— Дети... – мужчина моментально успокоился и продолжил мешать непонятную жидкость, – Жаль, что Танджиро слишком туп. С другой стороны, это играет нам на руку, не так ли?
— Вы правы, безусловно правы! Но ведь это не может продолжаться вечно! В какой-то момент он все поймёт! – негодовал парень.
— Обанай, к этому моменту ты уже должен все сделать, а после приведёшь его ко мне. Все просто, – мужчина отлип от склянок и подошёл к книжному шкафу, – Постарайся, чтобы все прошло хорошо, иначе... – он замолчал, тем самым пугая Игуро ещё больше, – ты и сам знаешь, что будет.
— Господин, я все понимаю, но Вы уверены, что все пройдёт хорошо? Уверены, что та же история, что и с Госпажой Рей не повторится?
— Ты сомневаешься во мне? – тон голоса Первого становился все жёстче и опасней, – Ты правда так думаешь?
— Нет, ни в коем случае! – парень забегал глазами по комнате, лишь бы не смотреть на него.
— Проехали. Если это все, то можешь идти, я тебя не задерживаю. Смотри, чтобы ни Кеджуро, ни Танджиро ни о чем не догадались.
— Как скажете, – Обанай откланялся и собирался уходить, – И ещё.
— Давай быстрее.
— Для того, чтобы я смог выполнить план, нужно устранить Томиоку. Он сильно мешать мне. Вам не составит труда помочь мне? – Игуро обернулся и посмотрел прямо в глаза Главного.
— Хорошо, я помогу тебе.
Обанай поблагодарил мужчину и покинул кабинет, направляясь в дом Ренгоку, стараясь успеть до рассвета. После этого разговора у Игуро все еще мурашки по телу. Первый хоть и говорил спокойно, но рядом с ним находиться было просто невозможно. Так страшно.
Игуро завернул за угол, стараюсь не тревожить других Лун. Но, видимо, у него это не получилось.
— Обанай, почему ты так редко к нам захаживаешь? – к нему обратилась Вторая Высшая Луна.
— Не до тебя сейчас! – грубо выразился Обанай и нахмурился.
— Низший и так хамит... Я разочарован, – Доума улыбнулся и покачал головой, – Но так как ты мой друг, я закрою на твоё невежество, – он положил руку на плечо парня, – Мы так редко видимся. Может, прогуляемся?
— Не хочу. Особенно с тобой, – он скинул руку демона и уже хотел идти дальше, но Доума слишком навязчивый и последовал за ним.
— Как дела? Как жизнь? Слышал, ты теперь работаешь в поместье Ренгоку. Славные люди... Ты видел их детей?
— Дети, дети... Что вы заладили про них? Ты думаешь, что мне позволят к ним приблизиться? Да ни в жизни, – Обанай завёлся как по щелчку. Кажется, Доума нашёл способ разговорить приятеля.
— Да? – он показал наигранный интерес.
— Ты не представляешь, сколько раз я пытался приблизиться к ним! Но каждый раз, когда я хоть взгляд на них брошу, то Томиока или другие служанки сразу меня отгоняли, а Томиока сразу докладывал об этом Танджиро.
— Томиока? Кто это? – Доума приложил палец к губам и вопросительно посмотрел на Игуро.
— Это секретарь Кеджуро Ренгоку. Постоянно молчит и следит за мной.
— Понятно.
Они молча шли рядом, думая о своём. Но вдруг Обанай вспомнил о том, что ему надо торопится домой.
— Я пойду, а ты передай Господину вот что, – Игуро потянул демона за рукав, а сам встал на носочки.
Доума с интересом слушал, что говорил Игуро, а потом лукаво улыбнулся.
— Конечно передам, – он помахал Обанаю и скрылся в тени коридора.
———
Абсурд чистой воды.
ВЫ ЧИТАЕТЕ
Молодой господин. Часть вторая.
FanfictionУ Танджиро и Кёджуро двое замечательных детей и, должно быть, всё хорошо, но за красивой обложкой примерной семьи кроется что-то иное, то, что каждый из них будет хранить глубоко в себе, не показывая никому. Там, где самое сокровенное.