Гарри Поттер и темный блеск

Глава 94

Гарольд вздрогнул и застонал сквозь зубы. И зачем он очнулся? В забытье все было так хорошо. Не сидела холодная жаба в груди. Не жгло кожу лица. Не саднило костяшки пальцев. И главное — там не было памяти о Девушке-Которая-Его-Предала. Как с этим жить? Как?

Он сел на полу и поднес к глазам руки. Костяшки разбиты в кровь! Значит, о каменный пол руками колотил в истерике. А на щеках что? Тоже кровь? Что, еще и мордой об пол бился? Нет, это порезы. Это когда по зеркалу Авадой жахнул. Хорош! Нечего сказать! Истерику закатил. Зеркало застрелил, нах! Герой! Знал ведь прекрасно, что тем, кого он в этом осколке видел, от этого ни холодно, ни жарко. Слюнтяй! Разнервничался, понимаешь!

Мысли Гарольда превратились в полный сумбур:

«Но ведь не привиделось же мне. Это была… Она… с Драко. А может тот ее насильно? Схватил. Затащил. Заставил… Ну да, как же… и Она, защищаясь, перемазала его помадой от макушки до коленок! Идиот! Да они спали, явно довольные друг другом! Но как это может быть? Сегодня с одним, завтра с другим, что ли? Но со мной у нее точно было в первый раз! Или ребята врали? Или в этом можно обмануть? А ведь можно, наверное. А зачем? Ей что, много этого надо? Или у меня ничего не получилось? Она разочаровалась? Да нет, получилось. Хотя, откуда я знаю — получилось или нет? По рассказам Кормака, что ли? А он откуда знает? Может у него тоже ничего не получилось, а он думает, что получилось? Он же хвастун. Бред. Тогда что? Тогда, получается, не любит. А любила? Гермиона говорит — да. А она откуда знает? От Нее. Круг замкнулся. Ее словами все началось и Ее словами все закончилось. Ну и кто я, получается, в результате?»

— Дурак! — Гарольд вздрогнул от звука собственного голоса.

«Неприятно, но крыть нечем. Дурак и есть! Ну что ж, сумел надурить, умей и расплатиться. Где палочка Блэков? На месте. Молодец. Умная палочка. Досталась только глупцу, которого любая юбка обдурить может. А палочка Поттеров? Тоже здесь. Сейчас вы мне обе понадобитесь.

Всегда думал, что без памяти жить нельзя. Оказывается, с некоторыми воспоминаниями тоже жить нельзя.

Ну, вот и все. Прощай, первая любовь. Прощай навсегда. Здесь «Обливиэйтом» не отделаешься, но я справлюсь».

Гарольд прижал кончик правой палочки к виску.

— Ну, что любовь моя, ты прибыла на свою последнюю остановку. Дальше, пожалуйста, без меня… Прошу на выход! — палочка потянула из виска отливающую серебром нить. Она тянулась, вытаскивая из Гарольда горечь и боль, обиду и чувство стыда, оставляя взамен… оставляя взамен… он думал, что чувство покоя. Но нет — это была пустота…